Маг 16

– Ладно. Завтра встречаемся там же в шесть вечера, – и я киваю головой в сторону кафе-шантана.

Тот же бандит опять ругается на местном, но я не цепляюсь к его словам, главное я им передал. И еще авторитетно себя поставил, заманил в ловушку и навалял легко, совсем не напрягаясь.

Ухожу из двора и остаюсь наблюдать, следом за мной через несколько минут появляются бедолаги, придерживая получивших по голове товарищей.

А что, если надумал кидаться с ножом – так не обижайся, первого-то здоровяка я умеренно приложил, а вот ты пару недель с тяжелым сотрясением поваляешься.

Ладно, стрелку бандитам назначил, посмотрим, кто завтра тут нарисуется.

И я вернулся в нумер, чтобы завалится сладко спать.

На следующее утро прогулялся по городу, наблюдения за мной не видно. Раз уж я закосил под такого блатноватого мужчину, теперь только разговоры ожидаются серьезные.

Как бы полиции прикормленной не стукнули, чтобы те с пристрастием меня и документ мой проверили. Явно я из образа разночинца-интеллигента и немецкого профессора-выпивохи вышел. Это все такое еще возможно, если я с бандитами не договорюсь.

Тогда, как это не печально это признавать, придется уходить в подполье и уже сидя на какой-то хазе-малине новый документ выправлять. Это гораздо сложнее будет, так что – лучше мне сразу договориться.

Однако встреча состоялась, как только я заявился в кафе-шантан, так сразу тот же мужичок с мордой хорька позвал меня в отдельный кабинет. Или кабинетъ, как тут это помещение называется.

Ну, мне много говорить не стоит, сразу мой не иностранный, но и совсем не местный говор срисуют опытные господа шаромыжники. Поэтому я подсел к столу с пожилым грузином, с акцентом спросившим меня, что мне надобно.

– Тугамент требуется. На меня похожего и разночинца по званию.

– Дорого будет. Тут только через фараонов путь пойдет. А ты сам кто будешь, мил человек?

– Человек божий, обшит кожей! – отвечаю я с уже похожим произношением.

Но пожилого грузина не проведешь:

– Похоже, ты к нам из столиц заехал? Больно гладко говоришь! – делает он вывод.

– Да какая разница, откуда я взялся, если деньги плачу. Берешься паспортную книжку подогнать?

– Подумать нужно. Сам понимаешь, такой случай не каждый день случается, – отвечает грузин, немного подумав и разглядывая меня.

– Это нам понятно. Желательно бы без родни всякой в городе и чтобы мимо морга прошел покойник, – замечаю я.

– А совсем чистую историю ищешь? – усмехается старший бандитов.

– Как есть чистую, другая мне без надобности.

– Тогда дорого будет, – замечает он.

– Готов ждать и платить, – отвечаю я.

– Ладно, тут дельце еще одно осталось. Наш один вчера пострадал. Плохо ему, – напоминают мне.

– Сам понимаешь, с ножом прыгал, вот я руку и не сдержал. Но я с пониманием и готов внести на лечение вашему человеку. Например, пятьдесят рублей, – и я выложил пять червонцев на грязноватый стол.

– Пойдет, – смахнул их рукой пожилой грузин. – Говори, что тебе точно нужно?

Вроде не врет и согласен заняться этим не хлопотным делом. Полиция прикормленная у них есть, а случаями смерти жителей занимаются именно квартальные надзиратели, которые хорошо знают, что и как на вверенном им участке обстоит. Кто при смерти, а кто просто пьяница беспросветный.

Ну, я ему продиктовал примерные требования, однако потом еще раз переговорил их, уменьшив желаемое.

Главное – чтобы был от двадцати годов до пусть сорока и разночинец, желательно без родных здесь. Но это не обязательно. Сидеть лишнее время в Кутаиси я не хочу, мне бы поскорее поехать дальше.

– Цена будет около трех-четырех сотен, – прикинул грузин и мы с ним попрощались.

Значит точно не меньше четырех и еще больше скорее.

– Пришлю мальчишку у тебе в гостинку, – сказал он напоследок.

После этого события и моего денежного пожертвования мир с криминалом немного восстановлен и я спокойно проживаю в Кутаиси еще недельку, не рискуя переезжать в другую гостиницу, чтобы еще раз не отдавать паспортную книжку на проверку.

Через шесть дней ко мне присылают мальчишку, который сообщает, что меня через час ждут в том же кафе.

– Ну посмотрим, нормально сработают жулики или попробуют кинуть, – задумываюсь я и иду на встречу.

Ждет меня тот же самый грузин, он сразу выдвигает условие:

– Стоить будет все дело, как ты хочешь, четыре сотни. Это фараонам. Нам за помощь сотня.

Понятно, так примерно и ожидал по цене, сейчас раздался сигнал в голове, что мне врут. Мой зуммер ясно дал мне это почувствовать, но дело хлопотное и щекотливое, тут без посредника в лице местного криминала приезжему человеку никак не обойтись.

– Хорошо. Кто покойник? – интересуюсь я.

– Да какой-то переселенец из России. Не местный он. Туберкулез у него, совсем плох. День-два и понесут вперед ногами, – сейчас мне не врут, как я чувствую.

– Сколько ему лет?

– Четыре десятка вроде, как ты и просил. С тебя две сотни пока, чтобы человек твоим делом занялся плотно.

Я выдаю двести рублей и пока заставляю себя верить словам бандита. Есть какая-то ложь в них, но явно не сильно критичная для меня. Хотя посмотрю при следующей встрече, она случится обязательно, ведь три обещанные сотни точно заставят бандитов встретиться со мной. Так бы кинули с этими двумя и исчезли с концами, ищи их тут потом.

Если и правда умирает переселенец, да еще без родных и близких здесь, его по идее могут тайно захоронить без указания места на кладбище, так что никто его и не вспомнит со временем. А если его документ перейдет ко мне за мзду, тогда официально никто не умрет, а я поеду дальше.

Вопрос только в том, чтобы паспортная книжка не была просто поддельной – вот что для меня основное.

Впрочем проверить я могу это легко и не напрягаясь.

Позвали меня уже на следующий день и показали паспортную книжку сорокаоднолетнего разночинца родом из Тамбовской губернии. Многовато мне тут лет получается, книжка выдана в девятьсот восьмом году, то есть не так и давно.

Выдана не по месту рождения, что хорошо, совсем в другом месте, в Харьковской области.

Зато уже без внешних примет и совсем новая на вид. Не выгляжу я на сорок лет – ничего страшного, больше доверия к словам взрослого человека будет, да и вести себя можно более солидно теперь.

– Настоящая? Не подделка? – первый вопрос.