Пассажир

Пассажир
Иммануил Платов

Действие повести «Пассажир» разворачивается в нулевые годы. Это рассказ о взлете и падении бизнеса уральского олигарха средней руки (Посторонним В.). Скрытые пружины обогащения и борьба за успех в мире, который герои не выбирали. Действующие лица: олигарх Посторонним В., его серый кардинал Упырь, финансист-идиот Дубовир, водители-сироты Пуговица и Эполет, логист Масленица, «безопасник» Толян и многие другие. Рассказ от лица сотрудника фирмы (И. Платов). Веселые и не всегда законные приключения героев, а также экзотические путешествия, бизнес и мир, каким он был в нулевые, и каким уже никогда не будет. Почти документальная история, где вымышленным является только то, что необходимо для связки сюжета. Содержит нецензурную брань.

Ветер сдувает лепестки сакуры

Туман застилает дорогу

Никто не знает своей судьбы

Записка.

Вязкий ликер Амаретто напоминал о себе легкой тошнотой, которая усиливалась, при мысли о том, что ликер запивали вчера какой-то ванильной газировкой. Были еще воспоминания о плавном мелькании героев мексиканского сериала в телевизоре, фоном подвывающий Гребенщиков, завитки лапши мгновенного приготовления, крошки хлеба на столе и ночь на топчане между кирпичной стеной и штабелем гипсокартона. Память о прошлом вечере, проведенном в возлияниях с другом по университету, на его рабочем месте в сторожке магазина, навивала тоску. И без того серый утренний мир казался еще более серым и пустым. Впрочем, несмотря на эту пустоту и бесперспективность, вокруг, и особенно на остановке, было много людей сосредоточенных и недовольных, ползущих в неизбежный новый день и в беды с ним приходящие.

Я вошел в автобус. Протиснулся между ватно-драповыми спинами, обтирая перья с чужих плохого качества китайских пуховиков, и встал на подножке у первой двери, чтобы как штурман, отделенный от хмурой толпы перилами, смотреть на стелящийся под колеса асфальт, присыпанный снежной крупой.

Замелькали дома, казалось, стены были обиты подмокшим бурым картоном, а черные голые ветви тополей и пики чугунных оград усиливали промозглый вид. В редких окнах еще горел свет, приглашая в тепло и уют и напоминая измученным почти десятилетием реформ гражданам, что существует другой мир, спокойный и правильный, с кружевами на сервантах и горячем чаем.

Я приехал домой, когда утро уже готовилось передать эстафету трудностей новому дню, но еще оставляло последнюю надежду для ленивого ничегонеделания. В этот час, особенно остро не хотелось практической суеты, а напротив хотелось сна, теплой ванны и покоя. Но на столе лежала записка. Фирме требуются сотрудники, телефон, мама.

Мне уже давно была нужна работа, я вздохнул и немного помявшись, пошел звонить.

Ближайший телефон был в 20-ти минутах ходьбы на почте. Дорога туда после вчерашнего далась нелегко. Цепляясь плохо слушавшимися пальцами за железный диск телефона, я набрал номер. Бодрый голос секретарши сообщил время и место собеседования. Я договорился о встрече, вернулся домой и провалявшись весь день на диване, немного пришел в себя. Ровно без четверти четыре я уже был в помещение офиса моей новой работы. Яркая галогеновая лампа над дверью при моем появлении замигала, оставив на сетчатке яркую солнечную нить. На трассе за окном ухнул в колдобину прицеп и дама у стола, заваленного бумагами и кубами оргтехники, вопросительно обернулась.

Я немного сбивчиво объяснил цель своего визита.

– Ждите, – сообщила дама у секретарской стойки, посмотрев с интересом, и немного свысока.

Что, ж спешить было некуда, осмотревшись, я уселся на диван. Минут через десять, новый посетитель, женщина лет 40-ка промаршировала к секретарям и заявила, что она пришла по поводу вакансии. У меня было мало опыта в новой обстановке, но внутри разлилось приятное тепло, как от первых глотков вина в дружеской компании. Конкурент явно не принадлежал этому месту и времени, наоборот, этому офису скорее принадлежал я, молодой, перспективный, неопытный, готовый на многое, чтобы стать частью этого уверенного и дорогого мира. Конечно, только на время, просто чтобы заработать денег, и доказать, что презираешь их не потому, что, что не можешь получить.

«Прорвемся, старикам тут не место!» – заключил я про себя и с удовлетворением стал смотреть в окно. Появилось солнце и по- рериховски осветило и раскрасило хребты и массивы города в желтое и фиолетовое. Среди советской застройки из потемневшего серого кирпича, сверкали вкраплениями пластика и стекла фасады бизнес-центров, кое-где виднелась помпезная лепнина на фасадах сталинских зданий, шумел находящийся рядом вокзал. А почти у самого горизонта, словно циклопические остатки древней цивилизации, чернели и тонули в дымке огромные заводы. Они напоминали туши завалившихся навзничь гигантских окаменевших фантастических и полезных монстров из прошлого с наросшим реликтовым лесом из не дымящихся труб.

Произошло движение, и ко мне подошел человек.

– Здравствуйте, – сказал человек и жестом пригласил пройти.

Человека, звали Михаил Игоревич, как выяснилось позже, в офисе за глаза все звали его Упырь. Мы зашли в комнату переговоров и посмотрели друг на друга. Упырь представлял собой типаж советского технаря-интеллигента средних лет, вооружившегося цинизмом нового времени, верой в деньги и презрением к тем годам, когда он вместе с целым отделом таких же «шуриков», чертил на кульманах очередное зубчатое колесо. Он и был похож на поистаскавшегося Шурика из комедий Гайдая, рыжеватый, неброский, в очках. Но вот теперь, волею судьбы, а также благодаря качествам так не достающим новым хозяевам жизни, а именно уму, эрудиции и способностью мыслить системно, он был принят и даже занял значительное место в их иерархии, подвинув многих. За незначительной внешностью скрывалось знание простенькой психологии новых боссов и умение на ней виртуозно играть, а также расчетливость и отсутствие всякого стеснения идти по головам за место под солнцем в новом мире. Так он стал Упырем.

– Расскажите о себе, – последовал стандартный вопрос.

О себе? Ну что ж, я был обычным советским ребенком со способностями чуть выше среднего, необщительным характером и любовью к книгам. За книгами я просиживал все свободное время и впитывал из них все то, что должен был впитывать правильный советский мальчишка, а именно – веру в борьбу, высокое предназначение человека и силу добра. При этом я был трусоват и за все детство и юность ни разу не подрался. Улицы я избегал, предпочитая ее рисованию и чтению. Когда в очередной раз у меня забирала мелочь у кинотеатра и на остановках старшая гопота, крайне уязвленный собственной слабостью я шел домой и отжимался, поднимал гантели, а потом опять садился за книги, воображая себя победителем, как книжные герои. К четвертому классу выяснилось, что склад ума у меня строго гуманитарный, книги интересуют приключенческие и исторические, что естественным образом привело к логичному ответу на вопрос «кем быть».

– Кем быть? Каким быть?

О, этот вопрос задавался ребенку в СССР почти с детского сада. На него юным гражданам отвечали Борис Полевой, Маяковский, Вальтер Скотт и Джек Лондон, а еще, местная шпана, малолетние нарушители, шлявшиеся по каждому микрорайону в поисках драк, приключений и доминирования. С кем быть, каждый решал по своему, в меру желания или нежелания быть как все. Однажды, набравшись решимости, и выйдя из комнаты на улицу, я даже побыл какое-то время «бандитом» одной из мелких группировок моего околотка, правда, но драк с цепями в руках дело не дошло. Все ограничилось футболом в осеннем парке в компании ребят, с удивлением звавших меня за спиной «интеллигент» и договоренностью заниматься «бандой». Вскоре, этот мирок я навсегда покинул.

Окончательно отказавшись от улицы, я решил стать историком, поступил в кружок «юный археолог» при Дворце Пионеров, съездил в несколько экспедиций, поступил на истфак, отслужил год в армии и вот теперь сидел перед Упырем, с дипломом историка и полным отсутствием опыта в какой либо работе.

– Что это? Исторический факультет? – Упырь, слушавший меня до этого почти благосклонно, и краем глаза смотрящий в документы, вдруг слегка поморщился, как будто понял, что ест или пьет не то, что заказал.

– Вы куда пришли молодой человек!? В объявлении ясно сказано – знание английского. Вы что, думаете, что у меня достаточно времени, чтобы его терять тут с вами!? – Упырь говорил с неподражаемо отвратительной интонацией, он даже почти не повысил голос, но это было хуже чем любой крик или брань. Впоследствии, я много раз видел, как одной этой интонацией Михаил Игоревич морально удавливал не только подчиненных девиц и студентов вроде меня, но и взрослых солидных мужиков с портфелями, иномарками и животами, вываливающимися из ремня. Люди начинали заикаться, терять линию, на которой стояли, и в итоге всегда соглашались под давлением Упыря. Ну, или почти всегда.

Впрочем, я ждал такого поворота. Почти не дрогнув голосом, я ответил:

– Посмотрите вкладку, диплом защищался на английском языке, кроме того, вот, – и я выложил последний козырь, красные корочки «военный переводчик».

Как я их получил? Отдельная история. Служа солдатом срочной службы, в подразделении, относящимся к разведке округа, большую часть времени я переводил для нашего генерала книжку “Informational warfare”, и чтобы не терять год понапрасну (будучи в хороших отношениях с начальством) договорился о сдаче экзамена на военного переводчика. Пару недель я читал военные словари, а затем перелез через забор Высшего Командного Артиллерийского Училища (не шучу, пропуска у меня не было), сдал экзамен двум пожилым гражданским учительницам и уже вечером имел в кармане красный красивый диплом за подписью генерал-майора – главный итог и достижение моей армейской жизни.

Как выяснилось, через забор я лазил не зря. Удостоверение переводчика вкупе с тем, что я не пал под убийственными комментариями Упыря, его ко мне расположили. Мы поговорили еще немного, и он меня отпустил, сказав, что решение примут через неделю.

Любой человек знает, что если чего-то уверенно ожидаешь – скорее всего, пролетишь, и наоборот, вещи на которые не сильно рассчитываешь и надеешься, случаются именно тогда, когда о них почти забыл. Неделя закончилась и звонка я так и не дождался. На исходе недели я навестил друга по университету все в той же сторожке. Помню что потом, по дороге домой я стоял на остановке и смотрел, как весеннее холодное солнце закатывалось за асфальтовый холм дороги, и в голове бродили мысли о никчемности и неуспешности. В таком настроении я пришел домой.

– Звонили из фирмы, сообщили, чтобы выходил на работу в понедельник, – сказала мама.

Фирма.

В первый же день мне определили рабочее место с компьютером, телефоном и всем что положено. Я огляделся. Окружало меня рабочее пространство из стандартных стеклянных перегородок с рабочими столами, за которыми сидели менеджеры. Чуть в стороне за отдельными перегородками находилось руководство, бухгалтерия и секретари. Офис сиял свежим ремонтом, импортной оргтехникой, и излучал достоинство и достаток. На кожаном диване у входа вальяжно скучали сироты-водители.

– В солидном офисе клиент с деньгами проще расстается, а ты думал, зря мы столько на ремонт угрохали? – заметил Упырь.

Мне предстояло трудиться в торговом доме машиностроительного завода. Вокруг завода, который собственно производил продукцию, со всеми его инженерами, начальниками участков, технологами, учетчицами, складским хозяйством, транспортным цехом и столовыми, кормилась и процветала система торговых домов. Каждый из торговых домов занимался одной из сладких функций, как то: снабжение, сбыт и сбыт за границу. Существовала также и просто парочка фирм- прилипал друзей большого босса, которым тоже нужно было что-то кушать. Все это великолепие кучковалось вокруг фигуры упомянутого босса, Семена Моисеевича и состояло из птенцов гнезда его группы в институте, где Семен Моисеевич изучал физическую культуру. Каждый из директоров торговых домов был связан с боссом не только бизнесом, но и многолетней бедовой жизнью студентов физкультурного фака.

Таким другом юности был и Посторонним В., это прозвище, пришедшее из юности, прочно прилипло к носителю, однако все давно остерегались произносить его вслух и не только в присутствии носителя. Посторонним В. был генеральным директором моей конторы, это был классический пример человека с шилом в жопе. Чернявый и быстрый как солдат румынского стройбата первого года службы, Посторонним В. был человеком легкоатлетического сложения и имел обаяние цыгана, уводящего вашу лошадь. Говорил он часто быстрее, чем думал. Впрочем, в условиях тогдашней жизни это было скорее преимущество, так как уверенность стоила больше чем рассудительность, а умение пустить пыль в глаза, являлось основой успеха в бизнесе. Заместителем Постороннего В. был человек прямо противоположного строения. Звали его Лось. Это был коренастый, лысеющий мужчина лет 30-ти, глядящий исподлобья и имевший манеры братка, слегка облагороженные цивилизованный пространством офиса. Начинал Лось перепродажей китайских футболок с портретами Рембо, но благодаря своей ухватистости и знакомствам быстро поднялся. Я часто представлял Лося этаким деревенским кулаком с окладистой бородой, сидящим в просторной избе за столом в компании подкулачников, отправляющим в рот пригоршни квашеной капусты, и раздающим задания по репрессиям в деревне против тех, кто ему должен. Этот парень никогда не выпускал из рук то, что удалось схватить. Впрочем, как и все вокруг, нрав Лось имел веселый, любил шутки и разговоры о приключениях прошлого.

Далее вниз по иерархической лестнице шел народ. Пройдемся же между рядами, никого не отвлекая.

Вот, опустив серьезное лицо над бумагами, сидит Саша Шестаев, будущий владелец ювелирного заводика, а также косметического салона в помпезной сталинке в центре города. Личность в высшей степени благоразумная и спокойная.

Вот дремлет и видит сон о рыбалке Леша Козел, человек с вечными удочками в багажнике машины, а также обладающий супер – способностью делать сальто в прыжке с места, будучи почти невменяемо пьяным.

Вот к трубке телефона приник мужчина лет 50-ти в свитере. Он явно выбивается из общей картины, мы с ним подружимся. Мужчина наполняет пространство низкими частотами своего бубнящего баса, кажется, что где-то работает небольшой сабвуфер, который транслирует в мир негромко ухающую ахинею. Когда-то он был советским инженером и МНС кафедры сварки, а сейчас он менеджер продаж – Сергей Бочарян, или просто Боча.

Вот, задевая углы и громко крича, входит в офис и плюхается на стул небольшой круглый человек в кожанке. Не снимая в помещении кепку с ушами, он продолжает кричать в телефон, создавая вокруг себя атмосферу уверенной истерики по поводу очередной неподачи вагонов. Это начальник отдела отгрузки, пресловутый начальник транспортного цеха, или просто Масленица. Помните мультфильм? «Масленица приходил, сам маленький, а важный!» Оттуда.

Вот сидит и думает о бабах шлангообразный лысеющий молодой человек, Игорь Дубовир. Он всегда о них думает. Интеллектуальные способности Игоря не позволяют окружающим называть его иначе, чем Дубом.

Вот, рассматривает варианты дизайна ванной комнаты руководитель службы безопасности Толян. Толян – подполковник милиции в отставке. Он горький пьяница и рубаха – парень. Толян задумчив, вчера вечером он где-то оставил машину. Где не помнит, так как в том состоянии, в котором он был вчера, обычно ничего не помнят. Конечно, машина в очередной раз найдется, а мы с Толяном много поколесим по нашим и не нашим весям.

Вот, похохатывая и скрестив толстые руки на животе, сидит крупный Женя Балу. Балу всегда одет в одну и ту же синюю джинсовую рубаху и черные джинсы. Карманы рубашки, плоские в начале дня, к концу обычно приобретают пухлое наполнение. Это деньги, ведь Балу продает запчасти и работает с наличкой. По этой причине он всегда скрытен и весел. Радушным хохотом Балу заглушит любой неудобный вопрос. В среде жуликоватых торговцев незадокументированными запчастями его опасаются и уважают.

Вот встали с дивана и проследовали в комнату переговоров отжиматься сироты – водители. Внешность обоих не оставляет сомнений касательно их прежних занятиях. Один – здоровенный, высокий амбал по прозвищу Эполет, второй – маленький и квадратный, Леха Пуговица, оба – адские источники постоянного косяка, приколов и историй с криминальным уклоном. У обоих – бандитские физиономии. Оба яростные бездельники, пьяницы, хохмачи и ловкачи. Пару лет назад, в связи с общим угасанием девяностых, а также с разгромом некоторых не очень законных структур (разгром сопровождался стрельбой и арестами), Эполет и Пуговица лишились начальства, осиротели и остались не у дел, но поскольку они учились вместе с Посторонним В. в институте, он по-отечески приютил сирот.

Напротив, уткнулся в ноутбук Упырь. Упырь умен и занимает положение серого кардинала. Большую часть времени он ходит по порно – сайтам, или обсуждает заводские сплетни по внутреннему телефону, но когда нужно, к его слову прислушается Посторонним В., и угрюмо промолчит Лось. Кроме того, Упырь ведет выгодный проект, под который меня собственно и взяли на работу. Впрочем, об этом далее.

Помимо этого, офис наполнен еще парой десятков сотрудников. Всех их будет вымывать течением времени и денег, ну а я буду представлять их в порядки появления и убывания, если понадобится. Итак, приступим с богом, приступим к новой работе и взрослой, со всеми вытекающими последствиями, жизни.

Удивительное пиво Грольш.

Первое лето моей трудовой деятельности выдалось на редкость жарким. Я не помнил еще такого тяжелого, невыносимого лета. Три месяца температура не опускалась ниже тридцати. Ночами жара спадала всего на несколько градусов, ветра, дождя, ничего не было. Дома раскалились и не отдавали жар за недолгую душную ночь. Открытые настежь окна не приносили облегчения. Утренняя прохлада не наступала. Вареный народ медленно плелся на остановки. Среди вялой толпы плелся и я. В голове кирпичом лежала ночь, проведенная почти без сна и тяжелое знание неутешительного прогноза погоды на ближайшие недели.