Если б не было тебя

Если б не было тебя
Инга Максимовская

– Ты мне больше не нужна!– выкрикнул я в порыве злости, посмотрев в полные слез родные глаза.

А утром ее не оказалось рядом. Исчезло все, что могло быть доказательством присутствия в моей жизни некогда любимой женщины. Ни родные, ни друзья, никто из окружающих не помнит, что я был женат и влюблен. Зато я начинаю понимать, что жизнь без преданной мною женщины лишена красок. И теперь у меня одна цель – вернуть себе ту, что я так легко потерял.

Инга Максимовская

Если б не было тебя

* * *

Глава 1

Если б не было тебя,

И мне не быть собой самим.

Так и жил бы, твой призрак любя,

Призраком твоим любим.

    (с) Джо Дассен

Ее глаза были полны слез, которые будили во мне глухую ярость. Они были такими же, как и пять лет назад – синими, в озорную крапинку по радужке, только вот стали тусклыми и неживыми.

– От тебя пахнет чужой любовью, – прошептала Ларка, растянув губы в подобии ухмылки. Только тогда я заметил морщинки в уголках ее глаз, придающие ей скорбный вид. Странно, раньше они были другими, смешливыми.

– Не неси ерунду. Совсем очумела, – буркнул я, и медленно пошел в сторону ванной.

– Я вас видела, – тихо, почти на уровне слуха. Как выстрел в спину. – Жень. Отпусти меня, я так устала.

– Любимая, не усложняй, – по привычке отвечаю, сдерживая злость, клокочущую внутри. Шпионила за мной, иначе, как объяснить эти ее слова про то, что видела меня с грудастой Желькой.

– Я не хочу быть любимой. Я хочу быть единственной, – Лера улыбается. Как и всегда. Это какая – то ее защитная реакция на стресс, я давно заметил. Я ее знаю. каждую черточку, каждую родинку. Я просто устал от быта. Не стоит считать меня козлом. Все мужчины рано или поздно приходят к какому-то рубежу. Мне хватило пяти лет, чтобы понять, что я устал от однообразия. Хотя, скажи мне кто нибудь, что так будет, лет семь назад, я не задумываясь набил бы умнику морду. Лерка была моим фетишем, моей вселенной. Я увидел смеющуюся девчонку, раскачивающуюся на качелях в парке, и понял, что именно она должна стать моей женой. В двадцать лет все идеалисты. Все верят в то, что смогут прожить целую жизнь вместе и умереть в один день с той, кого выбрал с первого взгляда. Привлек ли тебя ее смех, или всполох пшеничных волос, в которых отразилось солнце – и ты подумал, что это бесконечная любовь. Так было со мной.

– Я задолбался слушать твой бред. – злые слова вырвались из моего рта так обыденно, что меня самого передернуло от ледяного тона, которыми они были сказаны. – Ты мне надоела. Сколько можно ныть? Я целыми днями пашу, чтобы ты могла писать свои идиотские пейзажи. И вернувшись домой только и слышу, какой я гад. Пошла ты в задницу, дорогая. Не нравится – вали на все четыре стороны. Или терпи. Миллионы баб терпят.

– Я не баба, – твердо ответила Лерка, и резко развернувшись побежала в строну спальни, шлепая босыми ногами по дорогущему паркету, который ей не нравился, кстати, никогда.

Я принял душ и свалился в постель, слушая тихое сопение жены. Оно меня всегда успокаивало, словно колыбельная. Я зря вспылил. Надо было отшутиться. Снова спустить все на тормозах. Она бы снова не поверила мне, но сделала вид, что все хорошо. Я посмотрел на лицо жены, на тени на щеках, отбрасываемые ее длинными ресницами. Никуда она от меня не денется. Не в село же к родителям своим уедет. Не такая она дура, привыкла к благам, которые я ей несу в клювике. Перетерпит. Перетопчется. Она вдруг вздрогнула во сне. Заскулила, как маленькая собачонка. И я почувствовал странное предчувствие, кольнувшее в сердце, но не придал этому особого значения. Уже засыпая, подумал, что мне ее совсем не жаль. Сама виновата, что не может дать мне того, что я хочу. И хоть Леруся и следит за собой, тратится на косметологов, маникюр. Все идет прахом. Ногти вечно изнутри вымазаны грунтовкой, что кажется она день и ночь роется в огороде. Вытянутые, вечно измазанные красками майки, штаны какие-то бесформенные. Мужчины любят глазами. Я не могу любить маляра-покрасочника. Потому и Желька, а перед ней Лилька, и еще десяток баб, которые умеют себя подать.

День второй

Утро не бывает добрым. Я проснулся с гудящей головой и чувством вины, странным ощущением потери, на промокших от пота простынях. Один. Леры не было. Интересно, куда она так рано ушла? Ей же некуда, да и не к кому. Я отвадил всех ее подруг, когда понял, что мне придется делить ее с ними. Нажраться не мог ее близостью. Почему все изменилось? В квартире сегодня не пахло теплыми булочками. И этого привычного аромата мне вдруг остро не хватило. Я все время посмеивался над страстью жены к утренней выпечке. Она её принесла откуда то из детства, эту глупую традицию, считая, что только с ароматом теплого хлеба дом становится уютным. Своего несчастного детства, о котором старалась не вспоминать. А сегодня нарушилась традиция, и виноват в этом я. «Почувствуй себя козлом» называется.

Я с трудом выпутался из противных простыней, за которые отвалил кучу бабок в пафосном торговом центре. А Лерка их не даже не оценила, кстати. Ей нравилось дешевое бязевое белье. Дернула плечом, и я прочёл в ее родных глазах тоску. Она всю жизнь была другой. Не такой как все. И уж точно не такой как бабы, с которыми я ей изменял. Наверное я и искал в них именно то, отличное от приевшегося образа, женское начало.

Прошлепал в начищенную до блеска ванную, ещё один Леркин пунктик – стерильная чистота. Везде, кроме её мастерской. Поморщился, увидев на зеркале брызги зубной пасты. Чёрт, сегодня что – то сломалось в миропорядке. Моя жена никогда не оставила бы такого безобразия. Мелочи, которых я не заметил спросонья тут же обрушиваются на моё сознание предчувствием беды: мокрое полотенце брошенное мною на пол вечером, так и осталось лежать, похожей на дохлую кошку, кучей. Кольцо унитаза поднято, что Лерку всегда бесило до одури. Меня затошнило от привкуса зубной пасты во рту. С трудом подавив рвотные спазмы устремился в прихожую, где разливался третью чертов телефон. Яблочное чудо последней модели валялось на полу, словно дешевая китайская подделка. Я даже не сомневался, что звонит она. Одумалась, дура. Кто она без меня? Тоже мне художница, от слова худо, непризнанная и недооцененная. Потому и трубит от звонка до звонка в государственной художественной школе, вдалбливая в бестолковые головы малолетних оболтусов азы графики. Слава богу, что мы не смогли родить ребенка, хотя Лерка настаивала. Только вот мне совсем не нужны были сопливые младенцы. Да и сейчас не нужны… В груди завихрилось привычное уже раздражение. Дрянь. Только её концертов мне не хватало в конце отчетного месяца. Работать надо, а я не могу сосредоточиться ни на чем.

Это была не Лера. Я услышал веселый баритон Боба и слегка расслабился.

– Жека, ты как там после вчерашнего? Жив?

У моего друга детства есть одна раздражающая особенность – полное и безграничное отсутствие тактичности. – Желька твоя, просто бомба. Где только находишь таких кобыл? Я б ей вдул.

– Пользуйся, – выплюнул я. Эта Желька давно начала меня тяготить. И если Боб примет на себя удар, я буду только рад. Ненавижу бабских скандалов.

– В смысле? – удивление в голосе дружка меня позабавило. – Ты мне вот так просто отдаешь свою телку? Я всегда знал, что ты козёл, Женек, но чтоб настолько.

– Слушай, мне сейчас совсем не хочется трепаться о шалавах. У меня Лерка начала выкрутасничать. Вернётся, прибью дрянь, – ухмыльнулся я. Бобский давно знает о наших семейных проблемах. Ну не мог же я в самом деле не поделиться с ним тем более что он был свидетелем на нашей с Лерой свадьбе?

– А кто это? – помолчав спросил Бобик. Вот только его тупых разводов мне сейчас и не доставало.

– Мою жену зовут Лера, если ты забыл. Рано тебя, братан, посетил дедушка Альцгеймер.

– Жена?

Чёрт, я и не думал, что такой актёр живёт в обычном офисном клерке. Прямо претендент на Оскар. Только вот мне сейчас совсем не до его тупых разводов.

– Жень, может мне приехать? Я через час буду, врача вызовем. Ты никогда не был женат. Ни-ко-гда, – по слогам говорит Боб. Шутка затянулась, как мне кажется.

Бросив трубку на угол раковины задыхаюсь от тупого предчувствия. А ведь в ванной нет Леркиных безделушек, только теперь начинаю замечать. И Боб гад, повелся на такой тупой развод. Встал на сторону этой дуры. Он всегда меня осуждал за отношение к жене. Но, как по мне, просто завидовал. Проучить меня решили, значит. Интересно, когда эта дрянь успела вывезти все своё барахло из дома? Готовилась наверное не один день. А я лопух ничего вокруг не замечал. Наспех одевшись выскакиваю из дома и едва не сбивают с ног маму. Какого хрена ей то здесь надо? Она годами не приходила, а тут вдруг как со звезды на лыжах.

– Я прибраться пришла. Ты ещё не успел все засрать, надеюсь? – ухмыляется родительница, пристально рассматривая меня своими глазами – лазерами. Мы не общались с ней, почти, последний год. Она вдруг решила, что Лера свет в окне, её поддерживала а меня просто списала, сказав при этом, что она не хотела вырастить своего единственного сына подонком и хамлом.

– Лерка квартиру лижет как сумасшедшая. Попробуй её загадь. Ты будто не знаешь, – кривлюсь от очередной волны ярости.

Говорить матери, что от меня сбежала её любимая невестка, все равно, что подписать себе смертный приговор. Смертельный номер, сродни самоубийству.

– Это что, какая то твоя новая зазноба? – расплывается в улыбка мать, заставив меня оцепенеть. Я давно её такой не видел. И с такой нежностью в глазах в последний раз она меня осматривали наверное только когда я учился в школе. – Давно пора остепениться. Я то уж боялась, что не видать мне внуков. Познакомишь меня с избранницей? Она красивая наверное? И кто на тебя, охламона позарился?

– Мама, что ты несешь? Лерка, моя жена, – выдыхаю, пытаясь определить у мамы наличие симптомов инсульта, о которых я читал где-то. Нет, улыбается вроде. Инсультники так не могут.

– Жена? Когда же ты успел, Ирод? Не по людски же. А мы с отцом на свадьбу деньги… А ты… Мы воспитали бессердечного пирата. А не сына – в глазах мамы удивление, неверие слёзы. Роется в сумочке, в поисках дежурного платочка. Чёрт, да что происходит? Это что такой масштабный розыгрыш? Я и не знал, что моя серая тихоня способна на такие антраша.

– Мам, была свадьба. Ты там частушки пела матерные. – Я чуть со стыда не сдох. Когда она перед начальством моим, которое с трудом заманил на торжество, начала выделывать такие финты. Но моя мама как танк. И ей совсем безразлично было, что люди с таким высоким положением слушают бредовые песенки. Потому что это традиция – петь пошлости на свадьбе. И ее надо было соблюсти. И теперь она говорит, что ничего этого не было? Абсурд какой-то. – Пять лет назад, помнишь? Вы решили меня с ума свести. Да, мать вашу, я не прав. Не прав, упаду перед этой идиоткой на колени. Только перестаньте мне голову морочить. Я все понял, осознал, и готов и скупить. Дальше что? Где эта чертова дрянь, твоя Лерочка любимая?

Серая хмарь, повисшая над городом дождливо – туманной кисеей, забивалась в нос, рот, мешала дышать. Я не стал брать машину, решил пройтись пешком, проветрить голову. Подумал, что может быть мысли в голове встанут на место. Странно, мы гуляли тут с Лерой совсем недавно, но этой многоэтажки тут не было, могу поклясться. Вот уж не думал. Что сейчас могут построить такое убожество. Серый дом, похожий на вырванный зуб, громоздящийся в историческом центре. Я поднял воротник. Зря поддался порыву, не стоило в такую погоду гулять. Ледяной дождь впивается в непокрытую голову ледяными колючками, сыплет под ноги противную крошку. Лерка бы ни за что не выпустила меня из дома без шапки. И да, эта ее гиперзабота тоже меня бесила. А теперь ее нет. Взгляд блуждает по вывескам на домах. Магазины, какие – то центры нетрадиционной медицины, спорт залы, и везде кипит жизнь. Народ качает мускулы, лечит геморрой иголками и потребляет, стараясь взять от жизни все. «Детская школа искусств» – именно эту вывеску я выискиваю во всем многообразии горящих ярким светом реклам. У Леры на работе я был всего один раз, лет сто назад. Не помню даже, как выглядело здание, не мог ни на что смотреть кроме моей, тогда еще девушки. Не замечал ничего вокруг, ослепленный глупыми щенячьими чувствами. Помню только ямочки на ее щеках, и рассыпающийся хрустальными камешками, искрящийся смех. Странно, я давно не слышал как Лерка смеется.

Задумавшись, едва не прохожу мимо искомого здания. Моя жена работает в этой унылой забегаловке, с фасадом цвета «детской неожиданности». Интересно, как можно научить прекрасному детей в этой унылой богадельне.

– Вы к кому, – мелкий охранник, преграждает мне путь своей цыплячьей фигуркой. Мне становится смешно. Ну кого может защитить этот доходяга.

– Я ищу Валерию Федоровну Мальцеву, – пытаюсь говорит как можно более дружелюбно, но чувствую, что еще немного и просто сорвусь. Хочется влепить этому дураку хорошую оплеуху, и забрать из этой юдоли нахальную беглянку.

– А кто это? – в глазах секьюрити появляется проблеск интеллекта.

– Ваш педагог, – в моем голосе издевка. Этот идиот не знает даже, кого пропускает к детям. Тоже мне – охрана.