Дорога в Спадри

P.S. Никому не доверяй».

Я долго проклинал Хорса всеми словами, что знал, и заодно придумал еще несколько. И тут раздался протяжный гудок поезда. По путям неторопливо катился ржавый, под цвет степи паровоз, он тащил два потрепанных вагона и гудел во всю мочь. Состав замедлил ход и остановился. Из окон выглянули пассажиры.

– Эй, как ты здесь очутился! – перекрикивал шум локомотива рыжий машинист, и мне невольно подумалось, что их специально по цвету подбирали друг к другу.

– Если бы я знал. Мне нужно в… – Я заглянул в письмо. – В Спадри.

– Только до Мальнорка, убирай свой вагон и садись в поезд.

– Мне туда надо весь вагон доставить.

– Сдурел малый! Я его сейчас спихну домкратом. В Спадри ни один здравомыслящий не пойдет. А я его даже до Мальнорки не повезу.

– Я заплачу, – сообразил я.

– Да? Ну, тогда хорошо. Сто!

Я подумал, что дешево отделался, достал бумажник и вынул из него купюру.

– Вот сто рублей.

– Рублей? – удивился машинист. Вылез из паровоза подошел и взял бумажку. – Это что? Деньги?!

– Да.

– Издеваешься? Есть только золото! И ничего кроме него! – он смял и бросил купюру на землю.

Я тихо выругался.

– Сейчас, секунду, – и я полез в вагон.

В каморке под матрацем я нашел три тугих кожаных мешочка. В одном оказались золотые кружочки, в других тоже звенело, но уже серебро и медь. Спешно отсчитав сто золотых, я в пригоршне вынес их машинисту. Тот уже пристраивал домкрат, чтобы спихнуть вагон с путей.

– Нашел? – Я высыпал ему в ладони деньги, и глаза у него загорелись. – Сейчас подцеплю вагон. И полетим!

Рыжий торопливо и радостно загнал пассажиров на свои места, трясущимися руками начал привязывать грязную веревку на буферам паровоза.

Я не хотел смотреть на его суету и ушел в свой вагон.

«Значит, только сумасшедший поедет в Спадри», – текли мысли. – «Приеду в Мальнорку, или как его там, спихну кому-нибудь этого мерина и домой. Интересно, где я? Дома, небось, волнуются. Блин, только золото ему подавай…»

Поезд мчался с приличной скоростью. За окном было как в песне: степь да степь, и так же уныло пусто. Монотонный стук колес, тихое покачивание вагона и пустые мысли усыпили меня.

С протяжным гудком поезд выехал на станцию. Паровоз затормозил, а мой вагон проехал по инерции еще метров пятьдесят, а рыжий говорил, что подцепит вагон.

«Вокзал» был грубо сколочен из крашенного в зеленый цвет теса, и напоминал пресловутый садовый домик неизвестного архитектора, только больших размеров. Лишь одна большая доска была разрисована черными непонятными символами, наверное, обозначающими название. Паровоз остывал, а машиниста уже как ветром сдуло. Надо было найти начальника станции или кого-то с похожей должностью.

Вокруг было очень пустынно, как при встречи с Хорсом, но это, наверное, объяснялось невыносимой жарой. Через некоторое время я нашел какого-то массивного потного мужичка в смешной шапочке с жестяной блямбой, лежащего на кушетке. И он, лениво отмахиваясь веером от мух, доходчиво мне объяснил, что паровоз всего один и в Спадри он мой вагон не повезет. Вдобавок нужен новый машинист, так как прежний только что «уволился».

– Так что лучше иди на рынок, купи рабов и охрану и толкай вагон по рельсам. Если повезет, доберешься дней за пять.

– Это слишком долго. У меня есть два дня, и я заплачу.

– Я помочь не могу. Я не машинист. Да и ни один здравомыслящий туда не поедет, сколько бы ты ни предложил.

– Так, а до какого места в ту сторону можно доехать?

– До Санпанса, если найдешь машиниста, который повезет, – и он усмехнулся.

– Вы ведь можете найти машиниста? Сколько вы хотите?

– Двадцать пять монет.

Вряд ли столько осталось золотых после первой оплаты проезда. Но я согласился. Но сказал, что расплачусь, после того как он найдет машиниста.

– А ты пока охрану найди и рабочих, что вагон толкать будут, – посоветовал он мне и откинулся на спинку кушетки.

Я вернулся за деньгами в вагон. Жеребец нервно стучал копытом, требуя прогулки. И вот, спрятав кошельки в карманы брюк, я взял коня под уздцы и вышел в город, чтобы найти того, кто бы доставил его в Спадри.

Местные жители с удивлением оглядывались, то ли на меня, то ли на лошадь. Потом оказалось, что лошади здесь в диковинку, а таких красавцев, как этот, нет и в помине: абсолютно черный с длинной гривой и суровым, глубоким взглядом.

В городе существовало некое безвременье. Среди населения были явно различимы сословные группы. По улицам ходили нищие в грязном рванье, солдаты в песочных мундирах и пробковых шлемах, укрепленных железными полосами. Кто-то был в шкурах, словно первобытные люди, кто-то в дорогих, но безвкусных костюмах. И почти все были вооружены: одни ржавыми мечами или простыми деревянными дубинами, другие арбалетами, некоторые с пистолетами, правда, кремневыми. Я оценил эту разношерстность толпы, и мне стало боязливо.

Тут ко мне протиснулся кто-то в кровавом переднике и поинтересовался, не продам ли я коня.

– Нет, – отрезал я, но у меня мелькнула шальная мысль.

– Мой хозяин говорит, что даст хорошие деньги. Конина – это королевское блюдо!

– Я подумаю.

– Тогда, если надумаешь, вон наша лавка.

В маленьких городах слухи разносятся с молниеносной быстротой. И ко мне подходили и подходили, предлагая деньги за конину. Это была хорошая возможность избавиться от бремени, но что-то внутри говорило, что не надо торопиться это делать.

Я привязал коня к столбу и нашел мальчишку, которому пообещал серебряную монету за то, что он посторожит его, а сам пошел в таверну.

Внутри было душно и жарко. Мужчины и дамы, находящиеся в помещении, обнажили телеса, сняв верхнюю одежду, и многие персонажи были похожи на героев с картинок Валледжо. Дамы, которые явно были куртизанками, водрузили на себя элементы амуниции своих «жертв». Правда, вся их бутафория поблескивала под легким слоем ржавчины. Кроме людей, никаких там орков или гремлинов не было, что и отличало сие сборище от картин художников фэнтези.

Найдя свободный столик и отказавшись от услуг одной леди в «полосатом купальнике», я позвал официанта. Полная хромая женщина, в грязном коричневом платье и красном фартуке, не спешила подходить, пришлось поймать другого паренька, спешащего от соседнего столика с выручкой.

– Что угодно, – фальшиво улыбнулся он, показав все дыры между зубами, и вытер рукавом сопли.

– Только самое лучшее, – по слогам произнес я.

Он тут же принес посыпанную пылью бутыль и глиняный стакан.

– Баранина с пшеницей сейчас будет готова, – пробурчал он, наливая вина.