Но пора бы и реальностью хоть что-то сделать.
А то пока она незавидная – уже спустившись со сцены, Маша ловит мой взгляд почти враждебным своим. И это притом, что ей только что вроде как приятную новость сообщили – о том, что Джульетта теперь.
Хочу уже кинуть какую-нибудь остроту по этому поводу, заодно напомнив, что я – Ромео, но не успеваю. Взгляд цепляется за организатора, который вкатывает на сцену вешалку на колёсах. А на этой вешалке на плечиках самые разные тряпки – средневековые шмотки на вид. Платья в пол вместо тех же шортиков, что на Машке. А мне вообще херню какую-то, судя по всему, надеть надо будет. Спасибо, что хоть не бриджи облегающие с высокими сапогами на каблуках.
Но всё равно… Всматриваюсь внимательнее. Не выдерживаю:
– Блять, мы ещё костюмы должны эти надевать?
– Ты всегда можешь отказаться, – слышу насмешливый голос Маши. – Ну или выбрать роль, где меньше мелькать надо.
О как. Она уже меня моим же оружием – почти дословно припоминает, злорадствует открыто. Вредина. Набралась дерзости-то как.
Хотя вряд ли представляет, что мне это даже нравится. Кайф своеобразный. Как прелюдия.
– И чтобы тебя целовал кто-то другой? Ну уж нет, – ухмыляюсь, многозначительно скользнув взглядом ей на губы. Продолжаю наш флирт.
Да, любые наши перепалочки – это именно он, хотя скажи я это Маше, наверняка разозлилась бы. Она и сейчас вспыхивает, руки на груди скрещивает, отворачивается. Интересно, хоть смутилась, а не только возмутилась? Это ведь первый раз, когда я чуть ли не открыто намерения выражаю.
Ну не считая предложение поспорить на девственность…
– Может, более современную постановку сделаем? Типа интерпретацию, так часто сейчас в театрах делают, – всё-таки предлагаю организатору, проигнорировавшему мой выпад про костюмы.
Я, конечно, не против побыть Ромео для такой Джульетты, но хоть немного бы послаблений…
– У нас нет времени на переделки. И так это голосование слегка затянуло процесс. Костюмы нам выдали, так что приступаем, – обламывает меня организатор. Который, кстати, либо тоже студент-старшекурсник, либо недалеко от нас ушёл по возрасту, а выёбывается, как дофига худрук какой-нибудь. – Репетируем с самой первой сцены. Нам нужен хор, Самсон, Грегори и Абрам.
Ещё и хор? Серьёзно?
Хмурюсь – тут народ суетиться начинает, и не похоже, что со мной обсуждать что-либо будут. А мне всё-таки эта роль нужна, не стоит слишком уж нарываться.
– Репетировать тоже в костюмах будем? – спрашивает немного полненькая брюнеточка.
И вот нафига она это сделала? Кажется, организатор был настроен начать репетировать прямо сейчас, в том виде, в котором мы есть. А теперь передумывает, спохватывается явно, аж глаза загораются. А у меня наверняка тухнут.
– Да, чтобы вы увереннее себя в них чувствовали. Разбираем, переодеваемся, – обозначает организатор, поправляя очки. Сам явно увереннее себя почувствовал, а нам в этой херне красоваться теперь. – Парни за этой ширмой, девочки за этой, – указывает нам на стороны, распоряжается.
Уныло плетусь в свою сторону, рассматривая, что там мне предназначается. В целом не так уж плохо, кстати. Белая рубашка то ли из шёлка, то ли ещё из какой приятной ткани, хоть и совершенно не пацанской. Сверху синяя то ли куртка, то ли пиджак, хрен поймёшь. Зато с поясом. Подвязки ещё какие-то стрёмные. Спасибо хоть не жабо и не рукава в кружевах широких.
На ногах всё-таки будет подобие высоких сапог. Только ненастоящих: там штаны так сделаны, чтобы казалось, будто они есть. Но в целом не так критично, что уж. Размер вполне мой. По крайней мере, не висит всё и не смотрится совсем уж уныло.
Интересно, а во что там Маша одевается?
Блять… Маша. Одевается. Соответственно, и раздевается тоже. И охренеть как рядом – несколько шагов только пройти нужно и чуть ширму сдвинуть.
Один из многочисленных минусов этих вот штанов на мне – слишком широкие, невозможно скрыть стояк. Но как перестать думать о девчонке в тех её шортиках совсем рядом? А уж представлять, как она эти шортики снимают, как они сползают с её стройных ног…
В итоге, как идиот, задерживаюсь за ширмой, когда остальные парни уже выходят. Приходится думать о костюмах-думать о костюмах-думать о костюмах, чтобы хоть как-то сбить возбуждение. Не сразу, но получается. Особенно когда ещё про хор вспоминаю.
Оказывается, некоторые девчонки тоже уже выходят. Не все, но Маша моя да. Уже закрытая вся, в бело голубом платье. Но даже в нём умудряется выглядеть красиво, нежная такая сразу. Утончённая. Глядя на неё, уже начинаю думать, что не такие уж отстойные костюмы.
Она тоже обращает на меня взгляд.
– А тебе идёт, – хмыкнув, насмешливо говорит.
Издевается откровенно, вообще бесстыдно. Безжалостно цепляется за то, что я тут один протест костюмам высказал.
Но не задевает ни разу. Наоборот, с трудом в улыбке не расплываюсь.
– Тебе тоже, – вместо этого вполне серьёзно и чуть вкрадчиво заявляю.
При этом смотрю на Машку безотрывно вообще. Во-первых, залип, а во-вторых – она так прикольно от этого бесится, хотя и пытается не выдавать.
Но вот уже все переоделись, и нам раздают листочки с тем, что мы сегодня репетировать будем. Пока читая, а так выучить должны.
И, блять, уже второй раз за день почти жалею, что долбанный Ромео теперь. Мало того, что в костюме сомнительном сижу тут, так ещё и учить мне чуть больше, чем дофига. Да твою ж… А можно мы просто целоваться с Машей будем весь спектакль? Уверен, зал заценит.
Внезапно мысль о предстоящем поцелуе заставляет почти смириться с объёмом, который предстоит учить. Ладно уж, память у меня хорошая, схватываю налету…
Правда, всё равно ловлю кринж, читая свои реплики. Блять, мне это всё на полном серьёзе говорить надо будет? Причём с вдохновлённой рожей?
Маша даже не представляет, на какие жертвы я тут ради неё иду. Потому что желание просто отбросить от себя эти все листочки буквально переполняет. Только на предстоящих поцелуях и держусь. Хотя мог бы и без этого их сорвать.
Впрочем, без этого на роль Ромео со всеми вытекающими будет претендовать какой-то левый хрен, а мне не нужно, чтобы Машку кто-то ещё трогал. Так что, вздохнув, смиренно читаю, что там дальше.
Сегодня репетируем пролог в виде хора и первый акт со всеми его сценами. И таки кто-то свыше решает, что с меня хватит мучений, и даёт мне послабления вот прям сразу.
Поцелуй есть и в первом акте. А значит, он состоится уже сегодня.
Перестаю читать всё остальное – потом разберёмся. Предвкушение слишком охватывает. Расслабленно откидываюсь на спинку своего стула и с удовольствием смотрю на Машу, которая тоже изучает свои листы. Жду, когда прочитает самое интересное и поймёт, что сегодня нам предстоит устами грехи друг друга снимать. Или как там было?
А похер. Согласен на любые формулировки.
Тем более, Маша, кажется, доходит до нужных строк. Так вспыхивает, что прям чувствую, как её сердечко колотится. Хоть и на расстоянии, но ловлю от неё волны негодования и смущения одновременно.
Продолжаю смотреть на Машу и уверен, очень даже обжигающим взглядом. Но девчонка упорно не высовывается из своих листков в ответ. Лишь уставляется на них, почти не шевелясь.
Она там как вообще? Водички?
Даже не думал, что перспектива целоваться со мной её настолько выбьет. Из-за меня? Или не просто девственница, а совсем-совсем без опыта, даже такого безобидного?
– Я выйду, – неожиданно решительно заявляет Маша и, отложив листочки, сразу поднимается с места.
Даже разрешение ей не требуется как будто. Разволновалась?
Вижу, что никто её и не останавливает – благо, пока неё её сцена. Но и не моя…
А потому, когда Маша уже окончательно выходит, в свою очередь поднимаюсь я. Без лишних вопросов и объявлений иду следом.