Высокая магия

– Потому, что я не хочу идти туда один.

– Это опасно?

Пожав плечами, я направился к амбару, Лоскутер пошел рядом.

Лепрекон Малик вынул изо рта трубку – он держал ее в зубах чашечкой книзу, а густой пряный дым опускался к земле, – и покачал головой. У лепреконов все наоборот, то есть на самом деле он кивнул. Его одежда была одета шиворот-навыворот, шапочка перевернута козырьком назад.

– Привет, – сказал я.

– Здорово. – Он покачал головой Лоскутеру.

– Шажок на месте?

– Деться ему ж куда? Есть и бизнес, он бизнес. Посту на всегда.

Сколько уже общаюсь с лепреконами, а все равно не могу привыкнуть к ним. Я поморщился и непроизвольно оглянулся. В слепых окнах проросла трава, внутри – темно… Я не видел их, но был уверен, что множество глаз сейчас наблюдают за нами. Даже такой крутой деятель, как Ван Бер Дерен, чей годовой доход исчислялся очень круглой суммой, рисковал наведываться в Оазис только с хорошей охраной. Лепрекон Малик позаботился о защите как магической, так и реальной. Магический вопрос он решил одним махом – просто отрезав все внешние концы, сделав Оазис самостоятельным ареалом, слепым пятном посреди Патины. В реале его защищали три десятка головорезов, бессменно дежуривших в разных местах Оазиса. Ну а приходящие к Малику покупатели сами заботились о себе.

Я тоже позаботился о себе. У меня был Лоскутер.

– Что ли, проходи уж?

– Да, Малик, – сказал я. – Мы уж пройдем…

Он опять качнул головой и вставил в зубы чубук. Я втянул носом воздух. Такой пряный, дурманящий аромат…

– Кактусы не доведут тебя до добра, Малик.

– Дело твое не.

– Ага, не мое. Но ты поберегись, а то сам колючками прорастешь.

Мы вошли в амбар.

Солома под ногами, еще одна узкая дверь, ведущая вниз каменная лестница, влажные стены, сырой воздух, метка на правом запястье начинает зудеть…

– Теперь давай я. – Лоскутер протиснулся мимо меня и пошел первым.

Я потер запястье. Эльф толкнул еще одну дверь, и мы попали внутрь Оазиса.

Магии здесь столько, что метка стала пульсировать и появилось желание разодрать ее ногтями. С виду – питейный зал какого-нибудь трактира, но только очень длинный, такой, что дальнюю часть, где находится стойка, и не разглядеть. На нас поглядывали со всех сторон. По центральному проходу шли посетители, под стенами тянулись ряды столов. Почти за каждым кто-то сидел. Лепреконы, гоблины, люди, даже несколько троллей, хотя, как правило, они создания тихие, мирные и предпочитают держаться подальше от подобного рода мест. Невдалеке я увидел аскетку – высокая и тощая зеленоволосая девица в легких доспехах. Орк с подносом в руках разносил закуску и выпивку.

Когда мы вошли, из-за ближайшего стола высокий тощий гоблин быстро глянул на нас и тут же вновь уставился в укрепленный на подставке синий шар. Для чего-то он использовал сразу два <I>входа </K>– ко лбу гоблина прилепилось высохшее тельце торфяной жабы, острые коготки на ее лапках были погружены в череп.

В Патину можно попасть благодаря метке, особому родимому пятну на руке или, что бывало гораздо реже, на голове, хотя такие доставались по наследству немногим. Другой способ – шар из морского хрусталя. Дорогая штука, не каждый может позволить себе такой. Малик, насколько я знал, владел двадцатью шарами и предоставлял их клиентам за отдельную плату. Шары бывали разными, из более мутного или более чистого материала. От его качества зависело, насколько глубоко и быстро ты мог проникнуть в Патину.

Мне шар не нужен. Я и так чувствовал, что благодаря своей метке и очень плотной магической насыщенности смогу сейчас быстро проникнуть в Патину. Из-за того, что Малик отрезал Оазис, магия не растекалась по Патине, а бесконечно накапливалась здесь. Я прошел до середины ряда и встал. За столом слева восседал тролль-страшилище – горбатый, лопоухий, с кривым пупырчатым носом и иссеченными оспой обвисшими щеками. Череп обрит наголо. Он сидел, отвернувшись от нас, из черепа за ухом торчал обточенный кончик тонкой косточки. Я покосился на Лоскутера.

– Давай, – тихо сказал он и присел за соседним столом. Не в силах больше сдерживаться, я соскользнул в Патину.

Преображение было почти молниеносным. Питейный зал изогнулся дугой и превратился в мост, тонкую изящную конструкцию, висящую над заполненной туманом пропастью. Вокруг плескалось марево плотной, насыщенной эссенции, со всех сторон ограничивавшей Оазис. Мост широкий, по краям, там, где раньше находились столы, теперь возникли лотки и лавки. Здесь, в основном, торговали товарами, запрещенными для продажи на общественных номах в Колониальном Единстве или какой-то другой области. Продавцы предпочитали огороженную заводь Оазиса Малика и не скупились на расходы, связанные с арендой. Малик брал дорого, зато обеспечивал безопасность продавцов. Но не покупателей – они заботились о себе сами. Впрочем, у Малика можно приобрести очень диковинные вещицы, и, несмотря на риск и то, что сюда нужно было приходить в реале, то есть тащиться по пустыне, покупателей всегда хватало.

В находившейся слева лавке сама собой распахнулась дверь. Я шагнул внутрь.

Шажок Ребис давно варился в этом бизнесе и оборудовал лавку, как положено. Антураж можно за отдельную плату заказать Малику, на лепрекона постоянно работала пара магов, спецов по всяким зрелищам и аналогам. Но тролль предпочитал спланировать лавку сам и загружал ее в Патину через кость прямо из головы, без посредства метки или шара. Он мог, в отличие от Большака, поддерживать беседу одновременно с несколькими клиентами. Впрочем, подобные усилия нужны редко – клиенты обычно приходили по одному.

Он стоял за прилавком, а позади всю поверхность стены занимал стеллаж. На полках – склянки, мисочки, пузатые колбы и реторты, какие-то мешочки, узелки, связки стеблей и шерсти, шкурки, бусы из глаз, ногтей и крысиных ушей.

Аналог выглядел красавцем. Высокий, стройный, нет ни присущей большинству троллей грузности, ни сутулой спины. Сломанный нос и язва исчезли – чистая, нежно-зеленая, как у юной троллихи, кожа. Меня всегда это забавляло.

– Спешу, – сказал я ему. – У тебя наличность есть?

– Может быть. – Он осторожно кивнул. – Смотря сколько. В чем дело, Джа?

Я глянул назад – в дверях лавки никого не было – и тут же опомнился. Обычное движение для реала, в Патине оно не имело смысла. Здесь предпочитают подслушивать другими способами.

– У меня все чисто. – Шажок уловил мое беспокойство. – Я почти каждый день защитные заклинания обновляю и проверяю все щели. Что ты хочешь?

– Два дела, Шажок. Первое – завтра я появлюсь здесь с кучей дорогущих заклинаний, и мне нужно будет их по-быстрому скинуть. Новые боевые заклинания. Я знаю, ты один из самых богатых здесь, но все равно, всех твоих сбережений не хватит, чтобы выкупить мой товар… даже за ту плевую цену, которую ты обычно предлагаешь. – Тут он вскинул голову, собираясь возразить, но я его не слушал. – Кореша у тебя здесь есть? Такие, чтоб ты им доверял?

После довольно долгого молчания он сказал:

– Ну… есть… Не то чтобы кореша, но такие ребята, с которыми можно в долю войти без боязни, что кинут.

– Значит, столкуйся с ними. Чтобы через день у вас было… не меньше восьми тысяч золотых. Я сброшу вам заклинания, получу деньги и свалю. Теперь, Шажок…

– Постой, сколько?! – Аналог дрогнул, его изображение чуть смазалось, а контуры лавки вокруг на мгновение покрылись рябью.

– Восемь тысяч, а лучше еще больше, – раздельно произнес я. – Я пока точно не знаю сколько. Может, оно будет стоить и меньше, но, если у вас не окажется нужной суммы, я не хочу ждать тут, пока вы ее соберете. Так, с этим ясно. Теперь второе. Шажок, мне нужна какая-нибудь кобра помощней.

Он уже оправился от потрясения и, поскольку теперь разговор перешел в привычное русло, стал расспрашивать:

– Насколько помощней?

– Настолько, насколько возможно.

– Сколько?

– Восемьдесят. Если предложишь что-нибудь очень классное – сотня.

– Для чего?

– Хорошая двойная защита. Может, даже тройная.

– Насколько хорошая, Джанки?

Я вздохнул:

– Очень хорошая. «Склеп» и «метель».