Кристина больше не придет

Журналист Гена Кудрин явился минут через 20, когда мы уже молчали, пытаясь сосредоточиться. Он ворвался в крошечный кабинетик, как маленький вихрь, и казалось, полностью выдавил из чуланчика воздух. Коренастый, разрумянившийся от бега, он сиял так, словно мы собирались обсуждать не похищение девушки, а футбольный матч, выигранный любимой командой. Узнав, при каком историческом событии его пригласили присутствовать, Гена обрадовался еще больше и выдал:

– Круть! Парочка таких репортажей, и меня криминальным спецкором сделают!

Я молча села на диванчик и закрыла глаза. Бедная Олеся, знала бы она, сколько народу пытается пропиариться на ее исчезновении! Но додумать эти мысли я не успела. Шнайдер начал тихо считать, мои веки стали тяжелыми, и вот уже вокруг не осталось ничего, кроме тихого заунывного голоса, называвшего странные слова.

– Лара, проснитесь! – я распахнула глаза и с удивлением посмотрела на спокойного Шнайдера и сияющего Гену.

– Разве я спала?

– Ну жесть! Ты же все помнила! – захлебываясь словами, радовался Гена. Мне показалось, что он сейчас запрыгает по подвальчику верх-вниз, словно надувной мячик. – Ты так точно все продиктовала, что я уже аккаунт набрал!

– И что там? – я вскочила и бросилась к телефону, зажатому в руке парня.

– Удален аккаунт, вот что. – Гена чуть погрустнел, но тут же воспрял духом. – Зато понятно, что там не просто Олег, там точно злоумышленник! Это уже новость!

Я попятилась и снова села на диванчик. Радость Гены я не разделяла. Что нам толку с удаленного аккаунта?

– А вот теперь нам нужна полиция, – словно прочитав мои мысли, с прежним спокойствием заметил Шнайдер. – Лариса, позвоните тому оперу, который вас опрашивал.

Шатров ответил не сразу, но я не сдавалась. В конце концов, дозвонилась и сообщила о том, что вспомнила аккаунт Олега, и он удален. Нужен компьютерный спец, чтобы его восстановить. Услышав это, опер стал намного любезнее, и даже предложил нам подъехать в отделение. Шнайдер достал из какого-то закутка (возможно, это был замаскированный потайной ход, или маленький встроенный шкаф) элегантный черный плащ, небрежно накинул его на плечи, и, почудилось мне, огляделся вокруг в поисках вставных клыков. Впрочем, и без них его бы взяли в любой фильм про вампиров, причем, без грима. Счастливый до невозможности Гена, разумеется, увязался с нами.

Шатров, на сей раз в форме, встретил нас у входа. Неодобрительно оглядел моих спутников, слегка усмехнулся при виде разодетого как на бал Шнайдера, но возможные комментарии оставил при себе. Наскоро переговорил с дежурным, записавшим наши фамилии, и повел на на второй этаж. Дойдя до кабинета с тремя столами, радостно сообщил, что напарник в городе, и он аж полчаса может занимать кабинет один, предложил нам сесть на квадратные деревянные табуретки вдоль стены, тут же переслал фейсбучный адрес специалисту, и даже согласился сообщить мне о результатах расследования. Впрочем, они были удивительно скудными. Один из официантов запомнил яркую блондинку, которая искала какого-то Олега, и уверяла, что это друг владельца всех Поросят. Еще один официант видел, как она шла к дорожке, ведущей сквозь лесок. На камере с ресторана тоже было видно, как девушка заходит в лесок и исчезает из поля зрения.

– Посторонних мужчин возле террасы не было? – напряженным тоном спросил Шнайдер. – Тех, кто не участвовал в банкете?

– Если честно, я не опрашивал всех гостей, – так же напряженно ответил Шатров. – Никто не позволит мне тратить на это дело месяц или больше.

– А что, дело заведено просто розыскное, не о похищении или убийстве? – встрял Гена. Опер лишь кивнул.

– Но как это получилось? – не унимался журналист. – Девушку умыкнули, и хоть бы хны!

– Пока ни одного доказательства, что это было похищение, а не добровольное отбытие, – пожал плечами Шатров. – Девушка могла уехать с кем-то, и иметь всех в виду.

– А то, что школьница пропала, тоже добровольное? – разгорячился Гена, вскакивая на ноги и в порыве чувств слегка пнув табуретку. – Кстати, она похожа на телезвезду, как две капли воды!

– Вы тоже так думаете? – в светлых глазах Шатрова появился интерес. – Похожи, да. Но школьница вроде сбежала с хахалем. Поймаем, привлечем его за педофилию. А пока пусть бегают.

– С каким хахалем? – голос Гены поднялся до визга. – Что за шутки? Это хахаль ее родителям писал?

– Что писал? – Шатров тоже встал и выпрямился во весь рост. Несмотря на худобу, выглядел он весьма внушительно.

– А вы разве не знаете? Письмо в полиции… у следователя. Он его в газету давать запретил! – Гена слегка притих и попятился к двери.

– Это у Шимусова? Да ему год до пенсии остался, он напрягаться не будет, – мрачно заявил Шатров. – Я этим делом, вообще, не занимаюсь… но что за письмо?

Журналист быстро открыл на айфоне какой-то текст и протянул Шатрову. Тот начал читать, его брови поднимались все выше, по лицу пошли красные пятна.

– Блин… может и хулиганство, конечно… но как же… – бормотал он чуть слышно. – Короче, напишу я рапорт, – он протянул айфон журналисту, нахмурился и отвернулся от нас к окну. – Откуда у вас письмо?

– Так мать Кристины получила, через неделю после того, как дочка исчезла. – Гена с опаской поглядывал на спину опера. – В почтовом ящике валялась открытка с рыбкой, а на обороте вот… Она сначала позвонила этому, вашему… будущему пенсионеру. Тот выслушал и говорит: “Мамаша, не волнуйтесь, это подростки дуркуют. Жива ваша дочка, с каким-то левым мужиком сбежала.” Ну, тут она в газету принялась звонить. Я приехал, открытку заснял, сам позвонил вашему… Шимусову. Он меня знает. Велел приехать, привезти открытку ему. Мы с Татьяной, мамой Кристины, вместе поехали. Он записку взял, сказал, что разберется. Но таким тоном, что… Словом, я спросил, можно ли в газете про письмо упомянуть, а он так зыркнул недобро и рычит: “Только попробуй! Тайна следствия!”

– Так нет же следствия, – зло бросил Шатров через плечо. – Вот бы его на пенсию прямо сейчас! Ладно, спасибо. Идите, если новости будут, я сам позвоню.

– А печать записку можно? – робко спросил Гена.

– Почему нет?

– Так этот, ваш, пенсионер недобитый, запретил.

– И что он тебе сделает? – пожал плечами Шатров, вновь поворачиваясь к нам. – Не ссы, печатай. У нас, похоже, серийник завелся.

Выйдя на крыльцо, мы со Шнайдером, не сговариваясь, преградили журналисту путь.

– Эй вы чего? – спросил он, слегка отступая, и даже яркий румянец на щеках слегка потускнел.

– Письмо. – Шнайдер протянул руку, и Гена, словно завороженный, медленно достал из кармана джинсов айфон, постучал по экрану и протянул нам.

Мы резко нагнулись, чуть не столкнувшись лбами, и прочитали сфотографированный текст, выведенный синими печатными буквами на белом глянце:

“Соболезную, но больше вы не увидите дочку живой. Она стала русалкой, и лежит на дне водоема. Ждет подружек, их будет много. Водяной.”

Глава 5

* * *

Всю следующую неделю я пыталась исправно слушать лекции, а по вечерам искала подработку. Но времена, похоже, настали смутные, и даже на уборку подъездов устраивали только по блату. Немного радовало, что начальники ЖКХ хотя не требовали отработать натурой, но похоже, не из-за своего исключительного благородства, а лишь потому, что моя натура не слишком их впечатляла.

Каждый вечер я, как заведенная, звонила Шатрову, но ответ был один: найти удаленный адрес не получилось, прокси-сервер… и никаких новостей о моей подруге нет.

Шнайдер не звонил, я тоже его не беспокоила, хотя и собиралась к концу недели. На мой взгляд, раз в истории с Олесей не возникло никаких зацепок, то направление поисков надо просто поменять. Если школьницу Кристину похитил тот же маньяк, что и мою подругу – может, с той стороны к нему будет легче подобраться? Полиция не хочет искать девочку, почему-то решив, что она сбежала добровольно. Ну что же, пойду к ее матери, попытаюсь разговорить. Хотя, лучше бы это сделать Шнайдеру.

Всю неделю я успешно отбивала атаки журналиста второй городской газеты, желавшего немедленно меня проинтервьюировать. Я понимала, что Шнайдер будет рад, но не чувствовала пока достаточно моральных сил, чтобы рассказывать всю историю еще раз. Ничего, подождет газетчик. Когда он был нужен, не отозвался, а теперь вот я не могу.

Темным пятничным вечером я сидела на кухоньке, собираясь с духом перед звонком гипнотизеру, как вдруг затрещал дверной звонок, замолчал, снова запищал что-то жалобное… Олеся вернулась! – обожгла дикая мысль и я, как подорванная рванула к двери. Пришла в себя лишь от прикосновения к холодному дверному ключу, вставленному изнутри, и тут подумала: но почему она не пытается открыть сама, почему звонит?

– Кто там? – дрожащим голосом спросила я, прислушиваясь.

– Лара, открой, это Гена!

В недоумении я вытащила из кармана халатика мобильный: половина десятого, вот уж нашел время для похода в гости!

– Я не открою, – решительно ответила я. – Поздно, и я раздетая. Завтра можем встретиться возле подъезда.

– Да брось, свои ж люди! – прокричал он так, что услышал, наверное, весь подъезд. – Лара, впусти меня! У меня столько новостей! Обсудить же хочется!

Я заколебалась. С одной стороны, румяный пупс Гена не внушал мне особого страха. С другой – в городе пропали уже две девушки. Вряд ли они опасались своего похитителя, наверняка он выглядел как обычный человек, а не как страшный монстр с окровавленными руками. С другой стороны, всю неделю я ждала хоть каких-то новостей, и вот мне из буквально на блюдечке с голубой каемочкой принесли, а я не впущу?

– Ладно сейчас отправлю смс-ку Шнайдеру, что ты пришел ко мне в гости, и открою, – решилась я после некоторого колебания.