Бестолочь

Угу, как же! Вышел я в туалет. Мне сейчас важнее на небо в ночи посмотреть! Да, вот такой я романтик, в небо с физиономией дятла люблю смотреть.

А небо меня не радует. Звезды как звезды. Звезды в пасмурную погоду смотрятся плохо, но хуже, что большую медведицу нигде на небе не видно. Завтра если рассвет наступит не в полдевятого, а в одиннадцать с чем-то, то надо привыкать к мысли что я «Джон Картер из книжной эпопеи Берроуза про марсиан»[33 - Берроуз, Эдгар Райс – американский писатель эры pulp-журналов, получивший большую популярность благодаря серии книг о Тарзане. Оказал значительное влияние на развитие жанров научной фантастики и фэнтези в XX веке.] с поправкой на то, что тут нет четвероруких Тарков. Хотя чего к этой мысли привыкать. Мне и так все уже понятно, просто из упрямства и страха перед неизвестным я себе это признавать не хочу…

«Утро вечера мудренее», буду спать в кольчуге с мечами и топором под рукой и ближе к стенке, нож в руке под шкурой и пусть паренек рискнет. Я, конечно, не мастер основатель айкидо, который умел просыпаться, когда его атаковали ученики, но надеюсь, что нож уровняет шансы выжить при неожиданной побудке моей персоны. Так прошел мой третий день.

Глава 5. Инопланетный партизан или о том, как я учу язык на вражеской территории, размышляю о своей участи и ищу лучшую долю

В моей жизни все было по-разному. Бывало, и плохое, и хорошее. Я падал и поднимался. Временами ходил по краю, временами поднимался по жизни. Сейчас же непонятно, что мне делать и как быть дальше…

Я осваивал прелести сельской жизни и учил язык. После утомительных обменов жестами и скупой связки слов, я понял, что медные монеты здесь разного номинала и договорился с Ойхой платить за постой по одной большой медной монете за два дня или за день такую же по размерам медную монету, но меньшего номинала выбитого на ней.

Ойха тоже оказался не промах. Я его понимаю. Ему дочку растить и его приемышей из прошлого поселения на ноги ставить. Сам он на правах крепостного, то есть, приписан к земле в отличие от местных. Что бы понять, что крепостные, а по сути рабы сильно поражены в правах, много ума не надо. Вникать во все тонкости различий в правах между свободными и крепостными у меня не было желания и возможностей языка, но даже то, что я понял, навивало лишь грустные мысли о участи семейства Ойха. Одни они тут и от местных помощи ждать не стоит. Отселил их властитель по весне из сожженной деревеньки в эту деревеньку. Да и в самом деле, что четверым делать на пепелище, а тут может выживут, если с местными будут от пришлых отбиваться. Староста выделил кусок земли, все что на земле твое, а чего нет, то плати подати барину через него. Стервец наверняка сам половину от подати барину себе забирает, а если его родичи в лесу случайно дровишками разживутся, то на это и глаза можно закрыть.

В общем, не с руки было Ойхе на меня стучать. Я живу, на глазах местных не мелькаю, а пока живу, то семейству погорельцев денежка капает на новый скарб и приданое дочери. Похоже, что-то вроде этого Ойха объяснил Тапио, пареньку, что поначалу смотрел на меня диким зверем. Паренек пастушок выгоду от моего проживания смекнул, но я все равно был настороже. Взять денежки с мертвого и прикопать ночью труп в лесу еще более выгоднее получается.

От Ойхи и Тапио я ожидал топор в спину, точнее топор в голову, от Аники отравы в еду и только от Лайне, самой младшей ждать неприятностей не приходилось. Лайне единственная от которой я не ждал осложнений. Разговаривать с местными обо мне ей наверняка отец запретил, а больше она мне неприятностей причинить не может. Характер не тот, да и с Лайне мы в самых хороших отношениях.

Поначалу она меня сильно боялась, но тут я раскрылся по полной. Поизображал хомячка, издавал всякие смешные звуки, пучил глаза, да и прочие глупости делал и Лайне хоть и не переполнилась ко мне доверия с любовью, но все же стала держаться поспокойнее. Ну, а раз начало положено, то контакт возможен.

Лайне по малолетству мало что можно было дать из работы и она почти все время была предоставлено самой себе. Разве что в огороде грядки пропалывала, за водой ходила, за огнем следила, кур кормила, ну разве это работа? Да и то, она больше на подхвате у Аники была. Меня тоже к хозяйству не припашешь. Вот и получилось, что словарный запас я больше от Лайне пополнял. Набрал бересты, оказывается береза здесь растет, выпрямил один из крючков и присобачил его к палочке. Получилась примитивная бумага и ручка. Чернилами я само собой не пользовался, а просто процарапывал, продавливал буквы на бересте.

Ойха увидев мои каракули удивился, покачал головой и стал уважительнее относится ко мне. Ну как же, большой человек был, пока память не потерял. Ученый! Писать умеет. Н-да, Новгородом с его поголовной грамотностью тут и не пахнет…

В итоге, набралось у меня на бересте наверно сотни три слов. «Пиз… ть, говорить как Троцкий», я конечно не стал, но выдать предложение из несвязанных местоимениями слов могу. По сути мне было нечем заняться, кроме как работой над языком и маханием мечом в тренировочной бою с тенью, навыки то надо восстанавливать. Уходил я в лес подальше от чужих глаз, да и окрестности изучить тоже не лишнее, и давай работать над связками, контратаками, привыкать к чужому мечу. За неделю, понятно дело, на прежний уровень не подняться, да и за месяц, другой тоже не подняться, но все же с тренировками больше шансов выжить. Что бы войти в хорошую форму надо как минимум три месяца на физуху с четырьмя – пятью тренировками в неделю и прочие заморочки со спаррингом, все по несколько часов.

Кстати о часах. Сутки в это мире на полтора часа больше. Притяжение вроде тоже, но вот с часами незадача. Луна одна, но есть еще два спутника поменьше, называются Братьями. Так вот эти спутники с земли имеют размер наверно с десятикопеечную монету и быстрее перемешаются по небу. В плохую погоду этих Братьев вообще не видно, впрочем, в плохую погоду и луну почти не видно. Хотя зачем это я? Думать о грустном явно лишнее.

Однажды я заметил, как за мной крался на тренировку Тапио. Что там у него в голове было я не знаю. Наверно заметил меня, когда я рядом с отарой по лесу крался и оставил на время овец. Следил он за мной или решил тогда мне устроить воссоединение с небом, я так и не узнал. Я не стал показывать, что заметил его и выполнил обычный комплекс из разминки, а после перешел к физухе и бою с тенью. Соваться ко мне с недобрым, после того, как видел мои связки, если сам ничего не умеешь, как то глупо. Три удара с секунду в связках, даже я заплывший жирком, могу выполнить хоть сейчас, вернуть бы лет пятнадцать назад, то я бы еще не то показал бы.

При работе связками сделать три удара в секунду может каждый без исключений, а при хорошей работе будет пять и более ударов в секунду, но тут уже физуха нужна, из категории что бы кулаком одной руки бить прямым дважды за секунду. Брюс Ли по байкам мог ударить одной рукой четыре раза за секунду. Так это или нет, но два удара кулаком сделать вполне реально, знаю. К тому же, скорость в отличие от выносливости почти не пропадает при в моей манере боя.

Все просто, удар идет от бедра, потом спина, плечевой пояс, локоть и кисть ускоряет удар. Мышцы кисти самые быстрые и мы ими пользуемся постоянно в отличие от прочих мышц необходимых в фехтовании. Мышцы кисти дают скорость ударов, силу ударов дают все остальные мышцы. Первый удар еще не очень быстрый, но задача первого удара вовсе не попасть, а разогнать руку с мечом. Второй, третий, четвертый, пятый удар всегда быстрее предыдущего удара.

Что я, Японец с катаной или чудик с боккэном[34 - Боккэн – тренировочный деревянный меч у самураев.] в исполнении «Дивных»? Нанес и остановил удар, а потом снова ударил?! Ага, как же, ждите! Зачем мучиться и гасить энергию удара, когда я энергию инерции использую для силы и ускорения последующих ударов. Минусы и плюсы у этой работы с клинком, конечно же есть, но ведь это же не единственная моя техника.

А так, по работе с клинком мне катаны, шпаги и прочие зуботычки с балансом клинка ближе к гарде[35 - Гарда – защитная перекладина на клинке, называется так же упором, цубой и т. д.] не подходят. Мне нужно инерционное оружие, с центром тяжести на конец клинка, ну как палаш, фальшион, ятаган, подошел бы и топор, но я древковым ударным почти не работал. С топором есть свои примочки, вроде зацепов под коленки и шею, правильные блоки на топорище и прочие, да и пальцы мне жалко. При работе с топором пальцы страдают сильнее обычного. По крайней мере, ребята, что тренировались с топорами, чаще на сломанные пальцы жаловались после тренировки.

Руки вертят меч в связках, а на память само собой находит прошлое.

Моя команда или «грядка» если на сленге, были те еще ребята. В общем, из-за коллектива нашей «грядки» я и стал тем, кем являюсь, противоречивым по характеру и поведению чудиком, со всеми достоинствами и недостатками. В нашей команде «каждой твари было по паре»: художники, музыканты, гопники, дворник, журналист, инженеры, молодые бандиты, молодые менты, слесари, мясник, мусульманин, фашисты, язычник, католики, остальные по умолчанию православные, евреи, белорусы, хохлы, русские, будущие частные предприниматели, будущие компьютерщики, будущие военные и т. д.

Моя команда прославилась как команда отморозков, да и за дело в общем-то. Жизнь показала, что кого парни отыгрывают на «игре» то, тем в жизни, как правило и являются. Недобрая слава о нас и наших подвигах до сих пор ходит по полигонам. По отдельности все вроде неплохие люди, но стоит нам собраться числом большим чем трое, то тушите свет, несите гандоны, рассол и бинты для перевязок.

Часть из нас потом села в тюрьму за грабежи, другая часть их брала, уговаривая самим сдаться, что бы срок можно было скостить. В общем, команда у нас была необычной. По духу нам были близки «Грибные Эльфы» из Питера, которые свои номера, показывали понятно, что не под опята или шампиньоны. Полностью отмороженные ребята, но их хотя бы в отличие от «Дивных», есть за что уважать. Я знаю, о чем говорю, сам такой же.

«Дивные», между прочим обидное прозвище всяких толкинистов и роливиков. Это про тех, что любит наряжаться всякими эльфами. Про «Дивняков» особо говорить нечего. Всякие среди них есть, хорошие и плохие, плаксивые лохи и вполне способные держать удар, но большей часть они…

Одно надо признать, девчонок у «Дивняков» много и с ними приятно проводить время. Одним из признаков «Дивняков» это количество женского пола на тренировках. Если больше одной девчонки на десять человек, то смело записывайте всю кампанию в «Дивняки». Ну не может быть нормального тренировочного процесса в компании красивых девушек! Гормоны играют и тут одно из двух, либо парни на женской публике калечат друг друга, что бы показать, что круче них только горы, либо вместо того что бы тренироваться, болтают с понравившейся особой и не дают делать тоже самое всем остальных хамам. Моя добыча и все тут! После кучи травм до любого дойдет, что девчонки на тренировке это зло. Да и какая нормальная женская особа может выдержать «беспредельщиков», а другими общества, где серьезно тренируются и не бывают.

Для нас было вполне нормально устроить пьяные разборки в поезде с командой конкурентов; или метать топоры друг в друга по пьяни, естественно в шутку; стрелять из травматов по упившимся на «днюхах»[36 - Днюха – день рождения.], что бы они проснулись. Один Глеб, с его смазливой внешностью чего стоит. Этот сексуальный террорист «перет… л» половину полигона за неделю, да и то, только половину, потому что вторая половина была парнями. В лагере это чудо появлялось только за новой партией презервативов. Парням на полигоне оставалось только что скрипеть зубами и не вякать. Попробуй такого тронуть хоть пальцем, наша «грядка» как опохмелится вся приползет, да и сам он не «лохопед». Нет, поножовщины или простого мордобоя не будет, а будет просто вынос лагеря по игровым правилам, но в полный контакт. Сами потом тащите своих инвалидов до ближайшей больницы, а мы и в мертвяке можем неплохо «побухать» за нанесение тяжелых травм всем без разбору.

Мы были любители диверсий, разбоя, всяческих подлянок и грязных методов ведения боя. Было только одно правило: «С чужими как хочешь, а своим подлянок делать не смей! Ну и своих не травмировать специально, а если случайно, ну бывает».

Естественно, что при таких раскладах в нашей команде год от года девчонок не было или была одна на двадцать четыре рыла. Поэтому неудивительно, что часть моих родных отморозков вместе со мной таким же помороженным ездили в гости на тренировки к другим командам, в которых эти девчонки есть.

Что я говорил про девчонок на тренировках?!

В общем «Дивняки» нам были не рады с нашей подготовкой, но кто у них спрашивал. Даешь стенка на стенку или другое.

«Нас целых двадцать два против сраной сотни» – как говорил Геббельс.

Вру, сотни не было, но было где-то человек под восемьдесят против нас, что тоже не мало. Про каждого в «грядке» можно рассказывать долго и с упоением, но такие истории лучше слушать в тепле и уюте под кружку пива, что бы наши шалости не вызывали шока, а входили в разряд баек под алкоголь.

Вот как то так. И чего только не вспоминается в процессе махания мечом.

Так или иначе, Тапио заметил мои фокусы с клинком и стал меньше на меня злобно смотреть. Стал сильнее прятать свою злобу наверно.

Ну не убивал я твоих родичей, на меня то зачем злится?! Меня бы ты по любому заполнил бы. Я выделяюсь от местных другим типажом лица и ростом. Над Ойхо я возвышаюсь почти на голову, забыть такого верзилу сложно, хотя какой я верзила? Были у меня кореша и под два метра двадцать сантиметров на Земле. Питаться надо лучше тогда и рост будет больше.

Средний рост у кроманьонцев был метр восемьдесят, а вот голодная Европа опустила рост населения до полутора метров. Если в средневековье рыцарь был больше полутора метров, то для того что бы положить его в саркофаг ему ноги подрубали, учите мат. часть, тьфу ты, учите историю…

Если оставить историко-прозаические отступления, то все у меня складывалось не так плохо, как могло бы быть. Сразу в лесу не погиб, обзавелся кое каким материальным багажом, научился с пятого на десятое понимать местную речь, даже более того немного узнал от Ойхи о местных нравах и географии.

Последние если признаться было самое сложное. Ойха за пределами двух-трех дней пути от своей бывшей деревни нигде толком не был. Понимал я его плохо, а он наверно не хотел, что бы я покинул его лачугу раньше, чем он вытащит из меня всю наличность. Впрочем, с каждым последующим днем Ойха все сильнее мрачнел. Видимо не только я понимал, что меня рано или поздно меня заметят местные. Как сложится дальнейшая ситуация, как для семейства Ойхи, так и для меня, мы оба могли только догадываться.

Само собой, за все время проведенное в лачуге я был осторожен и выходил за пределы подворья только в сумерках. На самом подворье хватало мест, где меня нельзя было заметить со стороны, но все же «и на старуху бывает проруха». Рано или поздно меня заметят местные.

Видимо что-то подобное приходило мужику в голову и на пятый день он постарался развеять мои вопросы на ломаном языке о ближайших окрестностях.

Я понял со слов Ойхи совсем не много. Понял что за рекой вроде как ничьи земли, хотя там вроде все не так просто. Наверно просто земли не заселены и принадлежат короне, хотя почему земли не заселены я так и не понял, но видимо были какие-то причины.

Понял, что у местного владельца земель какие-то неприятности с другими владельцами земель. На второй день моего появления в этом мире я случайно вышел на разборки местных властей.

После Ойхиных уроков географии я стал примерно представлять, как располагаются земли местного дворянина, точнее, где располагаются шесть уцелевших деревень из восьми. Ойха долго напрягая память расставлял камушки на земле. Две деревни лежали у реки, остальные уходили вглубь земель, в сторону от реки. На примитивной карте Ойхи было что-то подобное дороге, но не обычной дороге, а какой-то более значимой судя по его мимике и жестам, наверно короной тракт для переброски войск и торговли купцов. Если я все правильно понял, то до тракта надо было идти три-четыре дня, а там по слухам услышанных Ойхой, тракт должен выйти в большое поселение, большую деревню или город, точнее было не понять в связи с моим катастрофически малым словарным багажом.

***

На седьмой день я решил, что больше в лачуге мне делать нечего. Словарный запас был уже достаточно большой, примерный маршрут к большому селению я знал, что еще для путника надо, кроме желания уйти и чувства что в этом селении мне ловить нечего. В утренних сумерках восьмого дня я распрощался с семейством Ойхи и покинул его лачугу. Мне вручили что-то вроде пропеченных на углях корней каких-то клубней в дорогу, я отказывался, но семейство сильно настаивало. Пришлось взять.

Обогнув поля местных я вышел на проселочную дорогу и начал свой путь. Дорога шла чуть в стороне от реки и постепенно уходила под углом вглубь лесов.

Пока я шел по дороге, в голову лезла всякая бредятина вроде того, что бы наняться к местному дворянину дружинником, но здравый смысл тут же раскритиковал эту идею. Во-первых, непонятно какие у местного дворянину заморочки с соседями, ясно что отношения как таковые мягко говоря плохие, а при таких раскладах долго не проживешь. Раз такие осложнения с соседями, то дворянину бойцы нужны и на работу наверное меня возьмут, но вот вопрос, а не его ли людей я успокоил у оврага? Как бы не засветиться вещами убитых дружинников. В общем, расклад наняться к местному дворянину не самый лучший.

Дорога, как я понял, через день извилистой, лесной дороги должна была вывести меня за пределы владений местного дворянина. Какие дальше лежат земли и кому они принадлежат Ойха не знал.

Первый день пути дороге зарастающей мелкой порослью прошел без особых событий. На второй день пути я чуть не нарвался на какой-то сенный обоз. Я не стал «борзеть» и предпочел «не светиться», переждать проезд обоза в стороне от дороги. Издали было не понятно, кто и куда едет, а когда я разглядел, что едут простые крестьяне, то было как-то неловко уже выходить на дорогу. Принцип простой, прячется значит есть чего бояться, а если прячется вооруженный человек, то наверняка разбойник. На такого «сам Бог велел» донести владельцу земель. А мне оно надо конная погоня по мою душу?!

В ночь между вторым и третьим днем меня посетили волки. Сволочи, совсем не боялись костра и подвывали в ночной темени. Вожак стаи вообще наглец, вышел на свет костра и я напряженно гадал, сжимая меч в руке, кинется он на меня или не кинется. Не кинулся. Повыли волки с часок и ушли.