Об истинном христианстве

11. У Евангелиста Матфея написано: Царствие Небесное подобно жемчужине, ради которой купец продал всё, что имел, и купил её (ср.: Мф. 13:45–46). Это означает, что человек должен в сердце своем оставить всё, и даже самого себя, если хочет он приобрести драгоценную жемчужину, то есть Самого Бога и вечную жизнь. Воззри на Христа, Господа твоего: Он сошёл с неба не для того, чтобы во всём искать Себя, любить Себя и доставлять пользу Себе, но ради тебя (см.: Лк. 19:10). Для чего же и ты не ищешь единственно Того, Кто позабыл о Себе Самом и отдал Себя Самого за тебя?

12. Та есть истинная невеста, которая не хочет нравиться никому, кроме своего жениха. Для чего же ты хочешь угождать миру сему, будучи невестою Христа? Та душа есть чистая невеста Христова, которая ничего не любит в мире, кроме Христа. Поэтому не должен ты дорожить ничем, что есть в мире сем, а должен вменять его ни во что в сердце своём, дабы соделаться достойным любви Жениха твоего, Христа. Любовь, которая не направлена во всём только на Христа, есть прелюбодеица, а не чистая дева. Любовь христиан должна быть девою.

13. Закон Моисеев повелевал, чтобы священники брали за себя девиц (см.: Лев. 21:13). Христос есть истинный Первосвященник, берущий за Себя душу, являющуюся девою, которая ничего более в мире не любит, кроме Его единого, ни даже себя саму. Потому Господь и говорит: если кто приходит ко Мне и не возненавидит себя самого, тот не может быть Моим учеником (ср.: Лк. 14:26).

14. Итак, запомни, что значит «ненавидеть себя». Мы носим на вые своей ветхого человека, и сами мы являемся ветхим человеком. Природа же и свойства его склоняются ни к чему иному, как только к тому, чтобы грешить, любить себя самого, искать собственной чести и выгоды и повиноваться плоти в похотях её (см.: Рим. 6:12). Плоть и кровь не могут изменить злых свойств своих: они любят себя, чествуют себя, хвалятся, ищут себя во всём, скоро подвигаются на гнев, завидуют, враждуют, ищут мщения и проч. Всё это исходит из тебя, из твоего собственного сердца – ты сам всё сие. Это твоя самолюбивая жизнь, жизнь ветхого человека. Потому надлежит тебе возненавидеть себя и душу свою, если хочешь ты быть учеником Христовым. Любящий себя любит свои собственные пороки: гордость, сребролюбие, гнев, ненависть, зависть, ложь, злобу, неправду, злые похоти. Всё сие не должен ты любить, извинять и оправдывать, но ненавидеть, отрекаться от сего и умирать для всего этого, если только хочешь ты быть христианином.

Глава 15

О том, что в истинном христианине ветхий человек должен каждодневно умирать, а новый со дня на день обновляться; также о том, что значит отвергнуться себя, и что есть истинный крест для христиан

Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною.

    (Лк. 9:23)

1. Святой Апостол Павел говорит о ветхом и новом человеке так: отложите прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, и обновитесь духом ума вашего и облекитесь в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (ср.: Еф. 4:22–24). Причину же, почему так должно быть, показывает он в Первом послании к Коринфянам: не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии (1 Кор. 6:19–20).

2. Ветхий человек есть не что иное, как гордость, сребролюбие, сладострастие плоти, неправда, гнев, вражда, ненависть, зависть и проч. Для того, чтобы новому человеку возникнуть и со дня на день обновляться (ср.: 2 Кор. 4:16), всё это должно в истинном христианине умереть.

3. Когда сей ветхий человек умирает, то вместо него оживает новый человек. Если умирает в тебе гордость, то в противоположность ей пробуждается Духом Божиим смирение; если умирает гнев, то в противоположность ему насаждается кротость; если умирает сребролюбие, то в противоположность ему умножается в тебе упование на Бога; если умирает любовь к миру, то воздвигается в противоположность ей любовь к Богу. Это и есть новый, внутренний человек со своими членами, которые суть плоды Духа Святого (см.: Гал. 5:22); это и есть живая, деятельная вера, это Христос в нас и высокая жизнь Его, это новое послушание,[71 - «Новое послушание» – термин Аугсбургского Исповедания (Артикул VI). Под «новым послушанием» подразумевается, что христианин совершает добрые дела не из-за того, чтобы «заработать» ими что-то у Бога, и не принуждая себя к ним, а свободно, радостно и добровольно, в силу действия в нём веры Христовой. См.: Die Augsburgische Konfession. Erlangen, 1988. S. 46/47.]новая заповедь Христова (ср.: Ин. 13:34), это плод нового рождения в нас, в котором ты должен жить, если хочешь быть чадом Божиим. Ибо лишь те суть чада Божии, которые живут в новом рождении свыше (см.: Ин. 3:7).

4. Отсюда и вытекает то, что человек должен отвергнуться себя, то есть отречься от своей чести, своей воли, самолюбия и самоугождения, своей выгоды и славы и тому подобного. И более того – должен он отречься даже как бы от своего права на существование и почитать себя недостойным всего, и само?й жизни своей. Ибо истинный христианин, в котором живёт смирение Христово, хорошо знает, что человек не может заявлять никаких прав ни на что, особенно на нисходящее свыше (ср.: Иак. 1:17), так как он имеет всё только из милости и по благодати. Поэтому христианин всё употребляет со страхом и трепетом, как чужое имущество, для удовлетворения необходимых потребностей, а не для наслаждения, не для своей собственной выгоды, похвалы и чести.

5. Для примера сравним между собою истинного христианина, который отвергает себя, и христианина ложного, пленённого падшим самолюбием. Когда последнего презирают, то это для него очень больно: он гневается, теряет терпение, проклинает, воздаёт ругательством за ругательство, хочет мстить за себя словом и делом и готов даже посвятить этому всю свою жизнь. Это ветхий человек, это безумец, легко приходящий в гнев, враждующий и жаждущий мщения. Напротив того, отвергающий себя кроток, терпелив, отрекается от всякого мщения и считает себя достойным всего, что он должен претерпеть. Вот что значит – отвергаться себя.

6. В таком высоком терпении, кротости и смирении предшествовал тебе Христос Господь. Он отвергался Себя, говоря: Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили (Мф. 20:28); также: Я посреди вас, как служащий (Лк. 22:27); Сын человеческий не имеет, где приклонить голову (ср.: Лк. 9:58). И Давид восклицал в самоотвержении: я же червь, а не человек (Пс. 21:7), – когда, будучи проклинаем от Семея, он говорил, что так Господь повелел ему (ср.: 2 Цар. 16:10), как бы желая сказать: «Ты жалкий червь пред Богом, и достоин того, чтобы тебе всё терпеть». Так святые и пророки отвергались себя, считали себя недостойными ничего того, что может быть оказано человеку доброго, и потому всё терпели. Если кто проклинал их, они его за то благословляли, если кто гнал их, они благодарили за то Бога (см.: Деян. 5:41); если кто предавал их смерти, они за того молились (см.: Деян. 7:60), и, таким образом, многими скорбями входили в Царствие Божие (ср.: Деян. 14:22).

7. Вот что значит отвергнуться себя – почитать себя недостойным ничего того, что мог бы ты получить доброго и отрадного, а напротив, весьма достойным всего, что может случиться прискорбного.

8. Это самоотвержение есть крест Христов, который мы должны взять на себя, как говорит Господь: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой, и следуй за Мною (Лк. 9:23). Для плоти это горький крест, потому что ей больше хотелось бы жить беспечно, свободно, распутно, по своим собственным похотям, нежели жить в смирении, кротости и терпении Христовом и принять на себя жизнь Христову. Ибо жизнь Христова для плоти – тяжкий крест и даже смерть, потому что ветхий человек должен в нас умереть.

9. Всё, что воспринял человек от Адама, должно в истинном христианине умереть. Ибо если ты хочешь возыметь смирение Христово, то должна умереть в тебе гордость; если хочешь приять нищету Христову, то должно умереть в тебе сребролюбие; если хочешь нести поругание Христово, то должно умереть в тебе честолюбие; если хочешь возыметь кротость Христову, то должна умереть в тебе мстительность; если хочешь приять терпение Христово, то должен умереть в тебе гнев.

10. Всё это и значит – отвергнуться себя, взять крест свой и следовать за Христом; и это не ради собственной выгоды, награды, пользы, славы и чести, но единственно ради любви Христовой, потому что Он так поступал, потому что такова Его высокая жизнь и потому что Он именно так повелел нам следовать Ему. Ибо это есть образ Божий во Христе и в нас, составляющий высочайшую честь человека, более которой он поистине ничего не должен желать и к которой он должен всеми силами стремиться.

11. И какой прок в том, что человек так неудержимо стремится к почестям в этом мире? Ведь в очах Божиих это нисколько не даст ему преимущества пред другими людьми. Не вразумит ли нас сам час нашего рождения и смерти – один для всех вход в жизнь и одинаковый исход (Прем. 7:1–6)? Самый великий в этом мире имеет точно такое же тело из плоти и крови, как самый нижайший человек, и, таким образом, ни один из нас ни на волос не лучше другого. Один родится, как и другой; один умирает, как и другой; а мы всё терзаемся любочестием! Причина же всему этому – самолюбие, столь неугодное Богу, что Он запретил Его, повелев нам возненавидеть самих себя (см.: Лк. 14:26).

12. Нет никакого сомнения, что кто любит себя, то есть услаждается самим собою, гордится и величается, ищет славы и чести, тот отвращает душу свою от Бога и Христа к самому себе и к миру. Христос приходит и возвещает: если ты хочешь спастись, то надлежит тебе возненавидеть себя, отвергнуть себя и не любить себя таким образом, или ты потеряешь душу свою. Но этого-то ветхий Адам и не хочет делать, напротив, всё хочет быть чем-нибудь в мире сем.

13. Ах! как мало людей, познающих в себе это злое Адамово свойство и борющихся против него! Да, оно прирожденно нам, но мы должны умереть для него – и как немного тех, кто творит сие! Всё, что свойственно нам от Адама, должно во Христе умереть. В смирении Христовом умирает наша гордость, в нищете Христовой умирает наше сребролюбие, в горьком страдании Христовом умирает наше сладострастие, в поругании Христовом умирает наше честолюбие, в терпении Христовом умирает наш гнев.

14. Кто таким образом наперёд умрёт для самого себя, для того легко затем умереть и для мира и презреть его со всем его богатством и славою, так что христианин не возжелает уже никакой мирской чести, богатства и сладострастия, но будет полагать свою честь, богатство и услаждение единственно в Боге. Бог его честь, богатство и услада. Христианин есть истинный пришелец и странник в мире сем (см.: Евр. 11:13), он пришелец Божий, и Бог ещё здесь даст ему вкусить радость и отдохновение в сердце и исполнит его духовного веселия; там же душа его будет радоваться вечно и всесовершенно.

Глава 16

О том, что в истинном христианине происходит беспрестанная борьба духа и плоти

В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего.

    (Рим. 7:23)

1. Всякий истинный христианин является как бы двояким человеком: внутренним и внешним. И хотя два этих человека и сосуществуют вместе, но они суть враги друг другу, так что жизнь одного есть смерть другого. Если живёт и владычествует внешний человек, то умирает внутренний. А чтобы жить внутреннему человеку, внешнему надлежит умереть, как св. Павел говорит: если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор. 4:16).

2. Святой Апостол в Послании к Римлянам различает эти две стороны существования человека как закон ума и закон греховный, находящийся в членах моих (ср.: Рим. 7:23), а в Послании к Галатам – как дух и плоть: плоть желает противного духу, а дух – противного плоти (Гал. 5:17).

3. Если в сем противлении духа и плоти одерживает победу дух, то человек живёт во Христе и в Боге, в новом рождении, и именуется духовным. Если же превозмогает плоть, то человек живёт во диаволе, в ветхом рождении; он не благонадёжен для Царствия Божия (Лк. 9:62) и именуется плотским. Плотские же помышления, или плотское расположение души, есть смерть (ср.: Рим. 8:6). Согласно Писанию, человек получает имя от того, кто господствует в нём, и в зависимости от сего именуется или плотским, или духовным.

4. Если кто в этой борьбе побеждает злые похоти, то это означает крепость духа и силу внутреннего человека; если же не побеждает, то это показывает слабость веры и духа. Ибо вера и дух суть одно, как написано: мы веруем, потому и говорим, и действуем (2 Кор. 4:13).

5. Тот, кто побеждает себя и свои злые похоти, гораздо сильнее и крепче того, кто побеждает внешнего неприятеля, как написано: долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города (Притч. 16:32). Потому, если хочешь одержать подлинно великую победу, то победи себя самого – свой гнев, гордость, сребролюбие и злую похоть; тогда ты победишь царство сатаны, ибо во всём этом сатана утверждает царство своё. Поистине, много было воинов, берущих города; но побеждали ли они самих себя?

6. Кто сверх меры прилепляется к плоти, тот умерщвляет душу. Не лучше ли, чтобы душа одержала победу, дабы и тело сохранилось, нежели чтобы одержала победу плоть, и погибли тело и душа? Именно к этому и относятся слова: любящий душу свою потеряет её, а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит её в жизнь вечную (Ин. 12:25).

7. Хотя эта борьба и тяжка, но она рождает славную победу, и чрез неё обретается прекрасный венец. Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни (Откр. 2:10). Победа, победившая мир – вера наша (ср.: 1 Ин. 5:4); мир же сей – в сердце твоём: победи себя, и это будет значить, что ты победил мир.

8. Но скажет кто: как же мне быть, если грех иногда низлагает меня против моей воли? Неужели я буду за то осужден, или неужели я потому не чадо Божие, как говорит св. Иоанн: кто делает грех, тот от диавола (1 Ин. 3:8)? Отвечаю: если ты обнаруживаешь в себе борьбу духа с плотью и, по сказанному св. Павлом, делаешь то, чего ты не хочешь (ср.: Рим. 7:19), пусть это случается даже и часто – то это знак именно верующего сердца, показывающий, что вера и дух в тебе борются с плотью. Ибо святой Павел научает нас собственным своим примером, что такая брань как раз свойственна благочестивым и верующим людям. Он говорит, что видит в членах своих другой закон, противоборствующий закону ума его, то есть новому, внутреннему человеку, и делающий его пленником закона греховного, так что он делает то, чего не хочет: добра, которого хочет, не делает, а делает зло, которого не хочет. Желание добра в нём есть, но чтобы сделать его, того не находит; и Апостол жалуется на это следующими словами: бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим. 7:18–24) – то есть от тела, в котором вмещаются столь сильно мучащие меня грех и смерть. Это и есть то самое, о чём Господь говорит: дух бодр, плоть же немощна (Мф. 26:41).

9. Доколе в человеке продолжается сия борьба, дотоле грех не господствует в нём. Ибо с кем постоянно борешься, тот не может господствовать. И поскольку грех не господствует в человеке, пока дух борется с ним, то он и не подвергает человека осуждению. Ибо хотя все святые не без греха, как говорит св. Павел: я знаю, что не живёт во мне, то есть в плоти моей, доброе (Рим. 7:18), или св. Иоанн: если говорим, что не имеем греха, обманываем самих себя (1 Ин. 1:8), – однако же Божию осуждению подвергается не обитающий лишь в человеке грех, но именно господствующий. И пока человек борется с грехом и не соглашается на него, до тех пор грех не вменяется ему, как говорит св. Павел: нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, а по духу (Рим. 8:1), то есть тем, которые не дают плоти господствовать над собою. Но в ком этой борьбы нет, те не родились свыше; в тех грех именно господствует. Они побеждены, стали рабами греха и сатаны и подвергаются осуждению, пока дают в себе господствовать греху.

10. Бог прообразовал нам сие в лице Хананеев, которые жили в обетованной земле, но не должны были господствовать над нею. Бог оставил Хананеев жить между Израилем (см.: Нав. 16:10), однако владычествовать надлежало не им, но Израилю. Так и в святых много ещё остаётся грехов, но они не должны одерживать верх. Господствовать надлежит новому человеку, именуемому Израилем, воином Божиим (см.: Быт. 32:28), а ветхий человек должен быть низлагаем и изгнетаем.

11. Беспрестанная борьба, которая ведётся против ветхого человека новым, выявляет, укрепляет и сохраняет его. Крепость и победа духа выявляет истинного Израильтянина, нового человека. Духовная брань созидает христианина. Земля Хананейская завоёвывается, и обладание ею сохраняется чрез сражение и борьбу. Если же иногда Хананеи и плоть одерживают верх, то Израиль и новый человек не должен долго оставаться побеждённым и давать господствовать над собою греху и Хананеям, но должен снова укрепляться благодатью Божией во Христе, снова восставать чрез истинное покаяние и получение прощения грехов и призывать истинного Иисуса, уже не Иисуса Навина, но Христа, Началовождя нашего, дабы Он укрепил нас и помог нам победить. Тогда прежнее падение покроется, забудется и простится, и человек паки обновится к жизни, обратившись ко Христу и укоренившись в Нём.

12. И хотя ты ещё много подвержен немощи плоти и не можешь совершать всего того, чего с радостью желал бы, но тебе, коль скоро ты каешься, вменяется заслуга Христова, и Его совершенным послушанием покрывается грех твой. И, таким образом, чрез непрестанное покаяние, когда вновь и вновь восстаёт человек от грехов, вменение заслуги Христовой всегда имеет место. Если же нечестивый, нераскаянный человек, произвольно дающий господствовать в себе греху и с вожделением повинующийся плоти в похотях её, захочет вменить себе искупление Христово, то это будет совершенно тщетно. Ибо какую пользу может принести кровь Христова тому, кто попирает её (см.: Евр. 10:29)?

Глава 17

О том, что блага и наследие христиан обретаются не в этом мире, почему и должны они пользоваться временным, как странники и пришельцы

Мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем.

    (1 Тим. 6:7–8)

1. Принимая от Бога с благодарением, со страхом и трепетом временные блага, мы должны употреблять их только на то, для чего они сотворены: на удовлетворение необходимых наших жизненных потребностей. Остаётся ли от того какой избыток: золото и серебро, пища и питие, одежда и прочее, – всё это даётся человеку для испытания, каким он при этом окажется и как будет обходиться с дарованным: будет ли он прилепляться к Богу и взирать единственно на невидимые небесные блага и радоваться о Боге, или отпадёт от Бога и устремится ко временным похотям и земному миру, возлюбит земной рай более небесного?

2. Поэтому Бог предоставил человеку свободный выбор относительно временных вещей. Бог испытует человека посредством богатства, тех или иных дарований, почестей и благосклонности людской: прочно ли будет он прилеплен к Богу, не допустит ли всему этому отвратить себя от Бога, будет ли жить в Боге или вне Бога, с Богом или против Бога, дабы тогда судить его по его собственному выбору, чтобы он не имел никакого извинения, как говорит Моисей: вот, я призываю ныне небо и землю в свидетели на вас: жизнь и смерть предложил я вам, благословение и проклятие, да изберёте жизнь и получите благословение (ср.: Втор. 30:19).

3. Таким образом, все вещи в этом мире положены пред очами нашими не для сладострастия и утех, но для испытания – чего мы можем совсем и не понять, если не будет в нас стремления к высшему благу. Ибо всё сие есть запретное древо с плодами своими, от коего мы не должны вкушать (см.: Быт. 2:16), то есть не должны мы так вожделевать мира сего, чтобы находить в нём утешение и радость сердца. Однако ныне весь мир поступает так, ища наслаждения своего во временном для услаждения плоти дорогими яствами и питием, драгоценными одеждами и прочими вещами, которым радуется мир – что и отвращает бо?льшую часть людей от Бога.

4. Христиане же помышляют, что они суть странники и пришельцы Божии на земле, почему и пользуются они всем временным только для необходимой потребности, а не для наслаждения. Только Бог должен быть нашим веселием и радостью, а не мир сей. В противном случае мы совершаем грех и посредством злых похотей ежедневно вкушаем с Евою от запретного древа. Христиане не полагают отрады своей в земной пище: их внутренние очи устремлены к пище вечной. Христиане не блистают земными одеждами, но стремятся желаниями своими к небесному одеянию светлости Божией и осиянию тела, уготованному праведникам (см.: Мф. 13:43). В том мире всё для христиан есть крест, искушение, влечение ко злу, яд и желчь. Всё, к чему человек прикасается с похотением и что употребляет для услаждения плоти, без страха Божия, есть яд для души, хотя телу оно кажется приятным, полезным и даже целительным. Ах! никто не хочет познать, что? есть запретное древо с плодами его! Всякий с великим вожделением простирает руку свою к недозволенной похоти плоти, что и есть запретное древо.

5. Кто же является истинным христианином, тот всем пользуется со страхом, как странник и пришелец, и тщательно следит, чтобы употреблением пищи и питья, одежды и жилища и других временных вещей не прогневать Домовладыку Бога и не оскорбить товарищей своих (ср.: Мф. 24:45–51); он остерегается злоупотребления временным и всегда верою взирает в вечное, будущее и невидимое, где обретаются истинные блага. Ибо что пользы телу в его долгом наслаждении сладострастием в мире сем, если потом неизбежно будет оно съедено червями? Вспомним св. Иова, сказавшего: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь (Иов 1:21). Мы не приносим с собою на землю ничего, кроме нагого, исполненного потребностей, немощного и слабого тела. Подобно тому надлежит нам перейти отсюда и в иной мир, оставив здесь даже и тело, и жизнь нашу – никак не можем мы взять их с собою.

6. Всё, что мы от часа нашего рождения до самого часа смерти получаем на земле – пищу, питие, одежду, жилище, – есть из милости данный нам скорбный наш хлеб и удовлетворение необходимых потребностей тела. Всё это оставим мы в час смерти и отойдём отсюда в гораздо большей бедности, чем в той, в которой пришли в мир сей (см.: 1 Тим. 6:7). Поистине, человеку умирать бедственнее, нежели родиться. Когда он приходит в мир, то по крайней мере приносит с собою тело и жизнь и сразу обретает покров, пищу и жилище. Когда же он умирает, то должен оставить не только всё это, но и тело, и жизнь свою. Кто же беднее человека, когда он умирает? И если не обогатится он в Боге, то не несчастнее ли он всякой твари?

7. Итак, если мы суть странники и пришельцы, и всё временное простирается не дальше сохранения преходящего нашего тела, то для чего мучим мы и отягощаем нашу бедную душу? Послужит ли нам что-либо временное после смерти? Не безумие ли – собирать для жалкого мертвенного тела столь много имущества, которое всё равно должен будешь ты оставить на земле (см.: Лк. 12:20–21)? Неужели ты не знаешь, что есть другой, лучший мир, что есть другое, лучшее тело и жизнь, чем это преходящее тело и бедственная временная жизнь? Неужели ты не знаешь, что ты странник и пришелец у Бога (ср.: Пс. 38:13)? Вы пришельцы и поселенцы пред очами Моими (ср.: Лев. 25:23), хоть вы и не помышляете о том, – говорит Господь.

8. Таким образом, раз Господь говорит, что мы суть странники и пришельцы, то очевидно, что отечество наше – в другом месте. Это становится ясным, когда мы рассматриваем время и вечность, видимый и невидимый мир, земные и небесные обители, смерть и бессмертие, преходящее и непреходящее, временное и вечное. Когда мы всё это созерцаем и сравниваем между собою, то душа наша очищается, и мы верою видим многое, остающееся непознанным для всех тех, которые не имеют такого строя мыслей. Они наполняют себя земною грязью мира сего, валяются в ней, впадают в излишек мирских забот, сребролюбие и лихоимство; они слепы относительно душ своих, хотя и имеют очень острое зрение по отношению к временным вещам. И они думают, что нет жизни радостнее, благороднее и выше, как только в этом мире, который, однако же, для истинных христиан есть не что иное, как долина плача, мрачный ров и тесная темница.