Охотник

Всадники разделились, действовали технично, аккуратно, будто орудовали не мечами, а прутиками. Рогр сражался на равных, даже давил противника, но Патр не справился, его руку срубили по локоть.

Рогр бросился на защиту, его подпёрли с двух сторон, он отбивался, но видно, что скоро очередной выпад закончиться кровью. Патр хныкал, пытаясь отползти, как можно дальше.

Клос, держа живот, вытащил меч, поковылял к драке. Стрела пронзила шею Патра, он схватился за горло, захлёбываясь, закатывая глаза. Рогр оглянулся, застыл на мгновение. Меч срубил голову, словно веточку.

Клос остановился, меч висит кончиком к земле на трясущейся руке.

Глава 6

Бока и спина чудовищно болят, голова кружится, мутит. Темнота окружает, как воздух. Сзади тёплое тело, мягкие пальчики гладят по волосам. Воняет немытым телом. Слюна во рту создаёт отвращение, будто это жидкое дерьмо. Дышать тяжело, в груди щемит. Трудно даже перевернуться или отползти.

– Наверное, кх-ххх, сломаны рёбра и, кх, сотрясение мозга, – сказал Кёртис.

– Это ведь пройдёт? – спросила девушка, нежно проводя по макушке.

– Кхе-хе-хе, да, должно, но… ук-ху-ху… надо много времени и… ещё…

– Что ещё?

– Хорошая еда, чистые кровати или хотя бы кровати, кхе, спокойствие и уход. Зато теперь я знаю… ххх-кхе… что когда человек, говорит, что хочет подружиться, кхе-хе, и идти вместе, лучше держаться подальше.

Пересекая чёрный лес, Кёртис наткнулся на добродушного, улыбающегося путника. Около дороги они развели костёр. Предстоящий маленький пир грел душу.

– Вместе будет веселей! Да и безопасней, звери, говорят, распоясались совсем.

– Мельф, я даже не знаю, у меня есть дела, в которые не хочу тебя ввязывать. Извини.

– Всё нормально. Но подумай хорошо, ведь нам всё равно в одну сторону. Я в твои дела и лезть не буду. Ведь две головы лучше одной? Да и спины друг другу прикроем, если что. Слышал про Гарконцев?

– Нет, а кто… тьфу, Мурка! Что ты делаешь?!

Конь лягнул воздух, тревожными глазами оглядел округу. Кёртис погладил по белому пятну на морде. Лошадь взвизгнула, легонько боднула головой в плечо.

– Да что с тобой?! Успокойся!

В спину упёрся кончик клинка. Кёртис охнул.

– Не дёргайся. И успокой грёбаную лошадь! – крикнул Мельф, снял одной рукой ремень Кёртиса, бросил на землю. Конь запыхтел. – На колени! И руки за голову!

Мельф замотал руки толстой верёвкой, сделав узел. Лошадь, развернувшись, лягнула его в грудь. Копыто пролетело рядом с головой Кёртиса.

– Аааааа! Ты за это ответишь, гнида!

Конь фыркнул и ещё раз лягнул поднявшегося бандита, на лбу остался красный след подковы.

Кёртис в позе краба прополз к упавшему мечу, лезвие слой за слоем разрезало верёвку. Он судорожно надел ремень, схватил сумку. Мурка под его тяжестью слегка прогнулся, но резво пустился в карьер. Из-за дерева в голову Кёртиса влетела дубина, сшибая с седла.

– Плохие люди есть везде, – сказала девушка, – убивать их нельзя, только уводить из хороших мест. Они нужны для каких-то дел, как червяки или тараканы. Убивать вообще нельзя.

– А знаешь, кх, я… знал, что что-то не так, тревога не отпускала меня, но… ук-ху-кху… я думал, что воображение разыгрывается. Глупая… кха-ха-ха… ошибка.

За дверью проскрипело, задвижка с лязгом отодвинулась, ворвался квадрат резкого света.

– Жратва! – крикнул раздавальщик.

– О, королевская, кха, еда, – сказал Кёртис.

– Шутишь, да?

Девушка осторожно встала, Кёртис заметил на бедре глубокий, как канавка, шрам.

– Если бы ты не была такая грязная, давно бы раком стояла, – сказал раздавальщик, передавая две жестяные тарелки с бледным супом.

Она кормила его в темноте, осторожно, наощупь определяя рот. С нуждой тоже помогала. Стыд съедал Кёртиса, но выбора не было. Он корил себя, в таком интимном деле взрослому парня помогала едва знакомая девушка.

– Макссия, а где мы?

– Орион, здесь одни убийцы, воры, бандиты. Чёрный город.

– Но постой! Кха-ха, Орион… это тот Орион? Я слышал про светлый Орион… ххххаа, где красивые здания, мраморные статуи… кха-ха, зелёные и густые сады.

– Главные, сильные, властные, которые любят красоту, взяли себе статуи, сады, фонтаны… или просто поселились в этих местах. Остальное разграбили, сломали. Статуи изуродовали, сады загадили, как и фонтаны. Небольшие уголочки напоминают о прежних временах.

– И когда же это случилось?

– Два года назад.

– Подожди… это же… раньше город принадлежал кимлянам?

– Да, их ещё красными называют.

Кёртис задумался, в голову полезли нехорошие мысли об отце.

– Знаешь, – сказала Макссия, – я чувствую твою боль, хрипы, кашель, чугунную гирю на груди, тягучую боль в спине, головокружение… переживания, страх. Будто моё тело так страдает… и разум.

– Прекрати!

– Я… не могу, не хочу делать тебе неприятно… я не специально! Оно само…

Кёртис попытался отодвинуться, но вышло глупо.

– Я не знаю, кхааа-ха, как ты это делаешь, но перестань лезть в мою голову.

Макссия замолчала, убрала руки от макушки.

– У меня это с детства. Я ощущаю любые чувства, всех. Животных, людей, не важно. Бартс, он развозит еду, боится побоев, ни разу не был с женщиной, стыдиться этого и скрывает, хочет поскорее овладеть… почти любой.

Кёртис представил, что на последних словах она изящно сдвинула бровки.