Пахан

– Кто ты? – спросил Сергеев.

– Не узнаешь? – опешил мордоворот. – Я Сашка, твой телохранитель! Мотя приказал побыть ночью с тобой, на всякий случай.

– А где он?

– Мотя-то? Спит. Разбудить?

– Давай!

Через десять минут в комнате появился заспанный небритый Мотя.

– Что случилось? – хмуро спросил бандит.

– Присядь, поговорим!

Недовольно ворча, Мотя опустился в кресло.

– Ну?

– Понимаешь ли… – запинаясь, начал Сергеев. – Мне кажется, будто я – вовсе не я, скорее – не совсем я, вернее, значит… то есть… – Окончательно запутавшись, Владимир Андреевич умолк.

– Че-го-о?! – вытаращился Мотя. – Чего несешь-то?

– Мне приснилось, что я на работу опаздываю! – выдавил Сергеев. – И меня собираются увольнять!

– Ну, до этого дело не дойдет, – улыбнулся Мотя. – А насчет работы ты прав! Ее действительно хоть отбавляй. Дел невпроворот. А главное, завалить Лешего!

– За-а-чем?!

– Тебе, похоже, не только память отшибло, но и мозги заодно, – тихо, очень серьезно сказал Мотя. – Ты соображаешь, что говоришь? «Зачем валить Лешего?» Ведь он наш злейший враг! Не успей я вовремя, тебя его «шестерки» живьем бы в землю закопали. Опомнись, Князь! Не превращайся в слюнтяя. – Поняв, что брякнул лишнего, и зная по опыту, чем может обернуться невежливый разговор с шефом, Мотя замолчал.

Однако, к его величайшему удивлению, «Князь» не разозлился.

– Дай закурить, – вместо того чтобы оторвать Моте голову, попросил он…

* * *

После завтрака псевдо-Князю представили ближайших сподвижников в количестве пяти человек. Рядовые боевики подобной чести не удостоились. Солидные мафиози в возрасте от сорока до пятидесяти лет гуськом вошли в комнату и столпились возле кровати Сергеева.

– У шефа временная потеря памяти, – пояснил им Мотя. – Поэтому будем знакомиться заново: – Ворон, Синица, Рыжий, Рваный и Добряк. Узнаешь, Князь?

Сергеев в ответ промычал нечто неопределенное. Добряк, грузный лысоватый мужчина с маленькими заплывшими глазками, извлек из-за пазухи причудливой формы бутылку.

– Коллекционное французское вино, – льстиво сказал он. – Сто двадцать лет выдержки. Попробуй, не пожалеешь!

При этих словах Добряк как-то странно потупился. Сергеев ощутил неприятный холодок внизу живота. От толстяка исходили волны опасности.

– Оставьте нас с Мотей вдвоем, – сказал он. – О делах поговорим позже!

Мафиози послушно вышли.

– В чем дело? – настороженно спросил Мотя.

– Не знаю, но мне не нравится Добряк.

– Уф, – выдохнул Мотя. – Ты попал в точку! Я давно чую неладное, только фактов нет. Вроде все в порядке…

– Вино…

– Правильно! – вскинулся бандит. – Как я сразу не догадался! Пусть глотнет из «коллекционной бутылочки»… Сашка! – громко позвал он.

Мордоворот появился мгновенно, словно из-под земли.

– Где Добряк?

– Две минуты назад отъехал, сказал – срочно нужно в город…

– Немедленно догнать и привезти сюда любой ценой, иначе…

Сашка испарился.

Прошло около получаса – наконец в коридоре послышалась возня, приглушенная ругань, и в комнату втолкнули Добряка. Лицо его покрывала смертельная бледность. Глаза затравленно бегали из стороны в сторону.

– Присаживайся, дружок, – ласково сказал Мотя. – Чего же ты так быстро нас покинул? Нехорошо! Невежливо по отношению к старым друзьям! Мы как раз винца хотели испить стодвадцатилетней выдержки! Как тут, думаем, без Добряка обойтись?! Он, бедолага, небось с ног сбился, добывая для любимого шефа деликатес! Нужно ему налить, а то некрасиво получается!

Мотя открыл бутылку, наполнил до краев стакан и протянул Добряку:

– Пей!

– Я завязал, – промямлил тот, пятясь к двери.

– Врешь, падла! Эй, Сашка! Держи его!

Амбал заломил Добряку руки за спину.

– Нельзя отказываться от угощения! Ведь мы предлагаем от чистого сердца, – промурлыкал Мотя, насильно раскрыл Добряку рот и влил туда содержимое стакана.

Мафиози захрипел, выкатил глаза. На губах показалась пена. Кожа на лице посинела. Он конвульсивно дернулся и скончался.

– Отличный яд! – засмеялся Мотя. – Сразу наповал! Саш, убери падаль!

– Молодец, Князь, – восхищенно сказал он Сергееву, после того как охранник вытащил труп из комнаты. – Прямо ясновидящий! Как я рад, что ты вернулся! Теперь мы им, пидорам, зададим жару! Всех в бараний рог скрутим!

Владимир Андреевич промолчал, пытаясь унять нервную дрожь в руках…

* * *

Во второй половине дня зазвонил телефон. Трубку снял Мотя. По мере того как он выслушивал рассказ невидимого собеседника, лицо бандита удлинялось, а глаза расширялись.