Одинокая волчица. Посох Странника

– Ага. И не только внешне, внешность то у вас достаточно разная. Но вот по тому, как вы себя держите – гордо и независимо, есть что-то общее. И во взгляде, пусть даже у вас разные глаза по цвету. Все равно…

– Не знаю, может, ты преувеличиваешь?

– У меня наметанный глаз. Не забывай, что по статистике у Джентльменов удачи самая большая семья. У меня семеро братьев и сестер родных, а ещё двоюродные и так далее… Так что у меня – опыт.

Лара фыркнула

– Да уж, опыт… Как думаешь, все останутся живы?

– Разумеется. Олег не поднимет руку на женщину, хотя, наверно, стоило бы. А вот Ванесса да, она может… но опять же, какой в этом смысл?

–Знаешь, а Олег был прав. Ты стал слишком разумным.

– Это как? Вам вообще не угодишь: безрассудность – плохо, разумность – тоже нехорошо. Как же быть?

Лара улыбнулась.

– Быть самим собой. Мы тебя любим таким.

– Правда любите? – покраснел Джемт. – И… Ванесса тоже?

Девушка рассмеялась.

– А ты у неё поинтересуйся.

– Да? Знаешь, как это будет выглядеть?

– Догадываюсь! – не прекращала смеяться Лара.

– Рад, что тебе весело, – несколько насупившись, сказал Джемт.

– Эй, не обижайся! Не надо!

– Я и не думал обижаться. Я просто думал.

И тут Иллариона опять расхохоталась, но потом взяла себя в руки.

– И что надумал? Поделишься?

– Почему бы и нет. Тем более что эти трое ещё не кончили ругаться…

– Или драться…

– Едва ли до этого дойдет.

Лара не вытерпела и напомнила другу

– Ты хотел мне что-то рассказать…

– Да, кажется. В общем, я кое-что понял. Про это место. Здесь… здесь все построено на страхе.

– Как это?

– Ну… – слегка замялся Джемт. – Помнишь, в самый первый день, когда мы здесь очутились, мне было совсем плохо? Мне и Ванессе?

– Да.

– Так вот… это было потому, что мы боялись – за себя в первую очередь. И поэтому мы ослабевали. Думаю, здешние стены впитывают наш страх и наши силы. Как-то так. А когда Ванесса совсем ослепла, я испугался за неё больше, чем за себя. Поэтому силы перестали утекать в неизвестном направлении. А Несс, наверное, помог Третий Глаз. А потом уже мы все боялись за тебя, и нам было не до этого.

– Интересная мысль…

– И помнишь, когда Саралинда говорила, что-то вроде «Вас никто не ждет, идти не куда…»

Девушка задумчиво кивнула:

– Помню. И было почему-то очень больно.

– Именно. Мне кажется, потому, что мы боялись – вдруг это окажется правдой, вдруг мы никогда не выберемся отсюда…

– Вдруг я не смогу спасти Кару… – продолжила Лара. Все начало вставать на свои места.

– Ну да. Поэтому каждое слово отзывалось такой болью.

– Удивительно… наверное, ты прав. Можно будет потом спросить у Сары.

– Это уж ты без меня.

Лара замолчала, внимательно посмотрев на Джемта, и вдруг спросила.

– А в вашей семье братья или сестры когда-нибудь предавали друг друга?

Джемт покачал головой.

– У нас все по-другому. Так произошло, что Джентльмены удачи живут обособленной общиной, и обычно у них нет друзей среди других людей. Поэтому предать своих – это равносильно быть изгнанным из общины, а следовательно – одиночеству и смерти. Если, конечно, свои не отомстят. Кажется, был только один такой случай. Джентльмены удачи стоят друг за друга горой.

– Наверное, здорово жить в такой большой и дружной семье, – задумчиво произнесла Лара, но Джемтальт только усмехнулся.

– Наверное, здорово – если ты нормальный маг. А я, как ты могла успеть заметить, волшебник слабый.... Лара, не надо спорить, я и сам это знаю! Поэтому надо мной многие смеялись. Взрослые не скрывали своего разочарования, а ровесники – насмешек. Я там был никому не нужным, поэтому и сбежал.

– Джемт, я бы не сказала, что ты – слабый маг. В последнее время ты очень часто спасаешь нас, а уж Ванессу особенно. И деревня Красный Крест обязана тебе своей жизнью.

– Я до сих пор не понимаю, как я это сделал.

– Так и не надо понимать! Главное, что ты смог, а значит, ты несправедлив к себе. Я не знаток в магических делах, тебе вообще лучше обратиться к Олегу с подобными вопросами, но мне кажется, ты очень могущественный маг. Но дуралей.

Лицо друга удивленно вытянулось.

– Ты же только что называла меня слишком разумным?