Дрэго и Непокорная Лаурита

Удивилась собственному открытию и вскинув брови, поспешила шлепнуть нахала по руке.

Дрэго спрятал “обиженную” руку, но язык, которым он облизал свой рот – выдал все его потаенные желания в этот момент.

Животное!

– Кажется, мы не закончили тот наш разговор, – вежливо напомнила, пока не забыла вновь сама. – Ты будешь меня отпускать домой, в мой мир? Вэн, наверное, сейчас очень волнуется. Сколько я была без сознания на этот раз?

– Час, может полтора. И часто это у тебя? – неожиданно проявил волнение Дрэго.

– В последнее время в состоянии стресса. Потому, Вэн всегда рядом. Он никогда меня не отпускает куда-либо одну. Наверное, сейчас он очень беспокоится.

– Задолбала! Вэн-Вэн! А как же я?! – вдруг вскипел драгнил, его взгляд потемнел и сделался острым.

Я испуганно захлопала глазами.

Он будто смилостивился:

– Ладно. Мы вернемся. Ты попрощаешься с ним. Навсегда. А я пока все подготовлю здесь. Договорились?

– У меня есть право все обдумать, – холодно отозвалась я. – Дай мне время. Я хоть и не люблю Вэна. Но я очень ему благодарна за поддержку, которую он мне оказывал. Я не могу просто так взять и исчезнуть.

Дрэго вновь испытывал меня тяжелым взглядом какое-то время. Потом произнес:

– Хорошо. Я согласен. У тебя пара дней. Не знаю, скажи ему, что у тебя опухоль мозга, и ты уезжаешь со мной лечить ее в Италию.

Я вернулась в Манхэттен. Дрэго дал мне турбо-пропуск, и в Манхэттене я оказалась быстро. Появилась там же, откуда и портировалась – из Таймс сквера. Вовсю бил солнечный свет. Полдень.

Тогда и поняла, что время в Драгнолевстве протекает очень медленно. Для Вэна я отсутствовала буквально час с небольшим. Я вернулась в кафе. Мой мужчина был еще там.

Первое, что я сделала – стремительно обняла его, крепко прижала к себе.

Посетители, что гостили в нашем заведении, очень удивились, но при взгляде все отворачивались, как один.

– Объяснишь, что происходит? – Вэн скрестил на груди сильные руки. Возможно, он ревновал, но искусно этого не показывал. Смотрел мягко и с улыбкой сжатых губ.

– Милый, давай сегодня вкусно поужинаем. А потом… – я замолчала, хаотично обдумывая, как же плавно преподнести ему свои поспешные сборы.

– Потом? – жених вскинул бровью, напрягся.

– Мы душевно поболтаем. Мне нужно сообщить тебе важную новость, милый.

Мне почему-то хотелось плакать. Но если я не сделаю того, как говорит Дрэго, Сладкая Жрица заберет мою душу. Мой уход из этой жизни в любом случае причинит ему боль.

Наверное, я буду вынуждена сказать ему, что у меня глаукома, о которой до того, будто умалчивала. Я “уеду в Италию” с Дрэго, потому что он родом оттуда и там у него есть связи. Запрещу Вэну ехать со мной. Не хочу заставлять его страдать. Пусть лучше он меня ненавидит за это, чем за “ложь”, которую он не поймет.

Когда настал момент сказать об этом и ожидание его последующей реакции… я не могла представить, что наш “душевный” разговор закончится моим битьем посуды, его разбиванием кулаков о стену, а потом и вовсе случившегося у Вэна истерического припадка в форме эпилепсии. Пришлось вызвать скорую помощь.

Произошла ремиссия: мы с Вэном уже проходили через подобное пару раз. И это было сущим кошмаром для меня.

Так стоит ли моя “ложь” такого стресса у человека, который сильно меня любит?

Что же делать…

“Может, не стоит жертвовать собой?” – вдруг раздался в голове голос, когда мы с Вэном уже перестали истерить и обессиленно смотрели, кто куда, только не друг на друга. Я обернулась по сторонам в поисках источника. Но нашла только черную кошку за окном с горящими желтыми глазами. Та сидела на дереве и смотрела в упор на меня. Да, за окном гостиной у нас росла высокая секвойя.

Кажется, жених ничего не слышал. Сам же голос показался очень знаком. “Ален!” – осенило в мыслях.

“Верно. Я – Ален”, – промурчал тот и показательно зевнул, давая знать, что думает обо всем происходящем.

Так начались мои гляделки с тем приятным драгнилом в его образе Кошачьего Божества, которое оказалось достоверным. Ну, если судить по рукописям все того же Чеда из моего мира…

Ален пообещал, если я впущу его, он сможет стереть Вэну память обо мне. Исчезнут все мои вещи, подвергнуться изменению детали интерьера, и даже изображения с совместных фото.

Только при этих условиях я согласилась покинуть мир людей навсегда в объятиях Алена-лен Лотоса будучи в полумраке уже холостяцкой квартиры Вэна, который вот-вот пробудится от гипноза. И, кстати, Ален пообещал мне, что эпилептические припадки больше не побеспокоят Вэна – это, чтобы я не волновалась о нем.

Не прошло и того времени, которого мне отвел Дрэго, я вернулась.

Ален оказался немногословен. Но его взгляд был пронизывающим – от того, нагонял жути. И только я оказалась в покоях своего будущего жениха, драгнил-лекарь исчез.

Дрэго встретил меня с заготовленной одеждой наложницы в руках.

– Красный. Цвет страсти. Его носит только Сладкая Жрица. Но, поскольку, ты моя будущая жена, должна будешь носить соответствующий наряд.

Если описать его кратко, он походит на тот, что для беллиданса. Заниженная и обтягивающая бедра, юбка с заплетенной бахромой от колена до щиколоток, корсет с жесткими “ребрами” и вшитым бюстгальтером. В качестве дополнения – отстегивающаяся полупрозрачная вуаль от уха до уха, накидка на волосы.

– Не забудь украшения, – он кивнул на побрякушки, разложенные на кровати, и оставил меня наедине с самой собой.

ГЛАВА 4. Первые дни в Драгнолевстве

Дрэго буквально запер меня в своем рабочем кабинете, приставив своего телохранителя. Лицо служивого было тщательно скрыто непроницаемым намордником, видны только чудаковатые глаза с вертикальными зрачками и оранжевой радужкой.

Мне было велено изучить весь политический устав Драгнолевства и руководствуясь им, внести некоторые изменения. Раз обещала помочь, надо выполнять. Только я не понимала, что от меня требовалось, ведь я так далека от политики. Дрэго заявил, что мои правила должны противоречить правилам Сладкой Жрицы.

Как все сложно! Помнится, я просто ненавидела предмет истории. Может, мне с учительницей не повезло? Однажды я назвала ее дурой, когда та притихши поднималась за мной и моей подругой по лестнице между этажами. Конечно, учительница все услышала. Она обогнала и толкнула меня боком, будто невзначай. Но мне все стало понятно. С тех самых пор каждый ее урок – казался моим личным кошмаром. И мне пришлось брать дополнительные оценки, чтобы с горем-пополам исправить даже на “удовлетворительно”. Я всегда была хорошисткой, причем пятерок больше, чем четверок.

Ну, это я отвлеклась, вернемся к нашим драконам.

Как я поняла из древних свитков и отдельных клочков рукописей, что сохранились, всем заведовала Сладкая Жрица, а лицо драко-монарха, которым стать было не так-то просто – лишь прикрытие ее проделок.

В продолжении изучения дела жрицы мне открылась интересная истина: именно она могла стать причиной гибели монарха, просто убив его. Убив его, она пожертвует одной из своих жизней. Как мы уже знаем, жизней у драгнилов семь. А после собственного возрождения из Забвения уже былыми там Сладкими Жрицами, она откроет вакансию нового монарха. Поиск проходил следующим образом: лучшие из лучших воинов Драгнолевства воевали между собой на смерть. Кто выживет, тот и становится достоин быть ее монархом.

Но! Никто не станет спрашивать, если он вдруг исчезнет. Если монарх захочет насильно женить на себе культовую женщину королевства, то она хорошенько поиздевается над ним. Как кошка играется с мышкой прежде, чем окончательно ее убить. И каким бы бывший воин не был сильным, он все равно проиграет жрице.

Жрица – она вроде колдуньи. Это чрезвычайно великое и темное божество, которой подвластна любая сложная магия.

Я так увлеклась этими рукописями, что не сразу заметила ранее принесенную и уже, вероятно, остывшую еду. К удивлению, есть мне совершенно не хотелось. Возможно, внутренне я боялась употреблять местную пищу без своего господина – будем уже называть вещи своими именами. К еде так и не притронулась. Но не отказалась бы от воды.

Таки отвлекшись от свитков, я вышла из рабочего кабинета Дрэго. Снаружи, как и всегда, стоял временно одолженный им телохранитель. Бедняга! Он вообще ест, спит, отлучается в туалет?