Миры Имра

Кэрин мирно спала. Под наваленными шкурами она была совсем маленькой и незаметной. Она прижалась ко мне, положив левую руку мне на грудь. И я почувствовал, как через ее пышную грудь и одежду ко мне пробивается живой, мерный, но не такой мерный, как падающие со сталактитов капли воды, тот звук холодный, а здесь… теплый, щекочущий и наполненный энергией, которая хранится в этом женственном, изящном теле, совсем не подходившим для воина. Ее сердце стучало в мою грудь, и от того я почувствовал сильную расслабленность, и мне стало немного неуютно. Не следует воинам расслабляться на задании.

Встряхнув головой и превозмогая желание остаться под шкурами рядом с Кэрин, я встал. Разжег костер, подбросив в истлевающие угли хворост. Тот затрещал, заискрился, и стал рождаться слабый (а потом и более сильный) огонек. Погрев руки, я вспомнил о старом друге.

Олоф спал, посапывая, укутавшись в плащ и накинув сверху пару шкур оленей. Он прислонился спиной к скале, а ногами перегородил путь в пещеру. Охранник, мой старый наставник и хороший друг Олоф.

Я вышел на улицу и огляделся. Кругом было серо: горы, леса в долине Кряжа, даже Танград издали казался серым. Лишь далеко в выси, сквозь пелену туч изредка можно было разглядеть белые редкие шапки пиков Черного Кряжа, поднявшие свои головы выше туч и облаков.

Я легонько пнул Олофа по ногам.

– Вставай, Олоф. Уже пора, – сказал я ему, как говорил день назад.

Он резко открыл глаза и немного приподнялся.

–Уже утро? – осведомился он ничуть не сонным голосом.

– Да, рассвет настал, – я вдохнул сернистый воздух и немного закашлялся, – прости меня за мою безответственность и дерзкий нрав. Я забыл сменить тебя на посту.

– Все хорошо, Радагас, за долгие годы нашей дружбы я научился уживаться с твоим характером и с твоим поведением, – он крякнул и встал.

– Пошли, поедим, – весело прозвучал его тяжелый голос, – то мясо кабана еще свежо?

Я кивнул.

– И, я думаю, – Олоф все никак не мог угомониться, – пора будить девицу, которая так нежно жалась к тебе ночью. Да, я видел! И не отворачивай голову! – он не смог сдержать смеха, а я выругался и пошел, насупившись, к костру, жарить убитого вчера кабана.

****

Запах жареного мяса и говор двух бравых мужей заставил проснуться Кэрин. Потянувшись, она встала и сразу, даже не пожелав доброго утра, принялась за поедание окорока.

Никто не разговаривал, и завтрак прошел под звуки чавканья, чмокания и облизывания пальцев.

****

– Нам следует двинуться дальше на восток, – сказал я, когда мы оседлали лошадей и покинули наше пристанище.

– Я согласен, – кивнул Олоф, – надо убраться подальше от города. Стража не должна зайти так далеко в леса. И тем паче, в горы эти толстозадые не рискнут пойти малым отрядом!

Олоф вздохнул.

– Вот только если король отдаст приказ Черным Эрронам догнать нас, то тут, ребятки, дело плохо.

– Да, это так, – вмешалась недоумевающая Кэрин, – но, великие мужи, скажет мне кто–нибудь из вас, зачем мы направляемся на восток? Так мы лишь приблизимся к Могучему вулкану Эндреведу, который с похвалами примет нас в свое огненное жерло!

Ее голос вобрал в себя изрядную долю возмущенности и легкой обиды, в которой прибывала Кэрин из–за того, что я и Олоф не посвящали ее в тайну нашего плана.

Я улыбнулся и, подъехав к Кэрин, начал ей рассказывать, куда мы направляемся.

****

– Ага! – удовлетворенно воскликнула девушка, – так значит, путь лежит в страну вардоков! А вы знаете, что это дикие племена, лишенные всех устоев и морали, некогда обманом порабощенные Бульваком, твоим предком, – она тыкнула в меня пальчиком, – и позже ставшие вассалами варваров.

– Не совсем так, – пояснил я, – ты верно сказала, что Бульвак Арабар обманул вардоков, пообещав им равноправие и власть, но на деле оказалось, что вардоки стали прислужниками варваров. В этом ты, Кэрин, безусловно, права. Но, как и все другие народы, вардоки имеют свои устои. Потому что у каждого народа и племени есть свои традиции и обряды, по которым живет этот народ. Если убрать из умов этих людей традиции и обычаи, то и народ исчезнет. Тем паче, что и нас эльфы, гномы и люди Риверленда считают безмозглыми животными, хотя мы побеждали эльфов в битвах и совсем недавно выгнали хервингов с их земель! – гордо сказал я и осекся.

– Ты гордишься тысячами убитых и целым морем крови, – грозно заговорила Кэрин, – Ты, Радагас, сын тирана Танкраса, не лучше своего отца!

Она с явным отвращением и праведным гневом поскакала вперед, ударив коня по бокам. Я посмотрел на Олофа, который ехал позади меня. Тот только ухмыльнулся и махнул рукой.

Через некоторое время, две мили дороги по каменистой земле и отбитых лошадиных подков, Кэрин подъехала ко мне. Она посмотрела мне в глаза, и уколы совести, как уколы кривого ножа, стали колоть мое сердце.

– Зачем мы направляемся на восток? Какую цель должны сыграть вардоки? – протараторила Кэрин, проглотив свою обиду и даже не обращая внимания на то, что меня грызет совесть.

– Что ты скажешь, если я тебе скажу, – приготовился говорить я, – что хочу убить отца. Я хочу смерти Танкраса, короля варваров!

Мои руки невольно сжали поводья, так, что те затрещали.

Кэрин удивлено смотрела на меня и долго ничего не говорила. А я слушал топот конских копыт, зная, какой вопрос задаст девица.

– Чем же тебя прогневал Танкрас? Почему ты так хочешь его убить? Из–за семьи?

– Да, Кэрин, – мой голос показался мне почти старческим, – Я хочу мести. Он убил брата, задушил мать и остался безнаказанным. – Обнажил я злобу и великую ненависть к отцу, – Никто: ни боги, ни люди не покарали его. И лишь я остался со свербящей и жмущей сердце печалью и одиночеством.

Наверно, голос мой звучал слишком свирепо и злостно, потому что Кэрин немного испугалась, что читалось по ее напряженному лицу.

– У тебя в глазах огонь полыхает, как в горне кузницы, – тихо произнесла она.

– Или, как в адской темнице! – весело отозвался Олоф.

Я рассмеялся, гнев утих и, смягчившись, перешел в отвращение.

– Так зачем же мы скачем к вардокам, и почему за нами гонится королевская стража? – Кэрин все не унималась.

– Они хотят поймать меня и вернуть в Танград. Но наша цель в другом.

– Сейчас в Танграде не больше тысячи воинов, – начал я, – это королевская стража. Армия Танкраса сейчас в Хервинленде, пьет во славу победы и молит Удора, чтобы он даровал им победы и в других сражениях.

– Вся армия вардоков сейчас находится вместе с войском варваров, – подлил масла в огонь, подъехавший к нам Олоф, – поэтому на их поддержку рассчитывать не стоит. Счастьем будет, если правители вардоков согласятся отправить с нами отряд, другой.

– Пока город будет пуст, мы вторгнемся в него и убьем отца… Танкраса, – сказал я, – Жители города, крестьяне, беднота и даже вельможи – все ополчились против короля, поэтому свободный проход по городу нам гарантирован.

– Но почему же вы сразу не попытались поднять народ королевства на восстание. Почему не помогли Эльду?

– Потому что люди еще не готовы. В них еще не зародилась сила и сплоченность, – ответил Олоф, – Каждый жмется в своей хижине, боясь высунуть носа. Но все слишком горды, чтобы признать, что им нужна помощь, сплотиться во имя свержения зла. Люди еще не готовы к этому. Но когда они увидят нового их правителя, способного разогнать тьму, увидят сильнейшую армию за его спиной, тогда окрепнет их дух, и восстанут они.

– И поэтому мы едем к вардокам за помощью и советом.

– А если вожди вардоков откажутся помогать? Испугаются гнева Танкраса и обернут свои силы против нас? Что тогда, Радагас? – спросила Кэрин.

– Тогда мы объявим им войну, – жестко отрезал я, – Если вардоки отступят, их ждет смерть от моих рук.