– Что у нас тут? – строго обратился старшина к Катерине.
Та, вытирая вспотевшее лицо нечистым вафельным полотенцем, ответила дрожащим голосом:
– Ой, товарищ милицейский, три мертвяка в туалете! Вон, тот дядечка обнаружил!
Старшина подтянулся:
– Всем оставаться на своих местах! Приготовить документы для проверки!
И проследовал в туалет строевым шагом. Выйдя оттуда через малое время, он расправил усы на слегка побледневшем лице и принялся звонить куда надо.
– Алё! Старшина Варфоломеев докладывает! В пивной номер семнадцать, на Калинина, ну, которая «У Катьки Великой», да… один труп и два раненых! Скорую надо и нашу бригаду… Есть никуда не отлучаться! … Обижаете, товарищ лейтенант, что б я, да безобразия допустил! … Так точно!
Через полчаса прибыла следственная бригада и «Скорая Помощь». Мишку и Джима извлекли из туалета для оказания помощи. Сашка, который в помощи из-за мертвого состоянии не нуждался, осматривали и фотографировали на месте происшествия, профузно ругаясь на антисанитарные условия.
– А я чо, я – ничо… – смущенно бормотала тётя Зина, уборщица, слышавшая нелестные замечания в адрес качества уборки помещения, – Они там спьяну что попало делають мимо, значить, толчков, а я чо, за каждым персонально подтирать, что ль, должна ежеминутно?
Пока оперативники возились с мертвецом, доктор Илья Игоревич осмотрел раненых.
– Ну, что, доктор? – поинтересовался вышедший из туалета следователь, вытирая руки носовым платком.
Доктор распрямил спину и, сняв с носа пенснэ, потер пальцами глаза:
– Этот, бугаина здоровенный, будет жить. У него только резаная рана лба. Кровопотеря небольшая. Перевязали. Сильно пьян, однако… А второй… тот хуже. Подозреваю разрыв мочевого пузыря. Необходима срочная операция!
– Понятно… Спасибо, доктор! Забирайте этого, раз надо. Я к вам попозже зайду.
Мишку увезла «Скорая», натужно пукая стареньким движком, Джима – милицейская полуторка, переделанная в крытый фургон-автобус. За Сашком пришлось ждать труповозку, роль которой исполняла по совместительству также довоенная полуторка, на которой работали ловцы бродячих собак и кошек.
Следователь, тем временем, опрашивал свидетелей, начав с Евсея Кирилловича.
– Фамилия, имя, отчество?
– Прохоровы мы… Евсей Кириллович.
– Год рождения?
– Тыща восемьсот девяносто первый, двадцать третье мая.
– Место работы?
– Мехмастерские в порту. Старший мастер.
– Почему не на работе?
– Отгул взял, у меня жена в больнице, навещал, значит.
– Понятно… – следователь быстро заполнял протокол, – Расскажите, Евсей… э-э… Кириллович, что произошло.
Прохоров задумался.
– Ну, я… это… сидел здесь, а они, все трое, вот тут, – он показал пальцем, – До меня пришли. Я ещё обратил внимание, что татарину водку наливают. Потом отвлёкся. Когда пошел в сортир, их за столиком уже не было. А в сортире – мать пресвятая богородица! Лужа кровищи и все лежат! Я на одного чуть не насс… чуть не наступил! Еле выбрался, значит, и шумлю: убили! Вот и… все, вроде.
– Не ссорились они?
– Не, не ссорились, это точно.
Задав ещё несколько вопросов, ответы на которые дела не прояснили, следователь записал адрес Прохорова и попросил расписаться в протоколе.
– Да, забыл спросить: вы партийный?
– А как же! Член ВКП (б) с тыща девятьсот тридцать восьмого года!
Следователь наклонился к заросшему седыми волосами уху свидетеля:
– Тогда брюки застегните, товарищ, не позорьте Партию!
Ахнув, Евсей Кириллович залился краской и проворно заработал пальцами.
Донцов, дождавшись, пока тот закончит, кивнул:
– Очень хорошо, товарищ! До свиданья, вы нам очень помогли. Вызовем, ну, повесточку пришлем попозже.
– Да я, типа, понимаю…
Из туалета вышел судебный эксперт, дымя беломориной:
– Дарий Аркадьевич! У пострадавшего весь затылок всмятку. Черепно-мозговая травма. Вот, такая причина смерти. Подробнее – после вскрытия.
– Спасибо, Андрей Иванович.
Следователь пригласил за столик разливальщицу.
– Фамилия, имя, отчество?
Та ответила.
– Год рождения?
– Молодая ещё! – кокетливо повела очами уже оправившаяся от шока Катерина.
– А конкретнее?
– Ой, ну, напишите, что двадцать первого!
На самом деле она была ровесницей Великого Октября.
– Семейное положение?