Жених моей бабушки

– Она не только видит, – ответил за меня Рэй. – Твоя сестра ухитрилась обвести вокруг пальца самого сильного мага Дрегендарии! Как ты это назвала? Лента… Мубиуса?

– Мёбиуса, – поправила я.

– Это гениально! Такую защиту придумать! Просто чудо, а не девчонка! То есть принцесса.

– Без оружия, которое дал Макс, я бы не справилась, – покачала я головой.

Я вкратце объяснила Димке всё, что узнала о наших бабушке и дедушке. Такого обалдевшего выражения лица я у брата никогда не видела.

– Скажи, Рэй, а эти… райдеры, – задумчиво проговорил Димка, – Они не прискачут за нами сюда?

– Не в ближайшие несколько дней, – покачал головой Рэй. – В Дрегендарии уже началась ночь Одаиши. Все шартьи, и Вирантресе тоже, погружаются в сон в эту ночь на семь дней.

– Ничего себе! – присвистнул Димка. – Вот это я называю крепкий здоровый сон!

Рэй усмехнулся.

– Это не сон, а проклятье Одаиши. В древние времена Варшьиделе, правитель Дрегендарии, убил свою беременную жену Ло-Овьенну, жрицу Одаиши, заподозрив её в измене, и богиня Одаиши наложила заклятье на всех шартьи. С тех самых пор все шартьи спят беспробудным сном, просыпаясь лишь раз в месяц, в день смерти Ло-Овьенны. И в ночь Одаиши засыпают снова на месяц.

– Подожди, Рэй. Так на месяц они засыпают или всего на семь дней? Сначала ты говоришь, что они засыпают на неделю, а через две минуты – что они засыпают на месяц. У тебя показания не сходятся.

– Они веками засыпали на весь месяц. Так было до тех пор, пока Вирантресе не придумал воровать магию в магических мирах. Последние лет сто время их сна уменьшается. Если они завоюют Амедонию и Акмитанию, шартьи освободятся от проклятья Одаиши.

– Это ужасно, – говорить было тяжело.

– Мой мир рассыпается, лишённый своей магии, – медленно проговорил Рэй. – Единственная наша надежда – союз двух последних магов – Амедонии и Акмитании.

– Погоди-ка, – как всегда, не вовремя вмешался Димка. – Бланка, ты сказала, что мы – амедонийцы. И наша бабушка – та самая принцесса Амедонии. А этот, – он кивнул в сторону Рэя, – Пришёл сюда за нами. И как я понимаю, он не просто так сюда припёрся. А теперь вопрос – кто-то из нас двоих должен будет жениться на ком-то из Акмитании?

– Да, братишка. Чертовски быстро соображаешь! Рэй сказал мне, что в Акмитании осталась последняя принцесса. Так что тебе повезло, брат! Ей всего лет семьдесят, для Акмитании – вообще фигня!

– Эээ… Нет, мы так не договаривались!

Смотреть на растерянное лицо Димки было сущим удовольствием. И отказать себе в этом я не могла.

– Ты ничего не понимаешь, Дима! Тебе выпала огромная честь породниться с самым могущественным родом Акмитании, древнего королевства могучих магов. И кстати, смотри, не лги будущей законной супруге. Они, акмитанцы, мысли читать умеют, а в гневе они просто ужасны. Такая превратится в горгулью и сожрёт вместо завтрака.

Рэй изо всех сил старался держаться, но я-то видела, как от него отскакивают аквамариновые зайчики.

– Бланка, ты меня знаешь! Я вообще не собирался жениться в ближайшие лет десять! Зачем оно мне надо?! Все эти обязанности, ответственность, ну на фига они мне сдались? А если дети ещё пойдут? Памперсы, пелёнки… Я на такое подписываться не собираюсь!

– Ну что ты как маленький? Памперсы-пелёнки… Я же тебе не на Светке из соседнего подъезда жениться предлагаю, а на настоящей принцессе. Найдут во дворце-то, кому памперсы мелкому спиногрызу поменять. Расслабься, брат. Что ты так нервничаешь? Ну прикинь, будешь перед друзьями хвастаться – у всех бабы как бабы, а у тебя – не баба, а принцесса! Наследная. Не хухры-мухры.

Затравленный взгляд Димки чуть прояснился, когда он посмотрел на Рэя, который уже не мог сдерживать смеха.

– С вами не соскучишься, – рассмеялся Рэй, – Не переживай, Димка, мы, акмитанцы, не такие уж страшные. Бланка, нам нужно выяснить, откуда ты знаешь Вирантресе. Расскажи мне всё, что ты помнишь.

Глава 13. Откуда я знаю голос Вирантресе?

Я очень хорошо помню тот день, точнее, ночь, когда я впервые услышала этот голос. Потому что в тот день были похороны бабушки.

Мне было семь лет. Бабушку сбил на машине какой-то лихач. Его так и не нашли. Дедушка говорил, что им её даже не показали – так и выдали в закрытом гробу.

В ту ночь я осталась ночевать у дедушки – очень переживала за него, как он справится, как он будет один. Это был самый тяжёлый день в моей жизни.

Я долго не могла заснуть.

А когда, наконец, заснула, провалилась в липкую, тягучую трясину сна. Меня затягивало, словно в болото.

Я сопротивлялась, пыталась проснуться. Чьи-то холодные цепкие пальцы хватали меня за руки и тянули вниз. И кто-то говорил со мной. Звал, обещал много игрушек. Говорил, что я должна пойти с ним, что бабушке нужна помощь.

В ту ночь меня разбудил дедушка. Я долго не могла прийти в себя, только плакала. Мне почему-то было очень страшно рассказывать про этот сон.

На следующую ночь кошмар повторился. Мне снова повезло – меня разбудил Дик, наш пёс. С тех пор я спала только с ним и только с включённым светом.

Родители водили меня к психологу, потом – к психиатру. Врач выписал какие-то таблетки, от которых я отключалась почти сразу.

Желая помочь, родители едва не убили меня. В первую же ночь с этими таблетками мой жуткий кошмар повторился. Вот только проснуться я не могла.

Что было во сне, я не помню. Помню лишь жуткое чувство безысходности и бесконечный ужас. И всё тот же знакомый голос, который смеялся.

Очнулась я в больнице. Рядом со мной сидел дедушка. Он гладил меня по голове и говорил, что теперь всё будет хорошо, и что я должна была рассказать ему об этих кошмарах.

Дед оказался прав – никогда больше мне не снились кошмары. Но тот голос невозможно забыть. Теперь я знаю, что тогда, в тех кошмарах, я слышала голос Вирантресе.

Рэй слушал мой рассказ очень внимательно. И долго молчал, когда я закончила говорить.

– Всё это мне не нравится, – наконец, сказал Рэй, – Выходит, что Вирантресе не только знал, что, объединив наши два рода, мы сможем противостоять ему. Он искал и нашёл твою бабушку. Возможно, он причастен к её смерти. А возможно, он её похитил. Это даже более вероятно, учитывая, что он смог вторгаться в твои сны и едва не убил тебя. Похоже, что твой дед смог закрыть доступ к твоим снам и спрятать тебя, когда понял, что это Вирантресе.

– А ведь мы тогда переехали, – вдруг вспомнила я. – Дед говорил, что не может больше оставаться там, где всё напоминает ему бабушку. Мы уехали очень далеко оттуда. Мама была против, но в конце концов, дед убедил и её.

– Это подтверждает мою версию! – воскликнул Рэй.

– Ты сказал, что наша бабушка может быть жива, – перебил его Димка, – Ты думаешь, она до сих пор где-нибудь в Дрегендарии?

– Для того, чтобы иметь возможность через сны влиять на Бланку, у Вирантресе должен был быть доступ к кому-то из её семьи. Такое влияние сложно оказывать без посредника, тем более из другого мира. Но Вирантресе вряд ли оставил её в живых, когда ваш дед закрыл ему доступ. Мне жаль.

Я вспомнила, с какой нежностью ко мне всегда относился дед. Непрошеные слёзы туманили глаза, катились по щекам. Рэй обнял меня, шепнул на ухо:

– Мы победим эту тварь, я тебе обещаю.

– Эй, мне выйти? – ехидно поинтересовался Димка, – Мне кажется, я вам мешаю.

– Останься, – в тон ему ответил Рэй. – А то вдруг тебя опять кто-нибудь похитит. Как я буду оправдываться перед принцессой Освальдиной-Изабеллой третьей? Голову ещё снесёт, чего доброго, если жениха её не уберегу. Вспыльчивая она у нас. Но отходчивая. Пару-тройку человек казнит, а потом сама же переживает. Добрейшей души принцесса.

Димка побледнел.

– Я думал, вы пошутили насчёт женитьбы…