смейся, звереныш, мы подыграем в свой черед, тени в углах
губ не помеха – тень выйдет в тень
чужого камня во главе угла наших стен.
Стены наши, впрочем, сложены не будут, утешимся тем,
а тогда не все ли равно, что во главе угла —
преломим хлеб и предложим хлеб, продолжим речь —
чертов дикий цветок ящерка обежит теневой стороной,
слева зайдет – тут и следить уголками глаз
пропавшее тело, тень ускользающей плоти и тень
остающуюся – с этого дня и впредь
ящерицы хлеб будут есть с руки
близ чертовой лилии, в чаше холмов у реки.
Поднимается ветер —
время ветров и время медленных вод
рвется невод
из рук ветра – видно, попался в сети
тяжелый улов.
Сроки приспели – осень
воды и ветер добычу влекут – тяжело
чертова лотоса
семя нести ветру и водам, и бросить
нельзя – опустить!
И осторожнее —
небрежности чертов цветок не простит
во дни крестин
никому, тем менее ветру – непрошен
в долине любой
гость, кроме крестного —
птичьего ветра – да и тому дай бог
прянуть в небо
когда возлюбленный голос реки его
к себе призовет
не то обессилит у стебля
чертовой лилии, там и умрет к зиме
– плененный насмерть
ветер, семя сронивший, и будет недолог вой
осиротевших вод.
Но мы ведь здесь за одним и тем же, в этих благословенных местах,
присмотрим же друг за другом – невелика и честь
ловцу – стать легкой ловитвой
на шабаше семян, где цепь холмов у реки – край света,
а на краю другом
прорвется к свету птичий сопутник мой, и я оглянусь – прочесть
долину осенних тенет, лица волений и нетерпений ее, как с листа
с полета семян, и в самом начале свитка
будет сказано, что нам следовало идти на запад, на последний свет
на тени холмов, ползущие навстречу, путаясь в желтой траве.
Предварим совет, и отправимся на закат.
Дождись меня у дальних холмов, не вступая в тень
холмов – здесь, в западне долины