Корни. Роман-гипотеза

– Найди Тукку, начальника разведки. Пусть придет незамедлительно!

Стражник, отсалютовав, исчез. Через малое время, достаточное, чтобы сварить яйцо, Тукка вошел в шатер, отдал меч и кинжал телохранителям, поклонился:

– Приветствую тебя, о Могучий!

Аккам молча показал на кошму по другую сторону очага. Подождав, пока главный разведчик уселся и принял позу внимания, спросил:

– Что нового о канаках?

Тукка ответил, прижав руки к сердцу в знак искренности:

– Вот уже две луны, как они скрылись в тайге. Мои разведчики выследили их, но стойбище находится в непролазной чащобе, в десяти днях пути отсюда, и нет никакой возможности атаковать их в конном строю. К тому же, они построили частокол, повалив своими каменными топорами множество деревьев толщиной в туловище человека.

Аккам покрутил головой от изумления:

– Надо же, какие силачи!

Он скосился на зажатый в руке кинжал. Полированая медь отразила сполохи пламени, придав им кровавый оттенок. Металл! Никакого сравнения с кремнем!

«Да, похоже, я их упустил… Переться пешком в тайгу, штурмовать частокол… Слишком хлопотно! А жаль, отличные были рабы, могучие! Китайские купцы с руками отрывали, чуть не дрались из-за них…»

В памяти промелькнула вереница повозок с драгоценной медью, кони и быки, полученные прошлой весной в уплату за плененных канаков.

«Придется отступить обратно в Степь. Ничего, там для магаев много лёгкой добычи!»

Аккам поднял руку:

– Отзывай свои дозоры. Через десять дней мы уходим на закат, в Степь.

Канаки шли на полдень, продираясь сквозь нескончаемый лес. Выпавший снег и морозы, тигры и волки, нападающие беспрестанно, заставляли напрягать все силы. Умер от обморожений гордый Быстрый Олень, не пожелавший прикрыть мехом татуировку вождя, погиб в схватке с тигром Коршун. Он умудрился, ухватив зверя одной рукой за верхнюю челюсть, выломать нижнюю, а затем свернуть ему шею, но тигр порвал храбрецу живот когтями задних лап. Верховный Вождь неоднократно задумывался, прав ли он был, поддержав большинство вождей, уж больно дорогой ценой платило племя за независимость и свободу. Но пути назад не было. Только вперед, не смотря ни на что!

Наступила весна, снег растаял, идти и охотиться стало легче. Следующая зима, уже не такая холодная, далась племени намного легче, благодаря тяжко приобретенному опыту выживания.

К следующему лету канаки вышли, наконец, из леса на равнину. Там, как и ожидалось, обитало множество небольших племен, в основном враждебных. Они пытались нападать, но всадников среди них не было, поэтому воины легко побеждали в стычках. Несколько раз удавалось окружить и захватить чужое становище. Тогда, по праву силы, канаки забирали все, что находили ценного. Многие воины брали себе местных женщин, ибо за две зимы умерло от морозов, диких зверей и болезней едва ли не пятая часть жен. Детей, вообще, умерло без счёта.

Так, с боями, племя шло ещё год, следуя руслу широкой реки. И вот, миновав очередную излучину, все узрели огромную, сверкающую на солнце выпуклую синеву!

Утёс первым подошел к полосе прибоя, облизнул брызги, окропившие лицо. Вода оказалась горько-соленой. Он засмеялся, повернулся к соплеменникам и крикнул:

– Моана! (Океан)

Шел 1999 год до Рождества Христова.

На протяжении нескольких поколений канаки жили на берегу, осваивая искусство мореплавания. Сначала выходили в океан на долбленых из цельных стволов челнах-каноэ, затем изобрели балансир-поплавок, благодаря которому даже крупные волны не могли перевернуть сие транспортное средство. Затем стали пользоваться парусом, дабы использовать силу ветра. Океанская ширь манила канаков, море сделалось их стихией. Они заплывали всё дальше и дальше от берега, проводя в путешествиях целые недели. Но спокойной жизни и процветанию мешали набеги враждебных племен, приходивших с заката и полуночи. Канаки отбивались, неся потери, и даже брали в плен немало вражеских воинов, обращая их в рабство, но, тем не менее, спокойная, безмятежная жизнь была недостижима.

Однажды воин Тики, отсутствовавший целых две луны, рассказал, что на восходе он обнаружил большой, свободный от людей остров.

– Там изобилие дичи и сладких плодов, на высоких пальмах растут орехи величиной с живот беременной женщины, много ручьев с чистой водой…

Верховный Вождь внимательно выслушал все это. Вот оно, место, где канаки будут избавлены от постоянных войн! Вот она, земля обетованная, обещанная богами!

Несколько лет ушло на постройку флота больших сдвоенных каноэ, способных взять на борт до сотни людей. Кроме людей, на каноэ погрузили кур, свиней и собак, а также семена таро, ямса и батата. Ну, и воду, конечно!

И настал день, когда все племя, помолившись и принеся щедрые жертвы богу океана Тангароа, покинуло материк, дабы пуститься в долгий, в сотни поколений, путь по бескрайним просторам Большой Соленой Воды. Конечно, они не могли знать, что первый заселенный ими остров не будет последним!

Отделившиеся кланы Волка и Рыси, с потерями пережив первую зиму, решили не торопиться с возвращением на равнину. Научившись шить теплую меховую одежду и строить шатры-чумы с неугасимым очагом внутри, непроницаемые для ветра и дождя, канаки убедились, что жизнь в лесу не так уж плоха, как казалась сначала. Быстрые и ловкие подростки загоняли лосей и оленей в засаду, где охотники поражали их копьями и дротиками, так что мясо и шкуры всегда были в изобилии. Через несколько зим тайга стала их миром. Встречавшиеся небольшие племена не были воинственными, как магаи. С ними удалось наладить сотрудничество и торговлю: мех и мясо выменивались на овощи, блестящее металлическое оружие, украшения. Откочевав за несколько лет на восход, разведчики обнаружили китайский форт, где торговцы охотно скупали и меха куниц, белок и соболей, и шкуры тигров, и тигриную желчь, и кости, и панты маралов, щедро платя оружием: луками, бросающими оперенную стрелу с медным наконечником на триста шагов, медными топорами и ножами, наконечниками для копий. Была на базаре и медная посуда: котлы и чайники, а также удобная одежда из ткани и обувь. Ещё продавалось самое ценное (после оружия!): соль и вино!

Однако, слишком близко к китайским городам приближаться было опасно: там шныряло множество отрядов работорговцев. Потеряв несколько десятков людей, канаки научились избегать ненужных контактов с коварными желтолицыми.

Через десять зим Волк стал единоличным вождем племени, ибо Рысь погиб во время одной из охот. И племя стало называться по имени вождя: Wuruhi (волки – маорийск.)

Вопрос о возвращении на равнину более не поднимался. Тайга на вечные времена стала для канаков родным домом, дающим всё: пищу, кров, безопасность.

Часть первая: Джим

Глава первая

Моряк вразвалочку сошел на берег. Втянул воздух, принюхиваясь к запахам порта: пахло соляркой, гниющими водорослями, рыбой и железом. Обычные, в общем, запахи, много раз нюханые в других портах, где довелось побывать. Прищурившись, взглянул на солнце: дневное светило тоже выглядело обычным, щедрым и ласковым – май месяц в северном полушарии есть начало лета. Но, тем не менее, что-то в окружающей среде неуловимо отличалось от виденого, слышаного и нюханого ранее. Некое необъяснимое чувство…

«Наверное, это потому, что я нахожусь в первом в мире государстве рабочих и крестьян! Тут все по другому!» – подумал моряк и усмехнулся.

Дойдя до контрольно-пропускного пункта, он вынул из кармана паспорт и с улыбкой протянул его пограничнику с колючими глазами. Тот, не улыбнувшись в ответ, взял документ, перелистал. Спросил, перекатывая «Р»:

– Мистер-р Джим… Тики?

– Да, сэр! Джим Тики.

– Ваш корабль есть «Дюк оф Веллингтон»?

– Да.

– Какая есть ваша пр-рофессия?

– Я механик, сэр.

Пограничник, подумав, отдал паспорт и строго сказал:

– Добро пожаловать в СССР!

– Спасибо!

Покинув территорию порта, Джим оказался в городе Краснодаре. Как ему объяснили, на английский это название переводилось как «Red gift». Вокруг рычали машины, прозвенел трамвай. Люди с озабоченным видом спешили по своим делам, а в паре мест стояли в длинных, на целый квартал, очередях. Незнакомые деревья, росшие вдоль улицы, отбрасывали приятную тень. Немногочисленные вывески, которые Джим не мог прочесть из-за незнания кириллицы, поражали лаконичностью. Удивляло также отсутствие рекламы. Вместо неё повсюду висели кумачовые транспаранты с лозунгами и портреты Сталина. Сталина Джим знал. Не лично, конечно, по газетным фотографиям.

«Однако, крепко его тут уважают! Да и есть за что: страну поднял из разрухи, войну помог союзникам выиграть…»

Мысль до конца додумать не удалось, ибо в поле зрения возникла пивная, которую было легко определить, даже не зная русского языка, по запаху солода и довольным раскрасневшимся рожам выходящих из неё лиц мужского пола. Сглотнув набежавшую слюну, Джим пощупал в кармане пачечку советских купюр, обменянных на десять фунтов стерлингов баталером. Пиво! Что может быть приятнее для моряка после двухнедельного перехода, да, к тому же, в жарком и душном машинном отделении! А поручение стармеха подождет!

Войдя в пивную, Джим подошел к стойке, за которой возвышалась монументальная разливальщица, и, отстояв небольшую очередь, показал на пальцах, что желает две кружки пенного напитка. Та кивнула и задала вопрос, которого моряк не понял. Догадавшись об этом, тётка ткнула пальцем в тарелки с закусками. Джим выбрал макрель горячего копчения, тоже указав на неё пальцем. Затем вынул из кармана все деньги и протянул разливальщице, чтобы взяла, сколько нужно. Вытащив из нетолстой пачки две купюры, она ссыпала на прилавок несколько монет. Вот и хорошо!