Скоро истекающее лето,
Что смочило Вечности песок,
Им не удаётся. Жизни сок
Где-то там, на донце, сладкой взвесью
И перебродил. Унылой песнью
Тянется закат. Рассвет – бродяга…
Где-то горизонт струной натянут.
Он не зазвенит, не звякнет ложка,
Солнышко – желтком, да так, немножко,
После протечёт по дню, пылая,
Что и для чего, он сам не знает.
Кто-то подтолкнёт ладонью в спину…
И листом сухим с деревьев мимо
Тех же соловьёв, что пьют и плачут,
Только от чего, не знают, значит.
Вещи…
Переживают вещи за людей?
Они людей, подчас, переживают,
И после них, ненужные, ветшают,
Лишённые прикосновений. Тот недей,
Неделями который ленью занят,
И он оставит: стул, кровать и сани,
В углу сарая, да мешок в сенях,
С которым собирался он "на днях"
Туда, куда доселе не добрался,
А то бы по сейчас под ним скитался,
Сгибаясь, но с улыбкой на устах.
И второпях, той жизни ведал страх,
И радости, и дней очарованье,
Но предпочёл безделие скитанью.
Он в мыслях возносился так далёко…
Со стороны ж казался недалёким.
И вещи, что остались, как послед
Его судьбы, которой больше нет.
Месяц
Натянув тельняшку облака
В бело-чёрную полоску,
Месяц был уже не яблоком,
Парнем был, своим, что в доску.
И под плечи вату белую
Он не прятал, чтоб понравиться.
Не скрывал он душу смелую.
Никому с собою справиться
Он вовеки не позволил бы,
Кроме милой красной девицы.
И любил бы, и неволил бы,
Только лаской,той, что теплится
Огоньком свечи, лампады…
И зари румянцу рады.
Впрочем, слишком он далёко.