Мифологемы. Том 1. Громовержец и Змей

Рассмотрим еще интересный пример. Существует мусульманский миф о царе Соломоне и царице Билкис, под которой подразумевают царицу Савскую. Посетив дворец Соломона, царица приняла хрустальный пол «за водяную пучину и открыла свои голени», приподняв подол своего платья и попав этим самым в неловкую ситуацию[30].

Многие комментаторы Корана зачастую упоминают о том, что Соломон подстроил эту ситуацию намеренно, чтобы вывести Билкис на чистую воду, – по одной версии, под подолом она скрывала копыта вместо ног, по другой – просто волосатые ноги. В любом случае история окончилась тем, что Билкис покорилась Соломону и уверовала в Аллаха.

А теперь посмотрим на аналогичный сюжет в Махабхарате. Один из антагонистов эпоса – царь Дурьодхана – посетил дворец братьев Пандавов и при этом несколько раз угодил в неловкие ситуации, связанные с полом. Перепутав зеркальный пол с бассейном, Дурьодхана упал в воду в одежде. И наоборот, снял одежду и вступил на зеркальный пол, приняв его за бассейн, за что был осмеян[31].

Предположим, что оба мифа являются реципиентами одного донора. Сюжетной трансформацией назвать такие реципиенты можно с большой натяжкой, поскольку сюжет в обеих историях совершенно одинаковый. Так что лучше эту трансформацию указать как ролевую. Персонажи лишь меняются ролями – в одном случае опозоренной является царица Билкис, возлюбленная протагониста Соломона, в другом случае опозорился антагонист Дурьодхана.

Зачастую такая смена ролей связана с непринятием тех или иных образов в определенной культуре. Например, в чересчур патриархальной культуре могут быть неуместны образы женщин-воинов, и при заимствовании такие женщины передают свои роли другим персонажам.

Один из персонажей Махабхараты, возможно, является таким примером. Воин по имени Бхишма во время финальной битвы противостоит протагонистам – братьям Пандавам. Бхишму нельзя назвать антагонистом, наоборот, он очень любит братьев, которые являются его родственниками. Но без поражения Бхишмы выиграть братья не могут, а победить его практически невозможно. Есть лишь одна возможность такой победы – Бхишму может победить женщина по имени Амба.

Некогда Бхишма похитил Амбу, сорвав ее помолвку с женихом, за что был проклят ею. Возможно, изначально Амба должна была выступить в бою против Бхишмы. Но образ женщины-воина, по всей видимости, не был уместен для Махабхараты. Поэтому роль Амбы ушла воину Шикханди, который являлся реинкарнацией уже умершей к тому времени Амбы. Шикханди сыграл роль приманки в бою против Бхишмы, после чего тот был повержен Арджуной[32].

К ролевым трансформациям можно отнести и нарушения генеалогических цепей. Нередко мы имеем какую-то родословную персонажей, что часто наблюдается в Библии, Махабхарате, Авесте. Эта родословная копируется в другие источники – апокрифы или иные тексты, где можно наблюдать пропажу какого-либо персонажа из цепи или его смещение.

Часто крупные эпосы также предлагают две версии таких генеалогических ветвей, которые незначительно отличаются друг от друга. Например, две библейские ветви патриархов, существовавших до Потопа, – ветвь Каина и ветвь Сифа, – незначительно отличаются друг от друга. Мы имеем Еноха и Еноса, Каина и Каинана, Ирада и Иареда, Мехиаеля и Малелеила и т.д.[33] Такие трансформации можно назвать отчасти и лингвистическими. Как мы видим, грань между некоторыми мифологемами разных групп очень тонка.

Следует отметить, что трансформации генеалогических линий, в некоторых случаях являются разновидностью структурных трансформаций, о которых мы поговорим позднее.

Информационные мифологемы и их трансформации

Информационные мифологемы – мифологемы, отвечающие за произнесенные или написанные персонажами в мифе тексты, фразы. Другими словами, эти мифологемы отвечают за информацию внутри информации. Эти мифологемы наименее важные в данной работе, но все же имеют определенное значение.

Примером информационной мифологемы, скажем, могут являться священные заповеди, например, «не убей», «не укради». Эти заповеди библейский Моисей явил еврейскому народу от имени Бога.

Мы можем встретить подобия этих заповедей в других культурах. Египтолог Джеральд Месси проводил аналогии заповедей Моисея с египетской Книгой мертвых – сборником ритуальных гимнов, посвященных приготовлениям к загробной жизни[34]. Так библейская заповедь «не убий» тождественна египетскому тексту Книги Мертвых «я не убийца», заповедь «не укради» тождественна «я не содержал кражи» и т.д. Нечто подобное мы можем наблюдать в религиозных гимнах Индии и заповедях Авесты.

Информационные трансформации, или трансформации информационных мифологем, – это трансформации, при которых происходит изменение информационных материалов мифа – писем, реплик персонажей при передаче мифологемы от источника к реципиенту.

Фразы, письмена и другие подобные элементы мифа так же могут передаваться и трансформироваться. Хорошим примером такой мифологемы может служить библейская притча об Иове.

Иов, богобоязненный и непорочный человек, был однажды испытан Богом по просьбе Сатаны. Сатана считал, что вся праведность Иова исчезнет с исчезновением его богатства. Бог дает разрешение на это испытание, но не позволяет сатане трогать душу Иова.

Сатана забирает у Иова все его богатство, детей и слуг, а впоследствии наслал на праведника проказу. Иов был вынужден покинуть город и сидеть за его пределами в пепле и навозе. Во время беседы со своими друзьями Иов неоднократно жалуется на свою жизнь, но при этом не отворачивается от Бога. За свою твердость Бог вознаграждает Иова и возвращает ему все, что он потерял[35].

Есть предположение, что история Иова – реципиент старой вавилонской поэмы, называемой «Поэмой о невинном страдальце». Открытие этой поэмы и установление связи с библейским сюжетом – заслуга американского археолога Самюэля Крамера[36]. В поэме некий человек тяжело заболевает, но при этом не отворачивается от бога Мардука и богини Царпанит. За это Мардук, согласно одному из комментариев поэмы, избавляет страдальца от болезни и рабства.

Речи Иова и вавилонского страдальца слишком похожи и могут использоваться для демонстрации информационной мифологемы. Некоторые фразы мы приведем для сравнения.

Как мы видим, ряд реплик Иова представляют собой более сложные трансформации фраз вавилонского страдальца. Это не единственные совпадения, и при необходимости можно найти их куда больше.

Есть также предположение, что некий реципиент поэмы о вавилонском страдальце присутствует и в Махабхарате. Так называемая повесть о Савитри, возможно, является уже сюжетной трансформацией вавилонской поэмы. Приводить текст повести я не буду, при желании читатель сам может ознакомиться и поискать совпадения.

Другими словами, информационные трансформации – пусть малозначительные, но все же важные элементы исследования мифа, к которым иногда приходится обращаться.

Географические мифологемы и их трансформации

Географические мифологемы – мифологемы, отвечающие за географические признаки мифа, в том числе названия городов, стран, географических объектов вроде гор, озер, рек, океанов и многого другого.

Мы знаем, что библейские события преимущественно связаны с Палестиной – городами вроде Израиля, Иерихона и т.д. Аналогично события Махабхараты и Рамаяны связаны с древними индийскими городами вроде Двараки, Айдохья, с рекой Ганг. События финикийских мифов были связаны с Тиром, Библом, горой Цапану. В каждой культуре есть свои священные места, города, которые становятся местом событий.

Географические мифологемы включают и различные признаки вымышленных объектов, связанных с событиями мифа. Кельтский Аваллон, Атлантида, гора Меру – все эти места также явно мифичны, но при этом могут иметь какую-то реальную основу.

Географические мифологемы могут иметь какие-то общие признаки. Божества часто обитают на неких реальных или вымышленных горах вроде Олимпа, Синая или Меру. Антагонисты божеств пребывают в нижнем мире – Аду, Тартаре или царстве бога Ямы. Эти признаки подтверждают, что мы имеем, скорее всего, с одними и теми же мифологемами, прошедшими трансформации в разных культурах.

Географические мифологемы не стоит путать с лингвистическими мифологемами, где аналогичным образом могут быть указаны названия тех или иных объектов. Впрочем, как мы видим, мифологемы разных групп могут перемешиваться между собой, и иногда сложно найти четкую грань между ними. В этом случае принадлежность приходилось давать чисто интуитивно. Тут уместно вспомнить шумерский город Урук, называемый греками Орхоном. Этот город мог «сместиться» в географическом пространстве в Палестину и получить название Иерихон.

Географические трансформации, или трансформации географических мифологем, – разновидность трансформации, которая наблюдается во время «миграции» мифа, когда миф теряет изначальные географические ориентиры и привязывается к новым точкам.

Именно географические трансформации значительно осложняют поиск источника мифа. Вместе с переселенцами-мифотворцами перемещалась и сама история – привязывалась к новым объектам и становилась историей местной. Можно уверенно утверждать, что 90% мировых мифов так или иначе «сместились» в географическом пространстве, потеряв изначальные ориентиры.

В качестве примера можно привести былину о Садко – новгородском гуслисте, который своей игрой впечатлил морского царя, живущего в Ильмень-озере. Садко играл в гусли на берегу озера, и сам морской царь вышел из воды, восхищенный его игрой. Морской царь пообещал подкидывать золотой рыбы в его невод. Садко начинает использовать этот дар, чтобы биться о заклад с другими купцами.

После этого дела Садко пошли в гору, он разбогател и отправился в морское путешествие. По пути его корабли попадают в морской шторм. Садко понимает, что бурю наслал морской царь, от которого следует откупиться. Садко попытался бросить золото, но это не помогло, в итоге певцу пришлось самому броситься на дно морское. Там он встретил морского царя и стал играть в гусли, заставив танцевать царя и его поданных.

Уставший танцевать царь стал просить перестать, но Садко сказал, чтобы царь отдал ему в жены свою дочь и отпустил на волю. Царь так и сделал, и Садко оказался с невестой на берегу моря.

Как мы видим, история Садко имеет конкретные географические ориентиры – Новгород, Ильмень-озеро и т.д. Да и миф кажется, на первый взгляд, совершенно самобытным.

Но, как оказывается, история Садко не является оригинальной. В карело-финской мифологии присутствует подобный сюжет, когда бог Вяйнямейнен прибывает в подземное царство Похъелу. Вяйнемейнен пытается получить волшебную мельницу Сампо и начинает играть на музыкальном инструменте – кантеле, погрузив жителей Похъелы в сон. После чего Вяйнямейнен забрал Сампо и по морю стал возвращаться домой. Жители Похъелы проснулись и обнаружили пропажу. Они наслали на Вяйнямейнена бурю, после чего тот потерял свой кантеле[37].

Если копнуть еще глубже, то можно обнаружить некую основу в греческом мифе о музыканте Орфее. Орфей прославился любовной историей со своей возлюбленной Эвридикой, за которой он спустился в подземное царство Аида после ее смерти. Орфею не удалось оттуда спасти Эвридику, поскольку он обернулся посмотреть на нее вопреки запрету. Возможно, в изначальном варианте Садко был должен спуститься в подземное царство за своей невестой.

История с бурей, возможно, проникла в историю Садко из другого сюжета, также связанного с Орфеем. Орфей, будучи в морском походе аргонавтов, попал в страшную бурю. Орфей начал молиться Самофракийским богам, после чего буря утихла[38]. Этот сюжет присутствует и в Новом завете, когда Иисус Христос с учениками, будучи в морском путешествии, попадает в бурю, и лишь проснувшийся пророк смог ее унять[39].

Как мы видим, географические привязки мифа могут существенно меняться, поскольку сам миф постоянно движется не только во времени, но и в пространстве.

Межвидовые трансформации

Межвидовые трансформации, или трансформации мифологем различных групп, между собой являются дополнительными частными трансформациями и происходят, когда мифологема одной группы трансформируется в мифологему другой группы.

Такие трансформации также не редкость в мифологии. Например, есть предположение, что миф об охотнике Орионе является такой межвидовой трансформацией. Деяния Ориона представляют собой изложение астрономических символов (которые можно представить как образную мифологему) в сюжетную линию. Другими словами, Орион является отражением звездного неба.

Охотник Орион совершает ряд деяний – преследует деву Меропу и ее сестер Плеяд, теряет зрение и возвращает его благодаря богу Гелиосу. В конце концов Орион погибает от укуса страшного скорпиона. При этом созвездие Орион находится неподалеку от созвездия Плеяд. Созвездие же Скорпиона находится вдалеке от Ориона и никогда не находится с ним вместе на звездном небе – все якобы по воле Зевса.

В иудейской же мифологии созвездие Ориона называлось Кесиль, а Плеяды – Хима. В уже знакомой нам книге Иова встречается фраза «Можешь ли ты связать узел Хима и разрешить узы Кесиль?». Таким образом, условно можно сказать, что образная мифологема переродилась в информационную.

Трансформации из образной мифологемы в сюжетную наблюдаются и в египетской мифологии, где, например, Осирис рождается в день зимнего солнцестояния. И, к слову, Осирис также связан с созвездием Орион в египетской астрономии. С этим созвездием был связан и индийский бог-охотник Рудра, история которого очень напоминает мифы об Орионе.

Нередко бывает и наоборот, что сюжетная мифологема трансформируется в образ. Например, отрубленная голова чудовища горгоны Медузы в мифе о Персее становится изображением, украшающим эгиду греческой богини Афины Паллады. Пример нельзя назвать самым удачным, но он условно близок к такой трансформации. Ведь этот образ стал постоянным атрибутом богини.

А теперь перейдем к следующему виду трансформации – структурной.

Структурные трансформации

Структурные трансформации информационного материала имеют заметное отличие от частных трансформации – они не связаны с изменением мифологем, лишь с изменением их порядка в структуре мифа. Во время таких трансформации происходит перетасовка мифологем, нередко их утрата или добавление новых.

Миф, прошедший структурную трансформацию без значительного участия частных трансформации, намного проще связать с донором или иным источником. Мы видим лишь перестановку каких-то сюжетов в хронологии мифа.