Цена ошибки

Арагонов не сильно жаловал хозяйку дома своим вниманием, потому как ее длительные разговоры утомляли его, хотя и понимал, что старушке хочется выговориться.

– Жаль, – Ответила Софья Ильинична, – Остается надежда, что в скором времени всё разрешится и секретами вашими можно будет поделиться.

– Несомненно, Вы первая, с кем я поделюсь всеми обстоятельствами этого дела, – Арагонов доел сардельку, вытер кончиком салфетки уголки губ, выпил залпом стакан воды и одевая пиджак, добавил: – Прошу меня простить, мне срочно надо удалиться, дела.

– Конечно, конечно, Иван Христофорович, хотела спросить, вам не холодно по ночам? А то я попрошу, чтобы топили посильнее, на дворе то осень.

– Если будет нужно, то я обязательно попрошу Софья Ильинична, а пока меня все устраивает. Кстати, плату за два месяца вперед я передал Анне Игнатьевне на прошлой неделе.

– Да, да. Она отчиталась о каждой полученной копейке, – Ответила она, – Вы самый порядочный квартирант из всех, о ком я слышала, рада, что Вам тут нравится.

Арагонов сделал поклон в сторону генеральши и вышел из комнаты.

«Лучше уйти поскорее, иначе на три часа разговоров» – Подумал он про себя, «все хорошо, но болтает, не остановишь».

Распахнув над головой зонтик, Арагонов уверенно зашагал в сторону полицейского управления.

Дорога до управления занимала не больше получаса, с перекуром. Обычно, по пути, Арагонов любил присесть на лавочку, в одном уютном скверике, чтобы выкурить папиросу, но в этот день шел дождь, внесший коррективы в это увлечение. Быстро меняющиеся картинки улиц и домов, извозчики, зачехляющие экипажи. Глядя на это, ему в голову неожиданно пришла мысль: – Извозчики, конечно же, извозчики.

Прибавив шаг, Арагонов добрался до управления.

– Доброе утро, Иван Христофорович, – Поздоровался Игнатьев.

– Здравствуй, Федор Михайлович, знаешь, что мы с тобой упустили? – Пройдя к окну и открыв форточку, бросил Арагонов: – Мы не учли с тобой извозчиков.

– Извозчиков? – Опешивши переспросил Игнатьев – А причем тут извозчики?

Арагонов вынул из кармана портсигар, достал из него папиросу и постучал мундштуком о крышку портсигара: – Убитый как-то должен был добраться до гостиницы, такой человек, в дорогом костюме, да еще и с багажом, не мог прийти в отель пешком, его подвезли. В этом можно не сомневаться.

– И что Вы хотите этим сказать, что его опознают извозчики? – Усмехнулся Игнатьев, – Они по сотне в день перевозят.

– Именно, опознают. Если говорить о городских экипажах, тут я бы не стал утверждать, они перемещаются от точки к точке, где высадил одного, тут же сел другой. А вот у вокзала место прикормленное, там барышничают только свои, заранее приезжают, расписания поездов изучают, они там изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год стоят. Тот факт, что Агафонов прибыл в город поездом, не оставляет сомнений, поэтому надо найти того, кто его привез в отель. Возможно, он был не один, в паре или с группой лиц, а может его кто-то встречал, в общем надо узнать. Распорядись и возьми под личный контроль, фото всем подряд не показывай, найди там старшего полицмейстера, узнай, кто в тот день дежурил у вокзала, а дальше узнаешь, кто на извозе работал, по ним и пройдись.

– Никогда бы не додумался.

– И еще, – Добавил Арагонов – Можно потрясти работников железной дороги, правда, придется непросто. Билеты неименные и поезд, которым он прибыл сюда мы быстро не найдем. Короче так, начнем с извозчика, если не найдем, будем работать по железной дороге. Если откомандируют в столицу зайдем и в депо, там и проводник найдется.

В кабинет вошел дежурный и по форме доложил: – Ваше Высокоблагородие, господин Коровин вызывает. Обоих просят зайти.

Арагонов и Игнатьев прошли по коридору в сторону кабинета начальника управления Губернской полиции, зашли в приемную и не спрашивая разрешения у адъютанта, подошли к двери в кабинет. Арагонов одернул подол пиджака, три раза постучал в дверь костью указательного пальца, нажал на ручку двери и открыв ее, спросил: – Разрешите войти, Ваше Высокородие?

– Входите, – Сурово пробурчал Коровин.

Они вошли в кабинет и встали возле стола, за которым восседал начальник полиции.

– Здравия желаю, Николай Федорович, – Начал Арагонов.

– Чего, чего, а здоровья нам не помешало бы. По вашу душу пришла телеграмма из столицы. А всё говорят, что в столице работать не умеют, только команды раздавать. Ан нет, работают, может и получше наших, – Коровин нахмурил лоб и сверляще посмотрел на Арагонова.

– Намек, как я понимаю, в мою сторону? – Принял на себя удар Арагонов.

– В вашу, на обоих сержусь, какой день пошёл? Поди уже все убийцы разбежались, как крысы с корабля, а вы все по земле ползаете, улики ищете, всё управление на вас работает последнюю неделю, а у нас ведь разбой процветает в это время, вот, посмотри, – Коровин взял со стола пачку исписанных листов и швырнул перед ними.

– Николай Федорович, при всем моем уважении, это дело оказалось совсем незаурядным, никаких весомых зацепок. Как с этими уликами выйти на исполнителя, пока не представляется возможным.

– Ты, Иван Христофорович, говори, да не заговаривайся, дело своё надо знать, а не ерундой заниматься. Вот, читайте свою телеграмму.

Арагонов взял лист с напечатанным текстом и зачитал:

«По Вашему запросу сообщаем следующее: Агафонов Николай Иванович, уроженец Петербурга, 1830 года рождения от Р. Х., купец 2 гильдии, действительно выехал 16 сентября сего года в соседнюю губернию на ознакомление с новым производством. Его жена – Агафонова Анастасия Дмитриевна, уроженка Петербурга, 1835 года рождения от Р. Х., проживает тут же, сообщила, что супруг убыл в командировку сроком на десять дней. Для получения более подробной информации предлагаем направить Вашего сотрудника в Петербург.»

– Собирайте вещи, отправление сегодня, вечерним поездом, билеты возьмёте у дежурного по вокзалу, бронь на мое имя. Даю вам пять дней с дорогой, чтобы узнать всё, что возможно. К пятнице должны управиться, я понятно объясняю? – Хлопнув по столу ладошкой, спросил Коровин.

– Яснее некуда, – Ответил Арагонов.

– Тогда за работу.

Оба сделали кивок головой, развернулись и вышли из кабинета.

Вернувшись в кабинет, Арагонов попросил записать Игнатьева план работы по командировке: – Пиши. Первым делом навестим супругу Агафонова, узнаем все подробности его отъезда. Когда с кем, на какой срок и по каким делам. Были ли подобные поездки ранее. После наведаемся к нему на работу. На Николаевский вокзал проедем, там надо выяснить, каким поездом прибыл и кто в дороге его обслуживал. А сейчас, пока есть время, займись извозчиком, может к вечеру что-то будет ясно.

– Будет исполнено, – Вставая со стула, и одергивая пиджак, ответил Игнатьев.

– Да, прихвати в поезд какой-нибудь перекус, дорога хоть и небольшая, но голод, как знаешь, не тетка.

– Хорошо, Иван Христофорович, сейчас забегу домой, тетке скажу, пусть соберет с собой. Значит до вечера? Встречаемся на перроне?

– До вечера.

Арагонов достал с полки дело «№ 33-09-1881», внимательно перелистал все страницы, еще раз рассмотрел фотографии с места преступления, перечитал собственные заметки, оставил на полях кое-какие пометки, закрыл папку, перевязал веревки бантиком и положил его в саквояж.

Ближе к девяти вечера Арагонов прибыл на вокзал. По пути он заехал в бакалейную лавку подкупить припасов в дорогу – кровяной колбасы, пошехонского сыра, хлеба, немного соленых огурцов бочкового посола, а также бутылку водки.

Выйдя на перрон, где уже подали состав, он остановился, поставил саквояж на землю, достал папиросу из портсигара и закурил. На перроне было немноголюдно, пассажиры не спеша загружали поклажу, провожающие стояли у окошек вагонов и перекрикивались между собой. Время от времени паровоз выпускал пар, который окутывал своим облаком стоящих на перроне людей. Сзади раздался знакомый голос: – Иван Христофорович, наш вагон первый, первым классом поедем, пойдемте заселяться.

– Напугал, чёрт тебя подери, погоди ты, мельтешить тут. До отправления еще двадцать минут, постой, покури пока.

Игнатьев закурил.

– А ты что думал, в сидячем нас Коровин отправит? У него бронь на все направления, по чрезвычайным делам разъезжает человек.

– Кипяточку бы сразу взять в дорогу, – Предложил Игнатьев.

– На кой он тебе? Через пять минут остынет. На ближайшей станции почаёвничаем. Ты лучше папирос возьми, в дороге, от нечего делать, курить охота уж больно.

– Я книгу с собой взял на такой случай, почитаю, – Отмахнулся Игнатьев.

– Как знаешь. Я книг в поездах не читаю, качает сильно, глаза устают.