Муравьиные вожди

– Нет, вечера, – хмыкнул шкет. – Конечно, утра. Потом зарядка, потом завтрак…

На лице Василисы мелькнула хищная гримаса. Как у кошки Лизы у них дома, в Сургуте, когда мама режет на кухне колбасу.

– Что на завтрак?

Малыш на всякий случай отступил на шаг назад:

– Ну, каши там, салаты, печенье, апельсиновый сок, арбузы, бутерброды с икрой…

Ребенок вздрогнул: в животе у новой вожатой заурчало так громко, что вдруг захотелось дать деру.

– Не обращай внимания, – сказала Василиса. – Просто я не ела очень давно. Неделю или две… не помню. К счастью, сегодня мне попался такой упитанный аппетитный мальчик…

– Мама! – сорванец аж подскочил от восторга. Наконец хоть кто-то заговорил с ним как с ребенком за те полмесяца, что он не видел мамы.

Минут пять они с визгом носились по крыльцу столовой, пока Василиса не зацепилась шлепанцем за какую-то торчащую из пола трубу и не растянулась во весь рост.

– Ну, рассказывай, – прокряхтела она, разглядывая ободранную до крови и жутко саднящую коленку, – что у вас тут еще интересненького.

Детская ладошка легла на плечо.

– Тебе больно, да?

– Немного. Но когда ты рассказываешь, мне совсем не больно.

– Ну и вот. Три раза нас возили на экскурсию в разные города. Привезут – и пошли по базару шататься. Скукотища. Даже в море не поплавали совсем. А мне завтра уезжать домой.

– Вот тебе и раз! А вожатые-то что же?

– Вожатые! – злая усмешка пробежала по лицу ребенка. – Они на детей и внимания-то не обращают. Только орут как бешеные…

– Ябедничаешь, Дмитрий?

От знакомого баса мальчик вздрогнул. Это был его вожатый Сергей Грохоталкин. Он же однокурсник Василисы, уже «отпахавший» в лагере две смены. Ни Диман, ни Василиса не заметили, как он вышел из стены дождя.

– Серега! Ну ты, блин, даешь!

– Привет, Васька, – на ходу бросил он. – Ты эту мелюзгу не больно-то слушай. Попомни мои слова: через три дня жизни с этими пиявками у тебя останется лишь одно-единственное желание – взять пулемет и стрелять, стрелять, пока не останется ни одного. Ну, еще увидимся!

И Грохоталкин скрылся в недрах столовой.

– Да-а уж, – протянула Василиса, глядя на низвергающиеся с крыши потоки воды.

В каждую струю незаметно вплелось по тонкой золотой ниточке. Нескольким отчаянным солнечным лучикам все же удалось проделать дырку в бетонном потолке небосвода.

Маленькая рука с черными от грязи ногтями дернула за майку. Снизу вверх на девушку смотрела пара широко раскрытых голубых глаз.

– А возьмите меня с собой.

– Что?

– Возьмите меня на море. Вы сказали, что скоро пойдете плавать. Ну, пожалуйста, возьмите!

Василиса почесала затылок.

– Уж не знаю… А твои вожатые, они это… ругаться не будут? Ой, что я говорю! – она замахала перед собой руками, будто на нее напали пчелы. – Нет, и никогда, и ни за что!

– Пожалуйста! – кроха, вес которой оказался совсем недетским, повисла на руке Василисы.

– Если возьмете, – добавил мальчик, хитро скосив глаза в сторону, – я вам «сникерс» куплю!

В глазах Василисы вспыхнул алчный огонек.

– Серьезно?

– Два «сникерса» и бутылку «пепси», – деловито заявил малыш.

Девушка на миг задумалась и вдруг фыркнула: этот карапуз покупал ее, как капусту на базаре! Да уж, эти детишки не так просты, как кажутся…

– Нет, нет и нет!

Чего угодно ожидала она в ответ на свои слова, но только не этой самодовольной хитрой ухмылки.

– Вы хорошо подумали?

Мальчик в красных шортах водил у нее перед носом новенькой сторублевкой! Его шестилетний возраст не помешал ему увидеть одну важную закономерность в отношениях между ЗДЕШНИМИ людьми. Вожатые приезжают сюда всегда из бедных городов, а дети – всегда из Сургута. Родители, конечно, денег не считают и дают своим чадам на «сникерсы» и «пепси» по пять – десять тысяч. Малыш сам видел, как дети из старших отрядов за бутылку водки заставляли своих вожатых делать не совсем хорошие вещи.

– Все, отстань, – Василиса рывком высвободила руку и отвернулась. – Я-то думала, что мы подружились, а ты…

Мальчик понял, что она обиделась. Ему вдруг стало нестерпимо стыдно. Он поднял внезапно набухшие глаза на девушку, всхлипнул и сказал:

– А я вам все равно «сникерс» куплю!

Красноглазая тетя нагоняет страху на студентов. Всего один человек ее не пугается и требует еды

– Если кто из вас, уродов, недосчитается наволочки, полотенца или, не дай бог, холодильника, как это было в конце первой смены, – их стоимость вычтут из вашего кармана.

Студенты, приехавшие на педпрактику, молчали. Женщина, так круто начавшая знакомство, как-то не располагала к диалогу. Она свирепо повращала красными – хотелось верить, что от недосыпу – глазами и продолжила:

– Один момент, придурки. Это касается тех, кто встанет на младшие отряды. Некоторые ваши предшественники довели дело до того, что четыре отряда за восемнадцать дней поголовно обовшивели!

Дама окинула студентов испепеляющим взглядом, как будто именно из-за них детишки стали инкубатором для мелких паразитов.

– Поэтому, когда малыши приходят с моря, – срываясь на крик, продолжила тетя, – следите, чтобы каждый как следует помылся. Если подобная хренотень еще раз повторится – вас вышибут отсюда с такими характеристиками, что не то что в институт – в тюрьму не примут!

Тем временем Василиса энергично протолкалась сквозь ряды коллег и увидела стол. За ним, подперев пухлые щеки пухлыми кулаками, сидел маленький пухлый мужчина лет сорока. Красными слезящимися глазками он с откровенной ненавистью разглядывал собравшихся.

Рядом на краешке стола примостилась женщина того же возраста в готовых лопнуть от несоразмерного содержимого джинсовых шортах и вертикальной складкой на лбу.