Чужая измена

Чужая измена
Инга Леровая

Кирилл Нагорный известен в криминальном мире. Он добывает компромат на влиятельных людей, специализируется на изменах и тайных сделках. Однажды, под Новый год, Кирилл совершает непоправимую ошибку, крадет чужую вещь из тайника и за ним начинается охота.

Случается новогоднее чудо. Жена однокурсника Стелла обещает спрятать Кирилла, но взамен требует помощи в собственном расследовании. Загадок много, а Кирилл у себя один, да еще и любовь обрушилась как цунами.

В книге есть:

#любовь наотмашь

#тайны прошлого

#ошибки и прозрения

В книге нет:

#жадного мужика, выгнавшего беременную жену без копейки денег

Инга Леровая

Чужая измена

Глава первая. Кир, исчезни!

– Исчезни! – Самсонов шипит сквозь зубы, едва я переступаю порог его кабинета, выдерживает длинную паузу и нехотя добавляет. – На время, Кир.

– Хм, – что-то подобное я предвидел, поэтому просто жду подробностей. По сторонам не глазею. Каждую мелочь в кабинете начальника и по совместительству боевого друга я давно изучил, ничего интересного.

Стол посередине, шкафы вдоль стен, между шкафами сейф, кресло в углу. Обычная обстановка, удобная для работы, хотя и не типичная для Самсонова, он Плюшкин по рождению, любит копить барахло. А тут ни картин, ни цветов, ни сувениров на полках. Фотография, правда, одна имелась. На столе, в рамке.

– Тебя видели, Кир? Что ты ко мне пошел, видели?

– Андрей, ты в себе? Шарик с роликом в мозгах соедини. Маркиза по селектору объявила, что ты меня вызвал. Если и не увидели, как иду, то услышали.

– Дура. Уволю! Но ты ведь не сразу… ты же понимаешь, – зуб даю, Самсонова кроет дикая паника, хотя он и старается держаться.

– Нервы на меня не трать, Самыч, – не следовало дразнить Самсонова, с последним поручением я накосячил и, похоже, это всплыло. – Никто меня не видел. Подумают, что я в кафе спустился. Обеденный перерыв. Все уже там.

– Уходи через комнату отдыха. И сразу в аэропорт. Седьмой маршрут.

– Седьмой?

– Оглох?

– Да вроде нет, – дергаю плечом, как сломанная кукла, дела обстояли даже хуже, чем я поначалу решил. Черт меня попутал нарушить собственные же принципы. Ответка прилетела слишком быстро.

– В аэропорт, – повторяет Самсонов и отворачивается к окну, давая мне несколько секунд на то, чтобы раствориться в пространстве без остатка.

Исчезнуть из его кабинета, из привычной жизни, из города. Не работает здесь больше сотрудник Кирилл Нагорный, специалист по чужим изменам. И не работал никогда. Делаю три шага до двери в комнату отдыха, пять шагов до балкона, прыгаю вниз, второй этаж да с моей подготовкой, легко. Еще пять шагов до незаметной калитки в углу двора. Не беру машину со стоянки, я ведь на обеде.

Самсонов что-нибудь придумает про мое отсутствие для остальных и для Маркизы, своей секретарши. Например, скажет, что отравился ценный сотрудник винегретом в кафе, так поплохело, что сразу на скорой в больничку. В нашей компании это обычное дело. Внезапно заболеть. А то и не выжить после обеда.

Седьмой маршрут предполагал полную ответственность джина за свою жизнь. Как хочешь, так и спасайся. Бегом, ползком, на крыльях… Контора, промышляющая промышленным и персональным шпионажем, всегда в стороне. С деловой белоснежной репутацией, проверенной годами. Стабильность, солидность и секретность.

Когда Самсонов придумал называть своих поисковиков джинами, от английского выражения “поисковая машина”, многие смеялись. А потом привыкли. Кирилл Нагорный лучший джин в офлайне, то есть в поле. Вернее, был, пока не наделал глупостей. В настоящий момент я просто придурок, за которым охотятся и обязательно найдут.

Автостанция, ближайший автобус до райцентра, на одной из остановок выхожу, возвращаюсь через заснеженный лес к дачному поселку. Те редкие попутчики, кто вышли на остановку раньше, уже разбрелись по своим дачам, затопили бани и камины. Меня вряд ли кто запомнил. Мой дом стоит на отшибе, в поселок я не заглядываю.

У каждого джина есть тайное убежище. Документы, деньги, все необходимое для незаметной жизни. Можно отсидеться хотя бы пару дней, но я переодеваюсь и вывожу из сарая старый мотоцикл. До аэропорта в соседнем городе я доберусь, он недалеко, а там как повезет. На моей стороне опыт, зима и предновогодняя суматоха. Шанс скрыться есть.

На месте охотников за мной, я бы взял под контроль все аэропорты в ближних городах. Может и возьмут. Если игра пошла крупная. Глупо схлопотать по мозгам, когда не знаешь, какой козырь у тебя имеется. Мой козырь – старая флешка, прихваченная из сейфа Мясницкого, врага нашей конторы. Ну и моего, так уж вышло.

Впрочем, напрасно я продолжаю считать контору своей. Привычка. Я сейчас иду седьмым маршрутом. Нет ничего нашего на неопределенный срок у джина Кира. Сам по себе колобок. Спасибо Самсонову, что дал шанс сбежать. Мог бы сдать с потрохами. Хотя, зря я так. Андрей сто раз мог бы меня продать, подставить на любом деле, если бы захотел.

Правила пишутся кровью. Одно дело знать это, а другое – прочувствовать на своей шкуре. Запрещено брать из сейфов, хранилищ и тайников любые предметы, если не собираешься пускать их по прямому назначению. Ну там, закопать владельца, поторговаться, получить выкуп. А я взял. Влез к Мясницкому в квартиру, которую он тщательно от всех скрывал, и нашел схрон.

В тайнике было полно документов, я их сфотографировал, сложил, как лежали, и взял эту чертову флешку. Флешки хранились в стеклянной колбе, новенькие, блестящие, как разноцветные камешки. Я зачем-то встряхнул колбу и наверх выскочила одна, серая, древняя флешка. Уж очень не сочеталась с остальными. А все, что не сочетается со средой, стоит больших денег.

Теперь поздно загоняться и рассуждать, что любопытство может лишить головы. Поздно ругать себя за то, что выбрал чужие измены способом заработка. Да и зачем ругать, дело сверхприбыльное. Залягу временно на дно, выжду. Продам пару-тройку пикантных секретов, наберу рейтинг заново. А может стану пекарем или автосервис открою.

Отвлекаю себя от мрачных мыслей, а сам выискиваю глазами место, куда спрятать мотоцикл. Не то, чтобы жалко машинку, она свое отбегала, но если ее быстро обнаружат, мне же хуже. Въезжаю на полном ходу в сугроб между елками. Укрываю ветками и набрасываю снег. До весны спи, друг. Заберу, если никому не пригодишься раньше.

В аэропорту яблоку упасть негде. Не сидится людям дома рядом с украшенной елочкой. Кому-то нужны пальмы и теплое море. А кому-то – горные склоны. Беру билет в Мурманск в бизнес-класс. Прячусь в вип-зале. Жду начала посадки. Повезет, так увижу северное сияние. И тотчас понимаю, что сияние в этот раз вспыхнет для кого-то другого.

За годы работы чутье стало острым как игла. Впивается в висок, зудит. Делаю вид, что мне нужно покурить, хлопаю по карманам, как будто ищу сигареты. Сразу за кабиной для курящих вижу дверь в служебное помещение. Ныряю туда в наивной надежде ускользнуть от преследователей. Удача пока на моей стороне.

Во-первых, какой-то раззява не захлопнул толком дверь, автоматика не сработала. А во-вторых, что гораздо ценнее, я попадаю не в кладовку для швабр и прочей туалетной дребедени, а в коридор между внутренними, служебными помещениями. Торопясь, пролетаю коридор насквозь, оказываюсь у грузового лифта и спускаюсь вниз.

Еще один пустой коридор, двери с цифровыми замками. Замираю на секунду. В принципе, не проблема влезть и спрятаться, но мне важнее не влезть, а вылезти. Сам себе напоминаю крысу, которая мечется из угла в угол в лабиринте. На камеры, понатыканные везде, стараюсь не попадаться, шанс спастись пока остается.

– Кир, тихо, не суетись, выход всегда есть и ты его найдешь, – шепчу негромко и, наконец, решаюсь открыть самую дальнюю дверь. В комнате может быть окно и я выберусь на улицу. Или затаюсь на часик, отсижусь.

Кодовый замок на двери старый, по затертым кнопкам легко вычислить нужные цифры. Жму, от сухого щелчка вздрагиваю, как от удара, аж руки затряслись. Придурок. Глупо нервничать. Сто раз в худших ситуациях бывал, напряженных, опасных, и попусту не вздрагивал. Просто всегда знал, как буду спасаться, а сейчас не знаю.

Комната рабочая, стол, включенная настольная лампа, старый комп, крутящийся стул. Высокие стеллажи, на полках груды бумаг. Сбоку от входа диван с потертой обивкой. На диване пара подушек и плед. Спят прямо здесь, что ли? Окно, к счастью, имеется. За черными шторами пыльные жалюзи. И, похоже, что сигнализации нет.

Столбенею за шторой, потому что в дверь кто-то скребется. Тыкает пальцем наугад, попадает мимо кнопок. За мной? Мои преследователи вели бы себя увереннее. Прострелили бы замок и все дела. Я неожиданно успокаиваюсь. Дверь распахивается, с грохотом летит в стену и в комнату вваливаются двое.

Плотная ткань не позволяет увидеть, кто вошел, но по чмокающим звукам догадываюсь, что люди целуются. А потом вжикают молнии и скрипит диван. Ну, попал я. Начинается банальный перепих. Терплю, хотя смех разбирает. Чужие измены и здесь меня нашли. Мастерство в карман не спрячешь.

– Киссеныш, – бормочет мужик. – Завтра все будет красиво. А сейчас мне надо еще кое-что сделать. Иди к себе. Я вернусь, очень быстро вернусь. Не успеешь соскучиться.

– Лешик, ну нет, – капризничает дама. – Я тебя никуда не пущу. Утром же самолет. Вдруг опоздаешь.

Даже, если бы она не назвала мужика по имени, я узнал бы его по смешному словечку. Мой бывший однокурсник Леха Климов шептал его вслед каждой юбке. Киссеныш. Шипел как змей, а я над ним ржал. Вот же как. Я не поддерживаю отношения ни с кем с курса, поэтому не знал, что Леха работает в аэропорту.

Начинаю лихорадочно прокручивать варианты. И злюсь на вредную бабу, которая жеманится и тянет время. Леха все же выпроваживает свою подругу, выжидает ровно десять минут, опасается, наверно, что баба вернется. Чувство времени у меня врожденное и не раз выручало. Леха гасит свет и выходит. Через тридцать секунд выхожу я и сразу окликаю.

– Леха, а я думаю ты, не ты. Хотя вру, сразу узнал. Годы тебя не берут.