Нянька для мерзавца

– Как на улице?.. Ты в своем уме?! – наконец, совладав с собой, заголосила мегера. – Приволок в дом черт-те кого! Может, она детей ест?! Варит на медленном огне с укропом и обгладывает! А ты тут прохлаждаеься в это время! Так, всё!.. – рыкнула Адольфовна и быстрее ветра выскочила из палаты.

Точно побежала увольнять няню. Ну и хорошо, мне не придется этим заниматься. Я уже и сам пожалел, что связался с этой нахалкой. А тут, как говорится, и вдоволь, и без греха. И Адольфовна удовольствие получит. И я, когда вернусь домой, буду избавлен от лишней головной боли.

С трудом поднявшись с кровати, я подошел к тумбочке и взял мобильник, на экране которого отразилось штук пятнадцать непринятых вызовов от Бекетова – моего зама. Интересно, какого черта ему нужно? Вот именно с ним у меня разговаривать сейчас нет никакого желания. Ольга сразу невзлюбила Бекетова, как только впервые его увидела, но я лишь отмахнулся от жены, тогда уже больной, но еще об этом не знающей.

– Он плохой человек. Леш… – просто сказала она, едва увидев стоящего на пороге нашего дома улыбающегося Андрюшу Бекетова, отсвечивающего лоснящимися щеками и одетого в украшенную дурацким пальмами поношенную рубашонку.

Где он ее взял только, я таких уже лет пятнадцать не встречал. Да и вообще видок у него еще тот был. Это сейчас он может отличить Бриони от Хьюго Босс, а тогда выглядел, как нищий с вокзала. Да и откуда ему было разбираться в мужской моде, если он всю свою сознательную жизнь служил на складе и даже дослужился до звания подполковника, пока ему не дали под зад коленом, поймав на мелкой краже тушенки с военного склада.

– …Хватишь ты с ним горя.

– Слушай, не могу же я один лямку тянуть. Все тебе не нравятся. А этот хоть хозяйственник хороший, – грубо ответил я тогда, за что себя корю до сих пор.

И ведь права она оказалась. А я, дурак, взял Бекетова, да не просто замом, а компаньоном сделал. Зачем, спрашивается? Ретивое взыграло, решил Ольге назло доказать, что не права она.

– Я обзвонился. Тут работы выше крыши накопилось, – услышал недовольный голос компаньона.

Точно в офисе заседает. Я вот всегда удивляюсь этому. Дома жена, дети. А он с утра до глубокой ночи, даже в выходные, сидит в кабинете, перекладывая с места на место бумажки. Ольга звала его дураком с инициативой. И ведь права была. Это страшная, гремучая смесь.

– Что-то случилось? – спросил я без интереса.

Концерн работает, как отлаженный механизм, принося неплохие дивиденты. На заднем плане раздался тихий женский смех, в котором я уловил фальшь. Ну все ясно, Андрюша в своем репертуаре, опять естествует какую-то свою подчиненную. И как я ему не объяснял, что гадить на рабочем месте – последнее дело, он с упорством продолжает трахать глупышек, думающих подняться по карьерной лестнице.

– У нас проект горит. Ну тот, новая линия одежды для жирных баб. Я уволил его руководителя. Эта овца совсем не справлялась с работой.

– А может, просто тебе не дала? Или ты для своей очередной шалавы место освободил? – зло спросил я и по молчанию в трубке понял, что так оно и есть. Попал не в бровь, а в глаз, так сказать. – Слушай, Бекетов, если ты из-за своих мудовых страданий завалишь мне год работы, я тебя урою, ты понял? И эта линия одежды для женщин плюс сайз, а не для жирных баб, как ты изволил выразиться. Нужно с уважением относиться к тем, кто носит тебе золотые тугрики. Бабу найти. В ногах у нее валяйся, но чтобы вернул. Ты понял меня?

– Я нашел другого руководителя, – Бекетов был зол, я понял это по дрожащему голосу и представил, как Андрюша пытается расслабить галстучный узел толстыми пальцами. – Она справится. Опытная девочка. А эта. Я ее в глаза ни разу не видел, обычный винтик в механизме, посредственность. Так что не стоит из-за какой-то там овцы копья ломать, братан. Справится моя малышка, еще лучше даже, вот увидишь.

– Ладно, – пустой спор начал меня утомлять. В конце концов, какая мне разница, кто выполнит работу? Важен конечный результат. Андрей явно понял мое настроение и расслабился. – Завтра домой меня отвези. Сколько можно тут валяться?

– А ты где? – спросил Бекетов. – И что случилось? Бабу себе нашел наконец-то? Сам-то что до дома не доедешь?

– Нет у меня машины больше, Андрюша, – ухмыльнулся я, – так что, друган, придется тебе подсуетиться. Со сломанными ребрами тяжело променады даются.

Отключив телефон, я обессиленно откинулся на кровать и прикрыл глаза. Что стало с моей жизнью? После смерти Ольги я словно заморозился. Исчез с этой земли, только девочки до сих пор держат меня, не дают сойти с ума. А все остальное вдруг стало пресным. Даже того азарта от работы и денег я больше не ощущаю. А встреча с этой странной незнакомкой что-то вдруг всколыхнула в душе. И бровь эта ее выгнутая как вызов моему мужскому эго. Правильно, зачем мне эти проблемы? Хорошо, что Адольфовна ее уволит. Нет человека – нет проблем. Выкину из головы и забуду, как страшный сон.

– Ага, и продолжишь тосковать по умершей жене. Хоронить себя раньше времени. А то, может, сопьешься от горя. И девочки твои по миру с протянутой рукой пойдут. Зря думаешь, что они кому-то, кроме тебя, нужны, – тут же отозвался вредный внутренний голос, – давай жалей себя, это очень по-мужски.

– Да пошел ты! – разозлился я, гоня из головы дурацкие мысли, которые почему-то никак не хотели исчезать, крепко засев в мозгу.

Ну ничего, завтра выйду на работу, чтобы не думать о глупостях.

Глава 4

Алла

Комната, в которую меня привела Нюша, мне понравилась. Светлая, не очень большая, обставленная со вкусом, без вычурности, но дорого. Видно, что кто-то очень старался, обустраивая небольшое помещение.

– Не знаю, но почему-то мне кажется, что хозяин не будет злиться, что я тебя сюда поселила, – вздохнула повариха, оглядываясь по сторонам, словно сканируя пространство взглядом.

– А почему он против должен быть? – спросила я.

– Это комната хозяйки, – тихо пояснила Нюша, и мне стало не по себе.

Я так и не узнала, кстати, куда делась мать девочек, но то, что в этом доме женского присутствия не ощущалось, было ясно с первого взгляда. Нет, прислуга и теща, и даже девочки не в счет. Просто дом был какой-то неуютный, не хватало милых женскому сердцу мелочей, которыми обычно украшают свое жилище хозяйки. Он словно впал в какую-то странную спячку и никак не желал из нее выходить, даже стараниями девочек их отца.

– Ольга Владимировна умерла, – всхлипнула повариха, и я поняла, что она была очень привязана к женщине, чье имя, казалось, повисло в спертом воздухе комнаты. – В последнее время она жила здесь. Не хотела мешать Алексею Михайловичу и пугать дочек. Светлая была женщина. Ангел. Думаю, она им и стала.

– Простите, я не знала, – с трудом сказала я, оглядываясь по сторонам. – Так, может, тогда не стоит мне здесь селиться?

– Не знаю, но у меня ощущение, что именно это ваша комната, – дернула плечом Нюша, – располагайтесь. Через час ужин.

Повариха ушла, а я свалилась на мягкую, покрытую лоскутным ярким покрывалом кровать, и прислушалась к себе. Организм требовал душа и отдыха.

Я пошла в ванную комнату, отметив, что Нюша все предусмотрела вплоть до новенькой зубной щетки и средств гигиены, выстроившихся на полочке ровной батареей. Шампунем я таким обычно не пользуюсь – по цене он превосходит мой любимый в разы. Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.

Пустив горячую воду, я уселась на бортик ванны, наблюдая, как она набирается, и задумалась, что делать дальше. Миссия моя ясна, тем более что хозяин конкурирующей с Зотовской фирмы дал точные вводные, и я знала, какая информация для него ценна. Вот только, судя по всему, Алексей Михайлович не тащит в дом работу, и потому моя деятельность под угрозой срыва.

А еще я поняла, что в концерне и без меня есть крот, да не просто какой-то лох, а человек, имеющий доступ почти ко всем делам. И это тоже ставило мой план под угрозу. Зачем платить бесполезному шпиону, если и так есть вся интересующая информация? Вот бы узнать, кто та сука, которая сливает все конкурентам.

Вода достигла бортиков, я, опустив в нее руку, проверила температуру и, удовлетворенно хмыкнув, сняла костюм, почувствовав невероятное облегчение. Жаль только, что после банных процедур мне вновь придется напяливать на себя несвежее белье и дурацкую тряпку. Дома-то я не была, потому сменной одежды у меня нет. Завтра нужно будет на пару часов отпроситься и съездить домой, потому что я тут, видимо, застряла надолго.

Расслабившись в теплой воде, я прикрыла глаза, прислушивясь к тихому шипению пенных пузырьков, и едва не уснула – так хорошо мне было. Будильник в телефоне разразился противным писком. Черт побери, я же забыла про ужин! На который Нюша настоятельно рекомендовала не опаздывать. Похоже, в этом доме живут не люди, а роботы. Неужели Зотов такой педант? Или просто самодур, показывающий, кто в доме хозяин? Ладно, разберемся.

Я схватила с полочки флакон с шампунем и щедро плеснула себе на макушку. То, что с шампунем явно что-то не-то, почувствовала сразу, едва коснулась пальцами своих и без того не самых густых кудрей. Точнее, пальцами я просто прилипла к своей многострадальной головушке и никак не могла выпутать их из слепленных в сосульки волосенок. Принюхавшись, поняла, что чей-то коварный план удался. И как я снова попалась на проделки мелких хулиганок? Ведь поняла же уже, что тут надо держать ухо востро. И, кроме того, прикол-то старый. Мы сами с Елкиной развлекались, подливая ее матушке в шампунь яичный производства фабрики «Желтая плесень» кленовый сироп, отмыть который с волос было делом бесперспективным.

Твою мать. Я едва сдержала рвущийся из груди крик.

После получаса бесплодных попыток смыть с себя адский сироп я сломала несколько ногтей и добилась того, что у меня на скальпе появились кровоточащие раны. Ресницы, кстати, тоже слиплись, глазенки щипало от попавшего в них мыла. Я схватила с тумбочки фен в надежде хоть немного привести себя в божеский вид. Нажала на кнопку и взвыла.

Поверьте, дом, скорее всего, привыкший к крикам несчастных нянь, в этот раз содрогнулся по-настоящему. Фен обдал мою многострадальную башку горячим воздухом и облаком муки, котрую мелкие заразы догадались в него засыпать. Надо же какая буйная фантазия у малолеток! От злости я едва не сгрызла расческу, хорошо, что она намертво застряла в моей шевелюре, придавая ей вид очень креативный, если не сказать – безумный.

На ужин я, конечно, опоздала, за что удостоилась такого взгляда о Адольфовны, что будь у меня нервишки послабее, умерла бы на месте от разрыва сердца.

– Прекрасно, – прошипела старая грымза, – вы потому опоздали, что перепутали прием у короля франции Людовика пятнадцатого и ужин в тесном семейном кругу? – ехидно поинтересовалась она, явно намекая на мою прическу, расческу из которой я так и не смогла извлечь.

Ну да, увидь меня сейчас любая фавритка его величества, загнулась бы от зависти. Девочки ели молча, с торжеством поглядывая в мою сторону. Особенно беззубая Козюлька. Теперь понятно чьих рук дело мой позор. Этой развитой не по годам малышки.

– Вас что-то не устраивает? – спросила я, глядя прямо в глаза хозяйской тещи, что ее, кстати, ничуть не смутило, хотя обыкновенные люди – в смысле, не зло в чистом виде – стараются моего взгляда избегать. – Вы так-то тоже не фонтан выглядите. Пятна на лице шарма не добавляют. И учтите, я не люблю, когда со мной разговаривают в подобном тоне.

Старуха прожгла меня взглядом и закашлялась, подавившись кашей, которую не успела проглотить. Явно не ожидала от меня отпора. Девочки перестали жевать и уставились на меня с интересом и, показалось, толикой уважения, что меня определенно порадовало.

– Ты уволена! – взвизгнула Адольфовна, брызнув ядовитой слюной на красивую вышитую скатерть. – Вон пошла, дрянь! Вон, вон, вон!

Я молча посмотрела на беснующуюся фурию и зачерпнула из тарелки ложкой невероятно соленую кашу. Ну конечно, ничего нового.

– Вкусно, я бы еще присолила, – громко сказала, повернувшись к замершей в предвкушении шоу Козюльки. С трудом пропихнув в себя вставшее поперек горла противное месиво, я с улыбкой людоеда племени Мумба Юмба повернулась к Адольфовне, которая уже замолчала и лишь бешено вращала выкатившимися из орбит глазами. – Я уйду, только когда хозяин дома сам мне сообщит об увольнении. А до этого и с места не двинусь, – лелейно пропела, зачерпывая вторую ложку каши. Пусть знают наших. – Надеюсь, вы поняли это, Прозерпина Адольфовна, – сделала я ударение на отчестве злюки.