Реальность Тунгур

– Рони, ты ничего не заметил?

– Нет, я же не смотрю!

Я фыркнула:

– Я не об этом, мне кажется, уже не первый раз, что за мной кто-то наблюдает.

Парень прошёл к окну, посмотрел вниз, направо, налево:

– Не видно никого, да и второй этаж.

Мы не стали развивать эту тему, а на цыпочках спустились, и вышли во двор. Далеко идти не пришлось, всего несколько домов, и мне открылся чудеснейший вид на закат. Я смотрела широко открытыми глазами, потому что никогда не видела такой красоты. Рони привёл меня к небольшому зданию, и мы беспрепятственно поднялись на крышу, отсюда, с высоты, всё казалось волшебным. Небо было окрашено не только в красный, оранжевый и розовый цвета. Оно переливалось всеми оттенками сиреневого и нежно зелёного.

– Такой вид бывает лишь три раза в год. – объяснял мне… брат? Да, наверное брат. Надёжный, родной и уютный – В следующий раз, только в день забвения, увидеть можно.

– Это потрясающе! – искренне откликнулась я.

Домой шли медленно, Рони рассказывал, что-то смешное, как вдруг меня потянуло в переулок. Нет, меня никто не хватал, не тащил силой, но я просто не могла удержаться от того, чтобы зайти туда. Парень повернул за мной.

– Дани, ты куда? Заблудилась?

– Нет, не знаю, просто нужно сюда зайти.

Из темноты вышел мой преследователь.

– Сала Дания, не бегите, я не буду нападать. – вот уж успокоил.

– Дани, ты где? – обернулась, Рони выглядел растерянно, и не видел меня, хотя я была прямо перед ним.

– Мне было поручено доставить вас к послу…

– Это я уже поняла, но и вы должны были понять, что я к нему не поеду. – перебила – Почему Ронан не видит меня?

Мужчина снисходительно улыбнулся:

– Потому что мы скрыты тенью. Но это не важно. Поймите, если вы не поедете со мной, он пришлёт кого-то другого, и тогда…

– Что, он не будет спрашивать моего разрешения? Если вы не забыли, мы не в Саанхаре, похищение, а это будет именно оно, не останется незамеченным.

– Дания, выслушайте меня, вы всё время перебиваете…

– Рони нервничает, да и я не очень спокойна, почему бы вам не прийти днём? – кажется, я никогда не дам ему договорить, это всё от волнения.

– Потому что днём, меня могут заметить…

– Вот и хорошо, все будут видеть, с кем я говорю, и вы не сможете меня выкрасть. Зачем я ему?

Он улыбнулся, открыто, от чего его лицо, стало ещё привлекательнее:

– Нас увидят не только ваши соседи, но и люди посла, – я уже снова открыла рот, но он подошел ближе и слова так и не были произнесены – и тогда я не смогу вам помочь, – он сделал ещё шаг – а я очень хочу помочь. – теперь он стоял почти вплотную, и у меня сердце колотилось как сумасшедшее, то ли от страха, то ли от чего-то другого – Если вы девушка из пророчества, я буду оберегать вас, и не позволю обидеть. А если нет, помогу сбежать. Но сначала, вы должны отправиться со мной. Добровольно.

– Сейчас, я ДОЛЖНА пойти спать. – он отступил – и сделайте так, чтобы Рони меня видел.

– Дани…

– Дания. – поправила я.

– Пожалуйста, подумайте. – взял и испарился прямо на моих глазах, змей противный.

– Ты куда пропала? – обеспокоенный взгляд, выдавал всю гамму чувств, что испытал Рони, пока не мог меня видеть.

– Пошли отсюда скорее, дома всё расскажу.

Мы почти бегом преодолели оставшееся расстояние. Я тянула Рони за собой, будто за нами гнался пустынный ящер. Как только закрылась дверь, выдохнула и отпустила брата. Уже в комнате, мы устроились на кровати, и я на самом деле рассказала ему всё. Начиная с детства и спасения меня Тарусом, заканчивая разговором в переулке.

– Послушай, если хочешь, мы можем уехать ко мне. У меня есть свой дом, к маме я приехал навестить, и с тобой познакомиться.

– Они найдут меня и там. – грустно сказала я – Не понимаю, разве мало по всему миру рыжих девушек, я слышала, что в Далонии, вообще таких полно.

– Думаю пророчество, к девушкам Далонии не относится. – улыбнулся он.

– А здесь что, только я осталась непроверенная? Чего привязался? – кинула подушку на пол, разозлилась – Ты прости, теперь и вас втянула.

– Отец, давно пишет мне, хотя мама и не знает. Он странно размышляет по поводу нашего переезда, я тогда был слишком маленький и мало что помню, но в остальном, он многое рассказывал. Поэтому так торопился приехать, как только сокол долетел. Я словно давно тебя знаю, отец всегда говорил о тебе, как о дочери. Ты как сестра мне, понимаешь? – он смутился, а я понимала – Поэтому давай думать вместе, спрячемся, переедем ещё раз, выкрутимся, я тебя не брошу.

– Завтра я расскажу обо всём Назире. И, наверное, приму его предложение. – брови Рони взлетели вверх.

– Нет, я тоже хочу с ним поговорить, и пойду с вами, в общем не принимай решений без меня. – чмокнул меня в макушку, и вышел из комнаты с задумчивым видом.

В этот раз мне удалось уснуть на кровати, даже подумала, засыпая, что скоро привыкну. Проснулась с чувством ужасного, всепоглощающего страха. Вскочила, и походила по комнате, чтобы отвлечься от сна. Во сне, я была совсем маленькой, и мой брат тоже был ребёнком. Конечно, я понимаю, что Рони мне не родной, но иначе как братом, не могу его называть. Мы играли во дворе большого дворца, а вечером он укладывал меня спать и рассказывал сказки. И вдруг резкая боль, и огромное кровавое пятно, больше мне не видно ребёнка, и кругом только песок.

Странное ощущение, не покидало меня. Будто сон, был видением прошлого, но почему тогда я этого не помню? А ещё, хотя там, я тоже видела песок, мне казалось, что это совсем другое место – не Тунгур.

– Дани, ты проснулась? – я так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как наступило утро.

– Да, заходи. – Рони прошёл, оценил мой вид, и сел на кровать.

– Ты что, совсем не спала? – видимо, растрёпанные волосы и синяки под глазами, выдавали всю степень моей усталости.

– Нервничаю. – призналась я. Но про сон, говорить не стала.

– Я тут подумал, – он откинулся на спину, и положил руки за голову – может не будем говорить ничего маме, а просто уедем?

Улыбнулась ему:

– Нет, я не хочу ставить её в неудобное положение. Она должна знать, что ей может грозить опасность, понимаю – это моя вина, но так, Назира хотя бы не будет застата врасплох.

– А что с мужиком этим? – почему-то мне не хотелось называть его мужиком: