Мифологемы. Том 1. Громовержец и Змей

Мифологемы. Том 1. Громовержец и Змей
Илья Сергеевич Иванов

Мировая мифология стоит у истока многих важных культурных сфер человеческой деятельности – философии, религии, идеологии. Но при этом мифология окончательно не изучена и имеет множество способов ее исследования и интерпретации, что может бесконечно порождать спекуляции на ее основе.

Данная работа представляет собой попытку исследовать мифологию путем анализа ее информационного материала. Своеобразными единицами исследования являются мифологемы – уникальные сюжеты, встречаемые в мифах разных народов. Одни и те же мифологемы встречаются в самых священных книгах человечества – Библии, Махабхарате, Авесте, греческих мифах и подтверждают, что какое-то время у человечества была единая история.

Если вы хотите узнать тайны мифологии, то эта книга для вас.

Илья Иванов

Мифологемы. Том 1. Громовержец и Змей

Посвящается моему другу, Худеньких Константину Олеговичу. Мы вместе с тобой искали какие-то истины, перечитывали тонны литературы и бесконечно обсуждали что-то на кухнях. Ты больше всех ждал выхода моей книги, но, к сожалению, скончался за несколько дней до ее полной готовности. Покойся с миром, дружище. Мира всем нам!

Вступление

Самым сложным в моей книге мне было написать вступление. Ведь во вступлении я должен был объяснить читателю, зачем я занялся этой работой и что к этому меня привело. А эта работа, достаточно амбициозное исследование мифологии, должна была объясняться высшей целью.

Нет, я не был тем человеком, который собирался лезть в эти дебри. Мифология никогда не являлась объектом моей специальности, хотя любовь к мифам у меня была привита с детства. Еще будучи юным школьником, я залез на бабушкину полку с книгами, откуда извлек том греческих мифов и восхищенно стал читать. История Зевса, Геракла, Ахилла, Одиссея и Ясона захватывала меня не меньше, чем фантастические рассказы или приключенческие романы. И, конечно, я не остановился на греческих мифах и с упоением читал другие мифы – Библию, мифы Индии, Египта, русские сказки, предания о короле Артуре и многое другое.

Но, несмотря на то что миф был мне отчасти интересен, я никогда не стремился к его познанию. Для меня миф был нерешенной загадкой, скрытой туманами древности, которую, как я надеялся, кто-нибудь окончательно разгадает. На себя я в этом вопросе нисколько не полагался, ведь, на мой взгляд, эта сфера требовала иного склада ума, чем у меня. Сомнения в собственных силах вызывали и чтения профессиональных книг и статей о мифологии, которые богато обросли терминологией. Казалось бы, в мифе все изучено и нет необходимости что-то пересматривать.

Но однажды все же я решил зайти в эти воды. Проблема была не в мифологии, а в том, что она была практически в основе всего – мировоззрения человечества, философских истин, психологии, религии. Мифология казалась краеугольным камнем массивного храма, который представлял весь исторический и культурный опыт человечества. Все это – религия, эзотерика, теософия – было лишь надстройкой над мифологией, и ключи от большинства дверей скрыты в мифах. Мне пришлось исследовать миф, чтобы найти ответы на множество терзающих меня вопросов.

Книга родилась в определенное время и в определенном месте – в постсоветской России, которая заразилась множеством течений – религиозных, эзотерических, философских. Эти течения некогда были порождены материальным кризисом страны, выпрыгнувшей из информационного вакуума СССР.

Огромное количество религий, сект, идеологий, мировоззрений – все это представляло собой неуправляемый поток, который обрушился на постсоветских граждан как холодный душ. Как грибы росли различные эзотерические учения, обещавшие тайные знания своей пастве. Здесь были и христианская, и восточная эзотерика, секты, неоязыческие движения, псевдонаучные работы по пересмотру мировой истории, псевдоисторическая публицистика и многое другое.

В основе большинства новых учений лежала та или иная мифология, которая интерпретировалась авторами на свой вкус. Все эти учения охотно принимались гражданами, которые давно потеряли какую-то почву под ногами.

Этот водоворот можно было назвать изначальным хаосом греческих мифов. Но вместо богов он порождал хтонических чудовищ – идеологических химер, которым было напичкано постсоветское пространство, искавшее выход из кризиса – материального и духовного. Водоворот задел умы не только граждан, но и элиты, пытавшиеся создать какую-то новую идеологию.

Поскитавшись в пучинах хаоса Россия сформировала некую общую неоднородную идеологическую субстанцию. Целостным мировоззрением это было сложно назвать – скорее обрывки неоязычества с христианством, помноженные на марксистские теории.

Порожденные химеры были полны внутренних противоречий, но каким-то образом смогли существовать, несмотря на разрывающие их внутри силы. Страна искала духовный путь, который бы помог ей обрести себя.

Но попытка родить очередную русскую идею обернулась очередным провалом. Вероятнее всего, для создания этой идеи сначала надо было избавляться от лишнего – ошибок, заблуждений, а не заполнять внутреннюю пустоту чем попало. В итоге мы породили пласты новой мифологии, запутавшись еще больше.

Впрочем, эта книга не о политической мифологии, а о классической. Это лишь описание той эпохи, которая повлияла на мои поиски. Как и большинство моих сограждан, я оказался затянут этим информационным водоворотом. Я был любопытен и постоянно заражался теми или иными идеологиями, постепенно разочаровывался в них и заражался чем-то новым. Но с каждым новым увлечением мои вопросы росли, а предлагаемые ответы разочаровывали. Я понял, что в моих поисках могу полагаться только на себя.

Мне хотелось навести порядок как в своих мыслях, так и в том идеологическом хаосе, охватившем даже не только мою страну, но и практически весь мир. Мне хотелось увидеть истинную суть вещей, причину появления тех или иных явлений, развеять какие-то иллюзии.

Я пошел несколько дальше и решил начать с основ – мифологии. Разобравшись в мифологии, можно было разобраться во всех заблуждениях человечества и пресечь любые спекуляции навязать нам что-то лишнее. Так родилась эта книга.

Первые зачатки моей работы выросли из небольшой статьи, которую я некогда писал для некого забытого интернет-форума. Статья была посвящена мифическому царю Нимроду и Вавилонской башне. Я изучал все мифы на схожую тему из различных источников, пытаясь как можно больше узнать об этой истории.

Тема на тот момент была мне интересна, я был увлечен различной эзотерикой и палеоуфологией и пытался найти в этих мифах нечто фундаментальное. А поводы для этого были – ведь кроме библейских и армянских преданий было множество аналогичных сюжетов как в мифах Древнего Востока, так и в преданиях древней Мексики, из чего я строил определенные параллели.

Несмотря на то, что ничего существенного в истории Нимрода тогда найти мне не удалось, я решил более основательно перетряхнуть мифологию и провести анализ для выявления подобных закономерностей.

С моей стороны было чистым хулиганством – писать работу с нуля из тщеславия и любопытства. Однако, для меня это была попытка поиска чего-то большого – ни один автор прочитанных мною книг не отвечал моим запросам. Я поставил задачу написать книгу, которую мне бы самому хотелось прочитать, и которая бы соответствовала моим требованиям.

Конечно, при написании книги я неоднократно задавался вопросом, а стоит ли дилетанту вроде меня лезть в такие сферы. У меня нет соответствующего образования исследования древних культур и истории. Я до этого не писал подобные работы, да и область моей специализации – инженерные науки.

Но в процессе исследования я ознакомился с рядом схожих работ и убедился, что и без меня тема мифологии щедро изучена и разобрана огромным количеством дилетантов разных мастей. Среди массы этих авторов, возможно, я буду не самым худшим.

Моя работа основана на реальном опыте, и все теории, изложенные в книге, подтверждены практикой. Приведенный в книге материал по-своему уникален, а что из него извлечь, читатель решит сам. Я никогда не давлю на своего читателя и не претендую на абсолютную истину и даю возможность принять или не принять мою точку зрения. Более того, многие вопросы в моей книге останутся без ответов. Не исключено, что при чтении моей работы читатель увидит какие-то детали, которые укрылись от моего взгляда.

Несмотря на дилетантизм и сомнительность ряда моих исследований, на мой взгляд, я все же добился весомого успеха, а результаты работы могут быть интересны традиционной науке. Ведь в целом моя работа не противоречила взглядам на мифологию людей вроде Самюэля Крамера, Роберта Грейвса, Дэвида Рола, Джеймса Джорджа Фрэзера и других исследователей мифа, авторитетных для меня. Наоборот, моя работа являлась продолжением и развитием их работ.

Возможно, важным составляющим моего успеха было то, что я относил себя не к той группе ученых, которые традиционно занимаются мифами, – востоковеды, археологи, историки, искусствоведы. Я относил себя скорее к исследователю информации, что было ближе к таким наукам, как логика, кибернетика, психология и даже математика.

Изучая миф как некий аналог математической информационной матрицы, я создал и соответствующую терминологию. Термины вроде «погрешность мифа», «трансформация мифа» или «единица мифа» отчасти напоминают термины математики, но все же мы говорим о слове. Обо всех этих терминах и их применении мы поговорим позднее.

Положительным качеством меня, как исследователя информации, было отсутствие сложившихся стереотипов, которые зачастую неизбежно формируются в гуманитарных науках. Отрицательным – все же та огромная пропасть информации, которая мне требовалась для работы и которой я не знал. Мне пришлось ознакомиться со многими научными трудами, преимущественно связанных с историей Востока, древней Месопотамии, Ассирии, Египта. В некоторых случаях мне понадобилось вникать и в ряд мертвых языков – шумерского, египетского, латыни.

Возможно, моя книга местами покажется сухой и нудной, однако этого не избежать – мне хотелось, чтобы читатель терпеливо прошел со мной весь путь от начала до конца. Я не мог и исключать, что где-то существует альтернативный вариант моего исследования другого автора, поскольку как дилетант не обладал доступом ко всей литературе подобного рода на всех языках мира. Я даже боялся знакомиться с подобными книгами из опасения «заразиться» чужими работами и сбиться со своей логической цепочки. К моему счастью, если таковые книги и попадались в процессе работы, то влияли на нее лишь в лучшую сторону.

В самом начале исследования я создал таблицу с указанием схожих моментов тех или иных мифов. Анализируя эти параллели, я понял, что мир мифов намного сложнее, чем я представлял. Одно дело – увидеть пару-тройку совпадений в мифах. Другое дело – сформировать их в некую понятную систему и увидеть связь. А связи как раз не было видно.

Мифологию можно было назвать некой информационной матрицей, в которой царил настоящий хаос. Ее можно было назвать и непредсказуемым, как бурлящая река, потоком информации, в котором было слишком много составляющих и производных, чтобы найти параллели и понять уравнение, которому подчиняются спрятанные закономерности матрицы.

Мне стало очевидно, что параллели между мифами не случайны, а являются следствием какого-то закона. Пытаясь найти как можно больше параллелей и иных зацепок, я начал детально изучать крупные мировые эпосы – Библию, Шахнаме, Махабхарату, мифы Египта и Греции. Найденные связи я по привычке попытался подогнать под некую сформированную концепцию, опираясь на авторитетные для меня работы, но в итоге получалось что-то совершенно иное.

Из этого я сделал вывод, что авторитетность того или иного мифа можно ставить под сомнение. Невозможно было двигаться дальше, не подвергая критике какие-то основы. В большинстве случаев многие видные мифы представляли собой сложную трансформацию других, более простых мифов. Большой миф словно пожирал локальные мифы тех или иных народов и переваривал его в свой особый состав. И уже с учетом критического подхода я продолжил работу.

Тщательное изучение мировой мифологии оказалось достаточно кропотливой работой. Многое из исследуемого материала мне приходилось перечитывать неоднократно, и с каждым новым чтением открывалось все большее количество искомых деталей. Приходилось тщательно разбирать и сортировать мифы, делая сотни необходимых заметок.

От этого бесконечного чтения очень страдала память, которую я значительно перегрузил. Нередко мне приходилось брать большой перерыв в работе над книгой, чтобы разгрузиться, этот перерыв мог длиться днями, а иногда и месяцами. После некоторой утряски и работы над ошибками таблица постоянно преображалась и расширялась.

Несостыковки и различные ошибки, которые встречались мне регулярно, стали нормой – я постоянно отбраковывал ложные результаты. Практически на каждый верный результат существовало 10–20 ошибочных шагов, приводивших к тупику или неверной ветке исследований. Приходилось тщательно пересматривать, искать ошибки и удалять массы уже написанного текста. Здесь отдаю должное моему придирчивому внутреннему критику, который заставлял меня не останавливаться на достигнутом и копать дальше.

Сложности были и в том, что большинство мифов не имели «точки опоры» – хотя бы приблизительной датировки событий мифа, к которой можно привязаться. Это очень затрудняло работу, практически мне приходилось определять «возраст» того или иного мифа.

Хронологическая датировка сюжетов мифа вообще весьма туманна, и можно было рассчитывать лишь на генеалогию и косвенные методы определения такой датировки. А в тех эпосах, где такая датировка присутствовала, многие события в результате погрешностей оказывались значительно смещены во временной линии относительно их истинной позиции.

Практически никакому мифу нельзя было верить на 100%. Наоборот, самые авторитетные мировые эпосы позволяли себе наибольшее искажение событий, стоявших за мифами. Лишь определенные закономерности позволяли создать некий фундамент, на который я мог положиться в работе и определять, где мы имеем дело с оригиналом сюжета, а где с искажением.

Но эта работа того стоила – мне удалось нащупать некую тождественность и построить параллели. Проведя колоссальную работу, я убедился, что в большинстве случаев многие мифы являются вариацией одной истории, или точнее, последовательности событий, происходивших в определенном временном интервале.

В конечном итоге мне удалось сделать из своей таблицы что-то вроде мифологической карты. Эту карту можно было назвать «периодической системой» мифологии. И эта система позволяла не только рассчитать датировку рождения того или иного мифа, но и давала возможность связать этот миф с тем или иным историческим событием, оценить трансформации мифа и многое другое. Мифологическая карта позволяла и глянуть под новым углом на такие традиционные эпосы, как Библия или Махабхарата, увидеть в них то, чего не было видно раньше.

Когда приобретенный в работе опыт стал давать полноценные результаты, я, к своему ужасу, понял, что не могу полноценно сформулировать и объяснить читателю найденные закономерности. В эти моменты я напоминал себе обезьяну, изобретающую лампочку. Как будто эта обезьяна смогла понять принцип работы этой лампочки, но не обладала какими-то базовыми знаниями, чтобы объяснить это своим соплеменникам. Приходилось создать целую прикладную терминологию и даже науку, чтобы сделать работу понятной для широкого читателя.

Проложить лестницу между автором и читателем иногда намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Ведь я в процессе работы ушел в такие дали, что мне стало очень сложно понять мышление вероятного читателя, которому с этим предстояло разбираться. В какой-то степени приходилось «отматывать» свое мышление к более простому уровню. Очень помогли и устные беседы – обсуждая книгу с друзьями и близкими, я обращал внимание на понятные и непонятные им моменты и где в книге мне следует разжевать материал более тщательно.

Мое видение мира также неоднократно менялось во время писания книги. Постоянно от меня словно отшелушивались и отпадали какие-то ошибочные представления о вселенной, иллюзии, заблуждения. От человека, впадавшего в религиозные экстазы, я перешел к некому стабильному мировоззрению. Не могу описать это мировоззрение, скорее это что-то вроде атеистичного прагматизма, в котором все же была какая доля стремления к метафизике, по крайней мере интуитивного поиска.

При работе над мифами я также убедился, что большинство мифов прошли определенные культурные рамки и правки. Я пытался проникнуть сквозь эти рамки, узнать истинные события, которые были тщательно заретушированы миротворцами. По этой причине мы познакомимся с достаточно жестокими и даже страшными сюжетами, к которыми могут иметь отношение те или иные популярные герои мифов.