Кот, который играл в шахматы

– Любовь.

Кот, который играл в шахматы

Глава 1

Я сидел и терпеливо ждал, когда главный редактор одного из московских издательств прочитает мою книгу до конца. Коленки у меня невольно подергивались, а шея обтекала потом. Я нервно и судорожно мял закоченелые пальцы в коленях. И руки мои были, как лед, не из-за того, что на улице столицы мороз сорока градусов, а потому, что я наблюдал на морщинистом лице редактора дерзкую улыбку.

И вот наконец закончились эти мучительные минуты, и Роман Алексеевич отстранил мою рукопись, постучал ею по столу и аккуратно положил ее перед собой.

Его черные глаза сверкнули злобным блеском, а улыбка на его лице, которая мне никогда не нравилась, не спадала с его лица. Он просто сидел передо мной, сложа руки на своем рабочем столе, и смотрел на меня.

Тем временем я нервно бросил взгляд на обложку рукописи моей новой книги и мельком прочитал ее название. «Невеста в законе» – романтический детектив.

Все это время я хотел что-то выкрикнуть, но рот не позволял себе открыться. Я очнулся, когда услышал голос Романа Алексеевича:

– Рудков Максим Анатольевич… – с некоторой ностальгией произнес он мое имя свои ржавым голосом, как и цвет его аккуратно завязанного галстука, – я прекрасно знаю ваш стиль и особенности приемов вашего написания. Но я вынужден вам отказать в очередной раз.

Озноб прошел, но не от того, что мне стало легче, наоборот. Я в очередной раз услышал из этих пересохших уст отказ о напечатании моего детектива.

– Но здесь-то что не так? – глубоко вздохнул я. – Что не так с моей       «Невестой»?

– Эта книга… она… – отвел Роман Алексеевич взгляд куда-то в сторону, – она несколько суховата.

Я одарил главного редактора непонимающим взглядом и терпеливо ждал более точных и ясных объяснений.

– Я думаю вам не хватает описаний, более точного описания характеров ваших героев. Именно поэтому мы отказываемся вас печатать.

– Но как же с моими предыдущими книгами? – я чувствовал, что говорить начинаю более уверенно. – «Досье огородного пугало»? А «Песнь ревнивой сороки»? С ними-то, что не так?

– Мы отказались печатать «Досье», потому что был непонятный мотив у убийцы.

– Почему непонятный? Она ревновала к своей сестре! Она завидовала ей и…

– И поэтому убила?

Я вспомнил дни моей работы над «Досье огородного пугало», тогда я был воодушевлен этой идеей. Я считал это верхом моей карьеры. А теперь им, видите ли, мотив не угодил.

– Ну, а с «Ревнивой сорокой», что не так?

– Мне не понравился ваш персонаж Крючков, – без пауз ответил Роман Алексеевич, – какой-то он нервный.

Нашли к чему придираться. Крючков и должен был быть нервным. Три жены подряд убили. Как же тут не нервничать?!

Но на это я ему отвечать не стал. Я прекрасно понимал, что в «Песне» были и другие косяки, ну о них я естественно говорить не стал.

Все что я сделал, так это тяжело вздохнул в очередной раз.

– Уважаемый Максим Анатольевич, – продолжил говорить Роман Алексеевич, – вам нужно писать более подробно. Вы слишком зациклены на диалогах.

Зациклен? Я еще сам недавно читал, что детектив должен состоять исключительно из диалогов на семьдесят процентов.

– Расписываете свои моменты, растягивайте на более интересных эпизодах и все у вас получится.

Потом я только встал, забрал свою «Невесту в законе», поклонился редактору в ответ, одарил его легкой улыбкой и покинул кабинет.

Мне было не привыкать к отказам Романа Алексеевича. Я писал очень много. Каждый день. Моя голова вечно была наполнена всякими разными идеями. Я еще ни разу не сталкивался с творческим кризисом. Мне только и нужно было успевать дописывать книгу, чтобы поскорее приступить к новой. Но печатали меня мало. Ну как мало, всего только три мои книги сейчас стоят на полках в магазинах, да и то небольшим тиражом. И даже сейчас, направляясь по заснеженным улицам Москвы к своему дому, я сомневаюсь, что кто-то в этом необъятном городе сейчас сидит или лежит и читает моих «везунчиков». Так я назвал эти три книги, которым удалось остаться в кабинете главного редактора в ожидании, когда их напечатают.

Одет я был в кожаную куртку и брюки. На улице дул сильный ветер. И даже в такой одежде мне было холодно. Покупать себе всякие теплые вещи я не любил. Да и вообще ходить по магазинам мне не доставляло великой радости. Перед глазами стояла белая пелена. Все дороги занесло. Жил я к издательству очень близко, поэтому туда на машине я не ездил. Не видел смысла в том, чтобы ехать на соседнюю улицу по пробкам, когда можно за пять минут дойти на ногах.

Файл с моей «Невестой» совсем помялся. Снег попадал на листы бумаги и смачивал их концы. К счастью сейчас я уже был на своей улице и направлялся к подъезду.

Теперь буря била мне в спину, и я стал больше видеть перед собой. Пусть идти и недалеко, а щеки уже покрывались морозной коркой. Скоро и пальцы закоченеют. Нет, до этого не дойдет.

И вот только я поднялся по ступенькам к двери своего подъезда, как увидел тершегося перед дверью кота. Он жалобно мяукал и тщетно царапал когтями железную дверь. Двери у нас были с кодовыми замками. Ни один хозяин не отпустит свое животное гулять в такую погоду, даже не подумав о его возвращении. Я сразу понял, что он дворовый, бездомный. Конечно, сразу, я же ведь писатель детективов.

Шерстка у него была короткая, темно-синего цвета. Породу я определить не мог. Признаюсь честно, я в этом и не разбираюсь. Но скажу точно, что какой-то породы он и был. По всем признакам на дворнягу не походил. Но какой человек в здравом уме оставит породистого кота на улице в такой мороз?!

– Тебе, верно, холодно, дружок? – спросил я у него.

Кот только повернулся ко мне и еще раз жалобно мяукнул.

– А пойдем ко мне жить? – предложил потом я ему. – Хочешь?

Но красивый зверь только молча повернул голову к двери.

– Молчишь значит хочешь, – подытожил я и схватил кота, прижав к груди.

Потом я достал ключ и приложил к магнитному замку. Дверь открылась, и я с котом на руках вбежал в теплый подъезд.

Меня удивляло то, что кот и не пытался вырваться. Казалось, ему даже нравилось, и пристроился он у меня на руке очень уютно.

Долго ждать лифта не пришлось. Дверь открылась сразу. Я набрал число «13», и двери лифта закрылись.

Пока мы ехали наверх, я аккуратно стряхивал с шерсти кота снег. Сидел он спокойно и даже не мяукал. Вскоре лифт остановился, и я направился к двери в свою квартиру.

Держа в одной руке кота и свою «Невесту», я открыл другой дверь и пихнул ногой внутрь. Зайдя в квартиру, я отпустил кота и закрыл дверь. Как же хорошо было дома! Тепло…

Кот куда-то сразу убежал. Единственное, о чем я подумал так это о том, как бы он не спрятался куда-нибудь. Я начал разуваться. И вот, когда я вешал свою куртку на крючок, я услышал грохот. Сжимая рукопись в руке, я сразу помчался в гостиную.

Все что я увидел, так это то, как мой новый питомец сидел на полу рядом с упавшей книгой. Наверное, случайно сбил. Потом я положил «Невесту» на стол и пригрозил своему зверю:

– Эх ты, негодник…

Кот просто молча наблюдал за мной. Я наклонился, чтобы взять упавшую книгу и положить ее на место. Но как только эта книга оказалась у меня в руках, я тут же прочитал ее название: «Двадцать тысяч лье вод водой».

– Любишь классику научной фантастики? – искоса посмотрел я на кота, листая книгу Жуль Верна. – Эта вещь тебе понравится.

И тут я себя поймал на мысли, что так и не дочитал эту книгу до конца.