Холодная. Книга 1

– Твою ж мать! – Воскликнула она, когда что-то разбилось.

Я встаю с кровати и выхожу из комнаты. Но я иду не к Кристине, а направляюсь в ванную. Врубаю холодную воду и просто стою под струями. Но почему-то даже это не отрезвляет. В груди начинает просыпаться злость: на себя, на Кристину, на ее отца, который промыл ей мозг Гарвардом, на все обстоятельства, которые всегда стояли между нами.

Когда я возвращаюсь в свою комнату, Кристина сидит на краешке кровати, уже одетая в дорогу. На ней свободная майка, легкие светлые брюки и кеды. Волосы завязаны в высокий хвост, на лице ни грамма косметики, а на руке браслет, что я подарил ей на Новый год. После нашего выпускного она надевала его только в поездку на Волгу. Дома она с ним не ходила.

Я останавливаюсь в дверном проеме, скрестив руки на груди, и просто смотрю на Кристину. Я чувствую, как холодные капли с волос затекают мне под футболку. Кажется, я забыл вытереть голову. Кристина тоже ничего не говорит. Злость в груди вспыхивает с новой силой, и я чувствую, как по моим щекам начинают ходить желваки.

– Я оставила жесткий диск с нашими фотографиями из поездки на столе в своей комнате, – она первая прерывает тишину.

Я молчу. Это все, что она имеет мне сказать сейчас?

– Максим, я люблю тебя, – тихо продолжает дальше.

– Тогда останься со мной, – мой голос хрипит.

– Я не могу.

– Можешь.

– Нет, ты не понимаешь, Максим.

– Чего я не понимаю? – зло цежу ей.

– Нам же всего лишь 18 лет, Максим! В этом возрасте мы должны учиться, развиваться, ошибаться, набивать свои шишки. Я очень долго шла к тому, чтобы поступить в Гарвард. Ты даже не представляешь, как это было сложно! Я несколько лет на это положила. И я не могу сейчас вот так взять и не поехать туда.

– А вот так взять и бросить меня – ты можешь, да? – Мой голос уже сорвался на крик.

Она медленно встаёт с кровати и смотрит на меня с вызовом.

– Я не бросаю тебя, Максим. Я еду учиться.

Я истерично смеюсь.

– Да, ты едешь учиться. На шесть лет! НА ШЕСТЬ. ГРЕБАННЫХ. ЛЕТ!

Она молчит, тяжело дышит. Эмоции окончательно взяли верх над моим здравым смыслом, потому что дальше я уже не контролирую, что говорю.

– Кристина, если ты уедешь, то между нами все будет кончено.

Ее лицо вытягивается в изумлении, глаза расширяются.

– Ты что такое говоришь, Максим? – В ее голосе слышится дрожь.

– Кристина, или оставайся, или конец всему.

Она приближается ко мне вплотную и смотрит прямо в глаза.

– Ты ставишь мне ультиматум?

Я выдерживаю ее взгляд, но ничего не отвечаю. А она продолжает с холодом в голосе.

– Я не из тех людей, которым можно ставить ультиматумы, Максим, если ты еще этого не понял.

Я тихо смеюсь.

– А из каких ты людей, Кристина? Из тех, что идут по головам? Из тех, что сносят все на своём пути ради достижения цели? Из тех, что перешагивают даже через свою любовь?

Она тяжело сглатывает.

– Я уезжаю, Максим. Но я не бросаю тебя. Это ты сейчас рушишь все между нами. Снова. Как тогда на Новый год.

– Что тебя сделало такой бесчувственной машиной, а, Кристина? Что произошло с той тихой девочкой из лагеря?

Она помолчала и сухо ответила.

– У нее умерла мать. Застрелили в голову. Пришлось быстро повзрослеть. – Кристина снова заглянула мне в глаза. – Я уезжаю, Максим. А ты сейчас сам все разрушил.

И она стремительно вышла из моей комнаты, задев меня плечом. Сбежала вниз по лестнице и хлопнула входной дверью. Минут через пять поднялся ее водитель и вынес чемоданы из Кристининой комнаты. Еще через пять минут я услышал звук открывающихся ворот и уезжающей машины.

Вот и все. Это конец.

Я спустился в гостиную на первый этаж и сел на диван. Уставился немигающим взглядом в одну точку.

Я все-таки не верю, что Кристина уедет. Она не может. Я не верю, что она откажется от нас, что все-таки выберет этот чертов Гарвард, а не меня. Время идёт, я все ищу сижу. Стрелка на настенных часах стремительно движется вперёд, а я все жду, что Кристина откроет входную дверь и зайдёт в дом. Сядет рядом, обнимет меня, скажет, что любит и останется со мной.

Так проходит час. Потом второй. Потом третий. Я слышу, как открываются ворота и заезжает машина.

Она вернулась!

Выбегаю из дома, но вижу лишь Кристининого водителя, вылезающего из машины.

– А где Кристина? – спрашиваю его.

Он удивленно на меня смотрит.

– Так все, улетела наша Кристина Игоревна. Я довёл ее прямо до пункта досмотров и подождал, пока она их не прошла. Сейчас поставлю машину в гараж и тоже поеду. Завтра у меня первый рабочий день на новом месте. Тут я больше без надобности.

И он действительно отгоняет Кристинину машину в гараж, а затем уходит, пожав мне на прощанье руку. А я так и остаюсь стоять, как вкопанный.

Она все-таки меня оставила… Она все-таки через меня перешагнула…

Срываюсь с места к своей машине. Выезжаю за ворота и уезжаю из «Золотого ручья». Я не знаю, куда я еду, но гоню, что есть силы. В висках пульсирует только одна мысль: она меня оставила.

Я еду очень быстро и очень долго. Кажется, это та сельская дорога, где я учил Кристину водить машину. Я продолжаю выжимать педаль газа до упора, стрелка на спидометре под 300. Я не пристегнулся, поэтому датчик противно пищит, оповещая о том, что нужно застегнуть ремень. Но я не обращаю на него внимания.

Она меня оставила.

Она от меня отказалась.