Банановая республика

Маленький праздник с горячими блинами Игоря, малиновым вареньем и крепким чаем скрасил их семейный вечер. Игоря распирало от гордости, что он принес домой первые почти честно заработанные продукты и что уже умеет готовить кое-что еще, кроме супа с макаронами.

Жить все-таки хорошо. И профессию он выбрал подходящую. Пока. «Музыкантом можно стать, когда деньжат собью и смогу уехать в большой город», – подумал Игорь. Туда, где есть театры и большая сцена.

Когда в середине февраля в училище приехала областная комиссия из Ворошиловграда, то ее представители заходили во все кабинеты и даже один раз остались на уроке кулинарии, где Елена Николаевна рассказывала про особенности национальных кухонь. Для показа, как у студентов проходит практика, ЛЛ выбрала Игоря со своими блинами. Он умело орудовал двумя сковородками, щедро смазывая каждый блин маслом, пока комиссия не удалилась.

Глава восьмая. Пришло время любить. Две серии

15 февраля 1982 года стало днем, который навсегда изменил жизнь тогдашних подростков СССР. На экраны кинотеатров вышел югославский фильм в двух сериях «Пришло время любить».

В этом фильме было все, о чем можно было только мечтать советскому подростку. Школьная любовь. Красивая жизнь. Отцовский «Мерседес». Главный герой Боба в джинсовой куртке (!), на дискотеке (!) в баре (!) с первого взгляда влюбляется в Марию. Их любовные приключения. И секс, о котором даже думать было зазорно, не то чтобы говорить об этом вслух или намекать с большого экрана. А ведь эти герои еще только школьники!

Но это все Игорь узнал потом. А сначала кто-то со второго курса первым посмотрел фильм, и начались шушуканья в коридорах и на улице. Девочки собирались группками, и одна счастливица, успевшая уже посмотреть фильм, пересказывала содержание остальным под охи и ахи.

Педагогические коллективы страны пребывали в тревоге. Срочно собирались педсоветы и месткомы. Но запретить ходить в кино никто не мог. Раз уж само министерство культуры разрешило выход такого фильма на экраны, что тут может сделать педсовет?

Но возрастные ограничения все же применялись. Вход на просмотр был разрешен только старшим подросткам, и девчонки, не прошедшие по возрасту под суровым взглядом контролеров, рыдали на ступеньках кинотеатров, размазывая по щекам потекшую тушь, которая потерпела фиаско в попытке дать ее хозяйке все 16.

Посещаемость всех учебных заведений города, да скорей всего и всей страны резко упала, так как на вечерние сеансы было не пробиться из-за таких же любопытных взрослых, и школьникам ничего не оставалось, как прогуливать утренние уроки.

– Игорь, идешь с нами в кино? – спросила Лена Завгородняя. – Мы с девчонками решили прогулять эстетику.

– Т-ты же староста?

– Ну так и что? Староста не человек, что ли?

Игорь кивнул. Он огляделся, ища глазами Серегу и Венчика, но тех нигде не было видно. В трамвае, идущем к кинотеатру «Октябрь», студенты шумели, стреляли друг у друга мелочь на билет, девчонки передавали друг другу тушь и помаду, подкрашиваясь, чтобы пройти по возрасту. Очередь в кассу. Билеты по двадцать копеек. Полутемный зал и разбор мест, кто с кем сидит. Лена оказалась рядом с Игорем. Погас свет. И Игорь забыл, в какой стране он живет. Он стал югославским Бобой, который то целовался с Марией, то получал от нее пощечину. Он стоял под ее окнами и делился с друзьями своим горем про беременность Марии. Он терзался душевными сомнениями подростка, что делать в такой ситуации. И закусил губу, чтобы не зареветь, когда скорая неслась по городу, везя Марию в больницу. Почувствовав чью-то руку на своей, он посмотрел направо – Лена протягивала ему носовой платок. Он отмахнулся и, приподняв очки, вытер лицо рукавом куртки.

– Ребята, вот это кино! – тараторила одна из житомирских Светок по дороге назад в бурсу. – Это же надо, такая любовь. Такая жизнь. И потом они сами уехали без родителей. Я не поняла – на стройку, что ли? Мы ведь тоже скоро поедем на летнюю практику. Но где же столько парней взять, чтоб вот так влюбиться?

Игорь посмотрел на Лену, которая стояла рядом, и опять пришли на ум слова Сереги: «Тебе что, девчат из группы мало?»

Хорошая девчонка, симпатичная, и, видно, неравнодушная к нему, не зазнайка, хоть и староста.

– Лен, дай платок, очки вытереть.

Лена вытащила носовой платок и протянула Игорю.

Он снял очки. Это была ошибка.

– Ой, девочки, – пискнула житомирская Света, – да наш Игорь когда без очков, он же вылитый Боба.

Игорь знал, что не вылитый. Но сходство с югославским парнем все же было – узкое лицо, темные брови, голубые глаза и прямой нос. Правда, у Бобы были темно-русые чуть кучерявые волосы. А у Игоря – волосы прямые как пакля и обесцвеченные Иркой. Но своей худой фигурой и высоким ростом он чем-то походил на героя нашумевшего фильма. Он и сам это понял с первых кадров. Вот только не было у него ни джинсов, ни джинсовой куртки, ни папиного «Мерседеса», ни девушки, с которой можно бродить в обнимку и целоваться на улице.

Игорь повернулся к Светке и сказал, стараясь подражать голосу актера, озвучившего Бобу:

– Чао, Мария.

Светка охнула и повалилась назад на руки девчонок, изображая обморок.

Только на следующий день Игорь понял, какую глупость он сделал своей фразой в трамвае. Толпы студенток 61-го кулинарного училища начинали шептаться, завидев Игоря в коридоре. Сначала ему нравилось вливаться в образ Бобы, снимать очки, притворяясь, что их нужно протереть, иногда в задумчивости грызть пластиковую дужку очков, словно забыв их надеть. Толпа девчонок сливалась в одно цветное целое, которое взволнованно щебетало. А одна отважная даже успела его чмокнуть в щеку.

– Бо-оба, – сладостно протянула поцеловавшая и скрылась в толпе, пока Игорь надевал очки, так и не разглядев, кто это была.

К концу второй недели нашествие девчонок в коридоре, не дававших ему прохода, слегка достало. Ведь по-настоящему он так никого и не любил, как Боба свою Марию.

Своими свободными нравами фильм сломал советские шаблоны и запреты. Да еще ранняя весна и шальные юношеские гормоны добавили дрожжей. Все моментально повлюблялись, и парочки целовались где придется. Смотреть фильм ходили по 10-15 раз. В вечернюю школу не ходил почти никто.

Игорь целоваться с кем попало не хотел. Еще тошнило после новогодней вечеринки, потного тела Иркиной однокурсницы и губ, пахнущих винегретом и селедкой. Он решил, что поцелуется с Леной Завгородней. Вот так же нежно и страстно, как в кино.

На последнем уроке кулинарии он ей передал записку: «Лена, я приду на автобусную станцию проводить тебя на автобус после уроков. Игорь».

Лена получила записку. Ее щеки покраснели. Игорь смотрел на нее, ожидая ответа. Она чуть заметно кивнула.

Как только прозвенел звонок, Лена сорвалась и почти выбежала из класса. Игорь чуть медлил, не зная, как сделать это романтично, чтобы было как в кино. Надрать цветов? Но ранние тюльпаны на клумбе перед училищем только выпустили первые стрелки. Может, купить какой-нибудь крохотный букетик на станции? Автобусная станция находилась прямо за зданием училища. Классная комната опустела. Он встал из-за парты и собирался уже уходить, как вдруг дверь открылась и вошла Вика.

Они не виделись почти четыре месяца. Нет, конечно, иногда он успевал заметить копну рыжих кудряшек в толпе студентов. Но ее макушка так же быстро исчезала, словно Вика его избегала.

– Привет, – сказал Игорь первым. Он давно уже думал, как бы помириться с Викой. Но мнимая популярность Игоря в образе Бобы не давала ему возможности пройти по коридорам училища незамеченным.

– Привет, – ответила Вика.

Она похудела и выглядела взрослее. Свои рыжие кудряшки она подкалывала вверх с двух сторон, и теперь ее лицо выглядело по-другому. Не такое детское, что ли. Хотя веснушки никуда не делись, несмотря на Викины усилия замазать их тональным кремом.

– У меня к тебе разговор, – и добавила: – Очень важный. Присядем?

«Ну вот, опоздаю на станцию проводить Лену», – подумал Игорь и сел за парту.

Глава девятая. Джинсовая куртка – одна штука

Про Лену и автобусную станцию Игорь вспомнил только в трамвае по дороге домой. Как же он забыл? Но Викина новость была такая, что тут забудешь не только Лену, но и свое собственное имя.

Ладно, завтра извинится. Скажет, дела какие-то подвернулись.

Ирка была дома и, как всегда, что-то строчила на ручной машинке «Зингер». Может, там уже есть электрические? Надо будет узнать.

– Гарри, кашу и котлеты сам разогрей. У меня срочный заказ для тети Клавы. У них там выход в ресторан всем коллективом. Может, хоть кусочек останется. Это японский шелк. Где она берет все эти отрезы?

Игорь молчал.

Ирка оторвалась от машинки.

– Ты че такой бледный?

– Ир, поговорить надо.

Ирка всегда чувствовала настроение Игоря, недаром сестра-двойняшка. Он как-то меньше откликался на ее душевный настрой. Две минуты в рождении сыграли роль, и Ирка была прирожденным лидером, более сильной личностью и всегда находила выход изо всех ситуаций.

– Садись. Чего там случилось?