Кровь и Честь (сборник)

Сменяя друг друга через каждые два часа, Олейников с Рязанцевым наблюдали в бинокль за подозрительной дачей. Весенний голый лес не лучшее место для тайной слежки, однако, во-первых, он примыкал вплотную к садовому участку, а во-вторых, в ветвях вечнозеленой сосны удалось все же замаскироваться, тем паче, что, не доезжая двух километров до особняка, друзья переоделись в предусмотрительно захваченные с собой камуфляжи. Правда, сосновые ветки нещадно кололись, но тут уж ничего не поделаешь! Да бывшие «головорезы» Шаманова почти не обращали внимания на подобные пустяки. На войне им частенько приходилось по нескольку суток сидеть в засаде в куда более худших условиях! В настоящий момент была очередь Рязанцева дежурить. Ясная утром к середине дня погода испортилась. В небе сгустились тучи, подул холодный ветер. На землю упали первые капли дождя. Промерзший до мозга костей Александр, усилием воли заставляя себя не шевелиться и не лязгать зубами, не отрывался от бинокля. Внезапно он содрогнулся, протер глаза, решив, что померещилось, и снова прильнул к биноклю. Нет, не померещилось. На крыльце появился убитый им в Грозном снайпер, лицо которого Рязанцев почему-то хорошо запомнил! Мистика! Наваждение! Виденный в поезде сон оказался пророческим! Мертвец ожил!

«Чушь! – постепенно успокаиваясь, подумал Александр – верующий, но не суеверный человек. – С того света не возвращаются! Голливудские ужастики о воскресших покойниках – бред сивой кобылы! Но до чего похож! Вероятно, брат или другой близкий родственник. Вайнахи плодовиты как кролики!»

Чеченец явно пребывал в дурном расположении духа. На физиономии застыло угрюмое выражение. Он бродил по двору, пиная ногами все, что подвернется: скамейку, дощатый стол, пустое ведро, шашлычный мангал… Неожиданно чечен остановился и уставился, казалось, прямо на Рязанцева. Неужели засек?!..

* * *

Аслану хотелось рычать от злости. До сих пор болела отбитая коммерсантом мошонка, а уязвленная гордыня просто выла дурным голосом! Русская собака осмелилась укусить его, джигита. Зловредная память в придачу услужливо подсовывала неприятные воспоминания… Заканчиваются бои за Грозный. Часть Аслана разбита, а сам он прячется в подвале среди женщин и детей.

– Мужчины тут есть?! Выходи!!! – кричит солдат Федеральных войск. – Иначе закидаем гранатами!

Аслан, трясясь от страха, забивается в дальний угол. Женщины истошно голосят, дети плачут. Русский, не исполнив угрозы, уходит. Аслан не чувствует угрызений совести. Обычная военная хитрость! Не более! Однако некоторые из женщин смотрят на него с откровенным презрением… Другой эпизод: Аслан, облизываясь от наслаждения, начинает пытать пленного офицера-летчика, а тот вместо того, чтобы верещать как свинья, медленно, раздельно говорит: «Грязный вайнахский ублюдок! Всех вас с говном смешаем!» – и смачно плюет джигиту в глаза. Взбешенный Аслан ударом ножа приканчивает русского. Удовольствие испорчено!..

Чеченец потряс головой.

«Ничего, ничего!!! – мысленно успокоил он себя. – Мамедов обещал после получения выкупа отдать Лапина мне. Шамиль сдержит слово. Отведу душу! Кожу с живого сдеру!!!» Эта идея так обрадовала Аслана, что он остановился, собрался улыбнуться, и вдруг по телу прошла ледяная дрожь. Чеченцу показалось, будто за ним пристально наблюдают чьи-то безжалостные глаза. Аслан долго смотрел в сторону леса, но ничего подозрительного не обнаружил. «Нервы расшатались, – решил он. – Довел проклятый гяур!»

Раздраженно сплюнув под ноги, чеченец вернулся в дом…

* * *

Когда двойник убитого снайпера ушел, Рязанцев облегченно вздохнул. Не заметил, Слава Богу! Тогда б вся операция насмарку. Теперь Александр не сомневался – они у цели. Удивительное чутье у Славки.

Послышался условный свист. Ага, пора сменяться! Олейников ждал внизу у подножия сосны.

– Забыл сообщить тебе новость, – прошептал он. – Помнишь, Юсуфов дал нам словесный портрет Мамедова? Так вот, старший из здешних чеченцев полностью подходит под это описание.

– А другой, очевидно, родственник снайпера, застреленного мной в Грозном, – добавил Рязанцев.

– Они?! – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Ярослав.

– Уверен!

– Прекрасно! Действовать начнем с наступлением темноты, а пока иди в машину, погрейся! Холодно наверху?

– Бр-р-р!!! Сейчас узнаешь на собственной шкуре.

– Спасибо на добром слове, друг! Кстати, в бардачке фляжка с коньяком. Промочи горло!

– Ты прям ходячий военный склад! – восхитился Александр.

– Вечно страдаю от своей доброты, – притворно понурился Олейников. – Да! Ты там не все вылакивай. Мне оставь!..

* * *

Шамиль по сотовому телефону позвонил в Швейцарию. Затем, побелев от злости, подошел к Лапину.

– Плохи твои дела, – сузив глаза, прошипел Мамедов. – На наш счет до сих пор не поступило ни цента! Что скажешь?

Петр Андреевич ничего не ответил.

– Молчишь? – оскалился Шамиль, пнув его ногой под ребра. – Ну и молчи! Завтра отрежем тебе левое ухо и перешлем жене, послезавтра правое. Если не подействует, отправим по почте голову.

– Пошел ты, козел! – огрызнулся коммерсант.

Мамедов изменился в лице.

– На дыбу, – рявкнул он и, когда приказ был выполнен, с оттяжкой хлестнул проволочной плетью по истерзанной спине: – Раз…

– Пидор гнойный! – корчась, прохрипел Петр Андреевич.

– Два…

При счете пять Лапин потерял сознание…

– Быстро отключился, – с сожалением заметил жилистый двадцатичетырехлетний Нарбек. – Может, посолить?!

– Давай, – кровожадно ощерился Мамедов и, взяв из рук Нарбека солонку, присыпал наиболее глубокий рубец на спине пленника. Петр Андреевич конвульсивно изогнулся, громко застонал, но глаз не открыл.

– Снимайте, – нехотя распорядился Шамиль. – А то сдохнет!

– Почему ты так беспокоишься о его здоровье? – удивленно спросил Джахар.

– Мне нужен еще один звонок, последний. Раз жена не обращалась в милицию, то деньги найдет, хотя бы часть. Мы должны дать ей возможность убедиться, что муж жив.

– А уши пошлем? – встрял Аслан.

– Да, сперва одно, потом другое. И он, – тут Шамиль кивнул на неподвижное тело Лапина, – он лично это подтвердит, по телефону…

* * *

Лапин ухитрился обмануть своих мучителей. Когда соль попала на рану, от страшной боли он очнулся, однако невероятным усилием воли заставил себя притвориться по-прежнему бесчувственным, избавившись таким образом от дальнейших издевательств. Петр Андреевич уже перестал бояться смерти. Он думал теперь только о Вечности, мысленно исповедовался перед Богом и просил Господа лишь о двух вещах: простить его душу грешную да позаботиться о жене. Трудно придется Ирине в мире, где царит дикий рынок и безумствует псевдодемократия. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, прими мою душу грешную и помоги вдове моей!» – шептал Лапин непослушными губами…

* * *

Между тем Шамиль, словно учуяв опасность, усилил меры предосторожности. Все чеченцы проверили и перезарядили оружие, а самого молодого, Нарбека, отправили осмотреть окрестности. Мамедов не понимал, почему он вдруг так переполошился. Милицейский информатор выдавал достоверную информацию: заявления от жены похищенного не поступало, розыски не ведутся, штурма собровцев ждать не приходится… Тем не менее на сердце кошки скребли.

– Шайтан! – выругался наконец Мамедов, списав нехорошие предчувствия на расшатанные за время войны нервы, однако данное Нарбеку распоряжение отменять не стал. Пусть парень прогуляется, подышит воздухом. Остальные же слегка подтянутся, а то чересчур расслабились, будто на курорте! В дальнейшем предстоят другие операции с заложниками и не все пройдут так гладко, как нынешняя. Уж на что крут Басаев, и тот едва не вляпался в Буденовске, когда «Альфа» захватила первый этаж больницы. Слава Аллаху, вмешались тайные союзники! «Альфовцы» получили приказ отступить. Иначе быть бы Басаеву не национальным героем Ичкерии, а обыкновенным трупом… Нервы!!! Нужно курнуть травки для успокоения! Отложив в сторону автомат, Мамедов принялся набивать анашой пустую «беломорину»…

* * *

Нарбек Сулейманов не пришел в восторг от приказа главаря банды. На улице было холодно, темно и сыро, под ногами противно хлюпали грязные лужи. Деревья прилегающего к садовому участку леса застыли в угрюмом молчании.

– Рехнулся Шамиль, – бубнил Нарбек, бредя вдоль невысокого забора. Короткоствольный автомат болтался за спиной. – Паникером стал! Сам-то в тепле сидит, а мне приходится грязь месить! Безмозглый ишак!

Неожиданно сильная рука сдавила сзади горло, шею пронзила нестерпимая боль, и мысли Нарбека оборвались…

Глава 9