Записки на кухонном полотенце

Записки на кухонном полотенце
Инга Васильевна Максимовская

Книга о любви, повседневных буднях, трудностях и маленьких радостях большой семьи, очень среднего достатка. Пытаясь удержаться на плаву, неунывающая семейка состоящая из мамы, папы, трех неугомонных детишек и шебутной собаки породы джек-рассел, отзывающейся на погоняло «Падла», постоянно попадают, в смешные и не очень, передряги, делающие их жизнь интересной и насыщенной. Обложку подарили мне мои замечательные, любимые дети – главные герои моих заметок. Она окончательная и обжалованию не подлежит. Автор трепетно относится к творчеству любимых.

Инга Максимовская

Записки на кухонном полотенце

Пролог. Ездовой динозавр, или страдания автора средних лет

– Нюська, ну сколько можно бумагу марать? – однажды сказал мне муж, ежедневно наблюдающий, как я вожу ручкой по исчерканному листу, и сунул мне в руки старый, давно забытый мною нетбук с отломанной крышкой. Дети постарались, оторвав экран у дышащего на ладан компьютерного мастодонта. Я стряхнула с клавиатуры вековую пыль – ну, плохая я хозяйка, чего уж тут скрывать – и начала перепечатывать свои каракули.

– Ты это, на флэшку скидывай, – дал мне дельный совет супруг. – А то твоему старичку там уже прогулы ставят, – весело хохотнул он и поднял указующий перст куда-то в район потолка. – Там, это где? – удивленно выпучила я глаза на веселящегося благоверного.

– Ну, фиг знает. В компьютерном раю, наверное, – сконфуженно хмыкнул муж. – Хотя, учитывая разврат, который ты пишешь, не удивлюсь, что компьютерные демоны тоже потирают ручки в ожидании, – весело заржал любимый и шустро смылся на работу.

Первую попытку сменить «работающего инвалида» я предприняла спустя три месяца после знаменательного разговора. Едва услышав сие желание, мой старший сынулька оживился.

– Ты, мать, в компьютерах не рубишь все равно. Я тебе помогу.

Распотрошив заначку трясущимися руками – живем мы небогато – я доверилась любимому сыну и с чистой совестью ушла пилить ногти клиентам. Нести, так сказать, красоту в этот бренный серый мир. Вернувшись вечером уставшая и злая, как толпа дворовых собак, я застала картину достойную пера великого художника. Сыновья сидели у новенького – муха не успела покакать – стационарного компьютера и с ожесточением, достойным яростных берсерков, резались в КС.

– А, как же я? – с трудом выдавила горький вопрос измученная мать, то есть я.

– У тебя есть, – махнул рукой старший в сторону «инвалида».

– Между прочим, я жила без компьютерных игр, – вякнуло мое обиженное самолюбие, взывая к совести великовозрастного дитяти.

– Конечно, жила. У тебя же был ездовой динозавр, – заржал сынище, в пух и прах разбив мои надежды.

Вторая попытка случилась скоро. Приехав к нам в гости, подруга – страстная поклонница моих «виршей» – увидев компьютерного уродца, молча пошла и купила тоненький блестящий ноутбук.

– На вот. Подарок. Сердце кровью обливается, когда я вижу, как ты мучаешь убогого, – тихо сказала Катюшка, сунув мне в руки «мечту».

Два дня я летала. Кнопки клавиатуры пели под моими пальцами, словно клавиши рояля «Фациоли». Я даже не успела обратить внимание, что моя красавица-дочь вьется вокруг чуда американской промышленности, сделанного на заводе известного всем Стива Джобса. Яблоко на крышке светилось и манило, вызывая повышенное слюноотделение у подростка женского пола.

– Я только чуть-чуть попользуюсь, – лисой подкралась ко мне дщерь, едва подруга укатила в дождливый Питер. Больше я не слышала мелодии клавиш.

– Видно не судьба, – решила я и вернулась к обиженному, поникшему, но верному старичку.

Мы дружим вот уже три года, и он ни разу не подвел меня. Единственное неудобство, что приходится ставить бутылку с вином позади мастодонта, что б крышка «не отпадала». Но это ведь ерунда, правда? Главное, что б ни спился)))

С чего все началось

– Слушай, а чего ты не напишешь цикл коротких рассказов про своих домочадцев? – спрашивает меня Катюшка, моя подруга, ажитированно хрустя печеньем.

– Думаешь, кому-то будет интересно? – дернув плечом, отвечаю я, не отрываясь от компьютера.

– Мне интересно, например. У вас тут вечно цирк с барабанами. Одна Падла чего стоит.

Падла – собака породы джек-рассел-терьер крутится тут же, выпрашивая калорийные бисквиты. Вообще-то, ее зовут Ника, но на Падлу она откликается даже лучше, чем на свое родное имя.

– Ладно, – соглашаюсь я, – но про тебя тоже напишу.

– А вот угрожать не нужно, – смеется Катя, тайком подкармливая собаку. Падла урчит от удовольствия и бьется в кулинарном экстазе у ног моей подруги. Что ж, так тому и быть.

Часть 1. Мама и манная каша

Сначала у меня зачесался лоб, потом нос, подбородок, я чихнула и проснулась от взгляда буравящих меня чистых карих глаз.

– Мать, ты совсем не думаешь о больном ребенке, – обиженно пробасил двадцатилетний лоб и мой сын по совместительству. – А я, между прочим, каши хочу манной.

– Ты ж ее терпеть не можешь, – выпучила я глаза на великовозрастное дитяте, пытаясь скрыться под одеялом.

– А сегодня хочу. И вообще, сколько можно дрыхнуть? В твоем возрасте нужно вести активную жизнь. Лицо, вон, как у мопса – мешки под глазами. Короче, не морочь мне голову. Сказал же, каши хочу.

– Слушай, давай без каши, а? – не теряя надежды, промямлила я, с тоской глядя в залитое дождем окно, за которым ветер срывал огромные ветки с гнущихся до земли деревьев. – Молока нет и манки тоже. Вечером куплю и сварю.

– Вот ты какая, да? Я, может, каши раз в столетие захотел. Может, у меня организм растущий. А ты только и думаешь, как бы до компьютера добраться, чтобы вирши свои сочинять в тепле. Иди в магазин, ничего с тобой не случится, – сказал, как припечатал, любящий двадцатилетний «растущий организм» и скрылся в своей комнате, откуда тут же раздалась сумасшедшая стрельба, и крик моего больного ребенка: мочи тварей.

Тоскливо глянув на письменный стол, я сползла с кровати и, шаркая тапками, отправилась в ванную, мечтая оказаться на каком-нибудь очень далеком необитаемом острове вместе с моим инвалидом-компьютером. Хоть на недельку, да что там, и дня бы хватило. Нога скользнула, и по квартире поплыл запах собачьих какашек.

– Забыл сказать, – высунул лохматую голову из комнаты «больной» ребенок, – с Падлой не гуляли. Хотя, судя по запаху, мимо ты не прошла. Хреновый из тебя сапер, мать.

Дверь в берлогу сына закрылась, и из-за нее раздался веселый, хрюкающий смех. А где-то в недрах квартиры зацокали по паркету коготки отложившей мину собаки, больше похожей не на представителя семейства псовых, а на всем известного осла из мультфильма «Шрек».

Собаку выбрал мой муж, он долго ходил по магазину, разглядывая животинок, потом ткнул пальцем в аквариум с ангелоподобным щенком и сказал:

– Берем эту, у нее такие умные глаза.

Так в нашем доме появился минер-подрывник, сеющий хаос и разрушения.

«Вернусь, убью», – решила я и, кое-как одевшись, вышла под ледяной, колючий дождь в надежде добыть молока и манки в маленьком, задрипанном магазинчике через дорогу.

На счастье, мечта моя сбылась, и я, слегка замерзнув, не до костей, как этого хотел жаждущий ребенок, вернулась домой.

– Не хочу кашу, – сказал сын, облизав край ложки, – ты ее неправильно сварила. Что это, даже одного комка нет? Иди уже, кропай свои вирши, раз не можешь даже кашу сварить по-людски.

– А по-людски, это как? – поинтересовалась я, с трудом поборов желание не заехать сынище в лоб не до конца облизанной ложкой.

– Как в садике – с комками и пенками. А эту сама ешь, – обиженно буркнул оболтус и с грохотом задвинул стул.

Я уселась, наконец, за письменный стол и зависла руками над клавиатурой, предвкушая полное, безграничное счастье от погружения в мир собственных фантазий. Написать я успела ровно два слова, входная дверь грохнула, рискуя слететь с косяка, и на пороге появилась моя красавица-дочь, цветущая пубертатным гадким характером.

– Опять сидишь? Скоро попа в стул влезать не будет, геморрой еще наживешь. Помяни мое слово, – хмыкнула она.

– Ничего ей не будет, – поддержал сестру возникший словно из ниоткуда старший братишка. – Ее «мадам сижу» броней уже покрылась. Чугун. Железяка. Она скоро орехи ею колоть сможет. Целыми днями ведь тренирует усидчивость.

– Есть хочу, накорми меня, – заныла доченька и двинула на кухню. Я, с сожалением покинув еще не насиженное место, двинула за ней.