Апокалипсис вчера: Комментарий на Книгу пророка Даниила

Апокалипсис вчера: Комментарий на Книгу пророка Даниила
Илья Стогоff

Несколько лет назад автор взял в банке кредит в $7900 и улетел в кругосветное путешествие. На то, чтобы объехать планету, у него ушло чуть больше семи недель, а кредит он отдает до сих пор.

Дневник журналиста, с риском для жизни совершившего сумасшедший трип по самым загадочным уголкам планеты, стал бестселлером.

Спустя некоторое время автор решил дополнить свой дневник кругосветного путешествия новыми страницами. Так появилась эта обновленная версия книги.

Не упустите возможность увидеть затерянный перуанский город Мачу-Пикчу, пещерные храмы Элефантины, джунгли Амазонии, проклятые пещеры Аджанты, археологические сокровища Тывы, тибетские монастыри и многие другие невероятные места.

Илья Стогоff

Апокалипсис вчера: Комментарий на Книгу пророка Даниила

Я видел секретные карты,

Я знаю, куда мы плывем.

Капитан!

Я пришел попрощаться с тобой

И с твоим кораблем.

Я видел акул за кормою,

Акулы глотают слюну.

Капитан!

Все акулы в курсе,

Что мы скоро пойдем ко дну…

Впереди встает холодной стеной

Арктический лед,

Но никто не хочет и думать о том,

Куда «Титаник» плывет…

    Группа «Наутилус-Помпилиус» (1993 г.)

От автора

В январе прошлого года я взял в банке кредит в $7900 и улетел вокруг света. На то, чтобы объехатьпланету,уменяушлочутьбольшесеминедель,акредитяотдаюдосихпор.Попутиявелдневник.КогдавернулсявПетербург,мойиздательпредложилегоопубликовать,иясогласился.Втекстеничегонебылопоменяно—ятолькоубралкакие-точересчурличныевещи.Востальномэтототсамыйблокнот,которыйяпровезссобойчерезчетырнадцатьстран.

Пролог: Центральные Анды

1

Когда я на такси ехал из аэропорта в город, то обратил внимание: улицы Куско выглядят странно. На перекрестках горели автомобильные покрышки. Вдоль тротуаров стояли местные омоновцы в полной боевой выкладке. Перед банками и крупными магазинами группками тусовались охранники. Мужчины нервничали, озирались по сторонам и крутили в руках огромные «кольты». Подвозивший меня таксист не знал по-английски ни слова, но все равно пытался объяснить, что дела обстоят неладно. Он повторял слово «Революция!» и на пальцах объяснял, что из-за этих чертовых беспорядков по городу не проехать.

Я отыскал отель, кинул вещи и поговорил с хозяином. Тот подтвердил: в Куско какой день идут массовые волнения. Но, с его точки зрения, бояться не стоит. Революция – дело внутреннее. Туристы могут и дальше наслаждаться видом инкских руин.

Тем не менее вечер я все-таки решил провести в номере. Курил сигареты и смотрел перуанские новостные каналы. Там без конца показывали идущие в трущобах уличные бои, конфискованное оружие, бьющихся в истерике женщин, окровавленные груды тряпья, разгромленные офисы и полыхающие автобусы. Телевизор ловил также и англоязычный канал CNN, но там о происходящем в Куско не говорили ни слова. Горное Перу – не тот район, который заинтересует приличных телезрителей. Пусть аборигены истребят друг друга хоть поголовно.

2

А за полтысячи лет до того, как я сюда приехал, Куско был столицей инкской империи. Грозные инки разбили княжества Юга, срыли замки воинственных Чачапойя, обложили данью города Побережья, одержали победу в сражениях с владыками Чан-Чана и создали империю, которой не видывал свет. Ну, по крайней мере Новый Свет.

Имперская столица Куско входила тогда в число четырех крупнейших городов планеты. Широченные бульвары, площади, окруженные дворцами и храмами… Однако пришел день, когда этот город обратился в дымящиеся руины. В отряде конкистадора Франциско Писсаро были шестьдесят два всадника и сто один пехотинец. Но этих сил испанцу хватило, чтобы захватить инкскую столицу, казнить правителя империи и вывезти из Куско восемьдесят тонн золота.

Так иногда случается. Империи, которые кажутся вечными, время от времени обращаются в ничто. В битве ни один из испанцев не погиб. Потери среди индейцев исчислялись тысячами. Великая инкская империя перестала существовать. Еще с утра всем казалось, будто она переживет небо. Но уже к вечеру выяснилось, что на самом-то деле все построенное человеком – хрупко и ненадежно.

3

К моей комнате в отеле нужно было подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Я все ждал, когда восставшие ее подожгут и мне придется прыгать из окна второго этажа.

Революция создавала кучу проблем. В городе ничего не работало. Поесть или поменять деньги было невозможно. Бродить по улицам после наступления темноты рискнул бы только безумец. Центр города контролировался правительственными войсками, зато окраины перешли в руки восставших, и там, похоже, сразу же наступил военный коммунизм. Белые толпами бежали из Куско. Самолеты взлетали перегруженные, а купить билет на поезд можно было только у спекулянтов за тройную цену. Несколько раз полицейские на улице тыкали мне в грудь своими карабинами и что-то кричали по-испански. Не исключено, что могли и застрелить.

Бродя по центру Куско, я несколько раз натыкался на митинги. Молодежь несла плакаты и что-то скандировала. Особенно массовой демонстрация была возле древнего дворца Кориканча. Я постоял, попытался понять, что вообще происходит. Полицейские сперва не вмешивались, но когда демонстранты попробовали прорваться к правительственным зданиям, начали теснить их прочь с проспекта. У перуанских копов была очень красивая форма. Офицеры носили галифе, прошитые между ног кожей, а рядовых нарядили в лакированные шлемы и дали в руки громадные прозрачные щиты. Разгон демонстрации с полтычка перерос в массовую драку. Омоновцы махали дубинками, люди, прикрывая головы, бежали, кто-то оставался лежать на земле. Уходя, я видел, как в «скорую» грузили окровавленных раненых.

Но при всем этом выглядела революция странно. Дело в том, что в малонаселенном Куско на полноценные беспорядки не хватало народу. Во времена инков в центре этого города жило чуть ли не полмиллиона человек. А сегодня – почти в десять раз меньше. Древний Куско слишком велик для своего нынешнего населения. Пара тысяч полицейских да семь-восемь тысяч восставших бледненько смотрелись на фоне циклопических руин. Копы никак не могли перекрыть широченные бульвары, а восставших не хватало на то, чтобы заполнить хотя бы главную городскую площадь.

После обеда я отыскал работающее турагентство (похоже, последнее в городе) и спросил, могут ли они продать мне тур в затерянный город Мачу-Пикчу? Разговаривать со мной вышел толстый усатый сеньор. Он качал головой и говорил, что из-за беспорядков дороги парализованы. Он может продать мне билет до последнего города на шоссе, но дальше там еще нужно проехать километров сорок на паровозике, а паровозик позавчера сожгли.

Новости меня не радовали. Чтобы попасть в Мачу-Пикчу, я сделал здоровенный крюк и потратил целую кучу денег, которых, между прочим, и так осталось немного. И вот теперь выяснялось, что ни в какой Мачу-Пикчу попасть мне все равно не светит. Я вытащил из кармана сигареты и долго пытался прикурить.

Затерянный город был открыт почти сто лет назад американским археологом Бингхемом. Окрестности Куско в то время практически не были исследованы. Для гробокопателей здесь было настоящее раздолье. Американец бродил по горам, ночевал в руинах, общался с местными и в конце концов (точно так же как и я) потратил все взятые с собой бабки. Пора было возвращаться, но буквально за день до отъезда он разговорился с индейским мальчиком. Тот уверял, что неподалеку от их деревни лежит совершенно невиданная штука: целый необитаемый город.

Бингхем спросил, за какую сумму мальчишка согласился бы его туда проводить? Тот ответил, что одного перуанского соль (восемь русских рублей) было бы достаточно. Названная сумма была уплачена, и следующим утром они отправились в путь. А еще спустя сутки американец первым из белых людей увидел Мачу-Пикчу. Затерянный город инков.

Что именно ему удалось открыть – об этом историки спорят и до сих пор. Отвесная скала. У ее подножия выстроены дома. Их деревянные крыши давно сгнили, но каменные стены сохранились отлично. Храмы, дворцы, жилые дома, мастерские, склады, водопровод – все работает. Плюс сто пятьдесят женских могил, включая богатое захоронение умершей от сифилиса верховной жрицы. Вроде бы – живи да радуйся. Но четыреста лет назад жители последний раз прибрались в своих домах, заперли двери, построились в колонны, ушли отсюда, – и исчезли.

Все, что родилось в нашем мире, рано или поздно должно будет умереть. Мне казалось, что если я приеду в этот Мачу-Пикчу и собственными ногами пройдусь по его мертвым улицам, то смогу лучше понять, почему, черт возьми, все происходит именно так. Почему вместо долгой жизни жители Мачу-Пикчу предпочли непонятную смерть. Однако по всему было видать, что из затеи ничего не выйдет.

Пока мы разговаривали с толстым туроператором, снаружи послышался звон стекла. Из-за поворота выбежала группка молодых людей. На лица у них были повязаны платки. Они подлетели к стоявшему на перекрестке полицейскому, повалили его на землю и стали избивать ногами и палками. Несколько парней стали швырять камни в витрины и бить лобовые стекла в припаркованных автомобилях. Странно, но окружающие почти не обращали внимания. Старички в кафе продолжали невозмутимо хлебать чай из листьев коки. Индейские женщины спокойно жарили кукурузу.

Наконец революционеры плюнули на полицейского, побросали палки и исчезли за углом. На улице опять стало тихо. Дождавшись, пока я снова на него посмотрю, усатый сеньор продолжал:

– Так вот я и говорю: попасть в затерянный город у вас пока что не получится…

4

Тем не менее сеньор все-таки продал мне билет на рейсовый автобус, который следующим утром уезжал из города. Отправлялся автобус не совсем туда, куда я планировал уехать, но из Куско нужно было по-любому валить.

До автовокзала я шел пешком. Накануне, уже засыпая, я слышал взрывы и довольно оживленную стрельбу. Зато теперь, после беспокойной ночи, город был тих и пуст. Стеклянные витрины были укрыты ставнями и заперты металлическими засовами толщиной с руку. Изредка попадались полицейские. Ходить по одному они не рисковали, а набивались в грузовики сразу человек по десять – двенадцать, выставляли наружу дула винтовок и автоматов и в таком виде колесили по проспектам. Увидев меня, каждый раз напрягались и что-то кричали, но, разглядев белое лицо, начинали улыбаться и проезжали мимо.