Лев с ножом в сердце

– Число непьющих участников можно увеличивать до бесконечности, – заметил Федор. – Логика, однако. А ты что думаешь, капитан?

– Идиотская, – ответил кратко Астахов. – К твоему сведению, Савелий, приличный хозяин выставляет бокалы для всех, а будут они пить или не будут, дело десятое. Вот ты, Савелий, водку не любишь, а пьешь исключительно за компанию. Так что их было двое. И точка. Просто смешно… трое, четверо!

– Согласен, двое, – кивнул Федор. – Но если бы он ожидал женщину, то подал бы ликер, шоколад… А так – честная мужская закуска: лимон и копченая рыба.

– В холодильнике обнаружили торт, шампанское и коробку конфет, – сказал капитан. – Так что неизвестно. Может, начали с коньяка для разгона.

– Женщина! – охнул впечатлительный Савелий.

Наступила пауза.

– Итак, в данный момент ситуация выглядит следующим образом, – подвел черту Федор. – Некто приходит к Краснухину. Жертва выставляет коньяк и два бокала. Версия о женщине не исключается, она интересна, но слишком смахивает на дамский детективный роман. Даме не под силу повесить мужчину. Почему женщина, Савелий?

– Всегда… ищите женщину, – пробормотал раскрасневшийся от выпитого Зотов. – Во всех романах…

– Во всех романах… С прародительницы Евы. Ты прав, Савелий, – похвалил Федор. – Вопрос об убийце-женщине остается пока открытым. Она вполне могла быть сообщницей. Вошла первой, а потом впустила остальных, сколько их там было… – Он снова задумался. – Но… как-то это все… Уж очень чисто, красиво, без драки и возни. Чтобы открыть сейф, нужно знать код. Откуда? Жертва сама сообщила? С какой стати? Хвасталась? Под действием наркотика? Профессиональная работа. Убийца знал, что можно взять и где это лежит. Он не чужой, он свой. Или… женщина своя. Сколько там было картин?

– Штук тридцать, – ответил капитан. – Даже в коридоре висят.

– Ну вот, а взяли только две, самые ценные, – заметил Федор. – И если все так чисто и красиво – даже бокал убрали, – зачем оставили открытой дверь? Спешили?

Астахов пожал плечами.

– И что теперь? – спросил Савелий.

– Теперь Николай будет искать украденные вещи и картины. Пройдется по скупкам, озадачит своих агентов. Проверит связи Краснухина. Допросит его службу безопасности – они должны знать, с кем путался хозяин. Займется телефонными разговорами покойного, мобильником и бумагами. Восстановит по минутам его последние дни. Ведь как-то же общался он с таинственной незнакомкой. Побеседует с секретаршей и еще раз с референтом. А также с женой. Проверит ее связи, поспрашивает насчет семейных отношений. Обычная сыскная рутина, Савелий. Та, о которой не пишут в романах. Потому что это никому не интересно. Вот так. А интересно другое…

– Что? – выдохнул Савелий.

– Все та же дверь! Почему преступник, уходя, не захлопнул ее? Почему оставил открытым сейф? Зачем вымыл бокал и поставил в сервант? При открытой двери не вижу в этом смысла.

– Я не… понимаю, – сказал Савелий, волнуясь. – Это ведь… такие мелочи… и бокал, и дверь. Я бы и внимания не обратил… Тем более на нем не было отпечатков пальцев. Как вообще пришло в голову… это… искать второй бокал? А про дверь он мог просто забыть… Я тоже забываю запирать… иногда.

– Бокал стали искать, когда предположили, что он пил не один, – объяснил капитан. – В нашем деле, Савелий, важна любая мелочь. А дверь… Поверь мне, Краснухин не только запирал дверь, но еще и замки проверял по десять раз. А почему преступник не закрыл… Не знаю. Спроси у Федьки. У него есть готовая теория, зачем. Он тебе подведет базу.

– А какая разница? Ну не закрыл, и что? Я совсем запутался, – признался Савелий. – Может, просто забыл?

– Э, нет! Незапертая дверь – это знак! – значительно произнес Федор. – Подумай сам, Савелий…

– Не понял! – удивился капитан. – Какой еще знак?

– Убийца подбрасывает улики, он играет. Он убрал бокал, прекрасно зная, что его найдут, но оставил открытой дверь…

– Что значит играет? – изумился Савелий.

– Мне тоже интересно, на хрен? – присоединился к нему капитан.

Федор медлил с ответом, подогревая интерес аудитории. Насладившись эффектом от своих слов, он сказал:

– Это вызов! Он не боится и не заметает следы. Он уверен, что обставит вас. Для него это игра!

Савелий и Астахов обалдело смотрели на Федора.

– Надеюсь, это шутка? – опомнился наконец Астахов.

– Конечно, шутка! Я пошутил. Так, мысли вслух. Не обращайте внимания.

– Доехала благополучно, целую, твоя крыша, как говорит моя Ирка, – сказал капитан. – Знаешь, Федор, я думаю, ты правильно сделал, что подался в философы. Я вообще не понимаю, как эта наука в принципе могла до тебя существовать.

– Я тоже не понимаю, – скромно признался Федор. – Кстати, на кладбище я обратил внимание на мужчину… Здоровенный парень, небритый, плохо одет – слишком тепло, не по сезону. Явно вернулся из заключения, таких за версту видно. Сидел на скамейке у двойной могилы, возможно, родителей…

– Ну и что? – капитан настороженно смотрел на Федора.

– А то, что я увидел его еще раз, когда мы через полчаса вернулись на то же место. Савелий, как Ариадна, три часа таскал меня по кладбищу.

– Какая еще Ариадна? – спросил подозрительно Астахов.

– Одна греческая девушка, которая пряла нитки и дарила клубки знакомым мужчинам. Да, так вот, увидел я его еще раз… неподалеку от того же места…

– А я никого не видел, – сказал Савелий.

– Ты был занят, – ответил Федор. – Искал тропу. А я, в отличие от тебя, смотрел по сторонам. И увидел.

– А при чем тут… этот человек? – пробормотал Зотов, присматриваясь к Федору, который, как ему казалось, весь вечер вел себя неадекватно.

– А то, мой друг Савелий, что он стоял уже у другой могилы, и выражение лица у него было такое… как будто он увидел привидение.

– А чья могила? – спросил Николай, невольно заинтересовавшись.

– Женщины по имени Максимова Ольга, отчество я прочитать не смог, помешала ветка. Скромный черный обелиск, крест. Женщина молодая, судя по фотографии на медальоне…

– Ну и что?

– Не знаю, – Федор пожал плечами. – Но уж очень выражение лица у него было… перевернутое!

– Какое? – удивился Савелий.

– Перевернутое. Потрясенное. Как у человека, увидевшего призрак.

Капитан застонал. Ему уже надоела кладбищенская тематика.

– Предлагаю тост за дружбу и взаимопонимание! – сказал он как припечатал. – Сколько можно про покойников?

Глава 5

Отчий дом

Павел Максимов расплатился с частником, который с облегчением рванул прочь так, что только шины заскрипели. Через минуту шум мотора растворился в глубокой тишине Посадовки, где Павел не был целую вечность. Где-то залаял потревоженный пес, и снова стало тихо. Здесь было холоднее, чем в городе. Неярко горел фонарь у продуктового магазина, облик которого не изменился за прошедшее время, разве что появились в витрине разноцветные импортные упаковки да бутылки кока-колы.