Оно невольно и как будто не нарочно
Нам указует – совершенно не оно,
А то, что сделано. Не нами. И давно.
Всё вернётся назад
Красно-жёлтым измазался к вечеру день.
Тени спят, но они всё своё наверстают.
Тают сумерки, филин убытки считает,
А сосна упрекает берёзу:" Одень!
Не снимай своей шали, ужели тепло?!
Очи ночи черны, но горЯчи лишь с виду.
Ты озябнешь и так, да ещё от обиды,
Видишь, белка давно утеплила дупло."
Говорить или нет?.. Увлекаясь напрасно,
Мы не слышим иных. Шевеление уст
В такт биению сердца, а совести хруст,
Нас не сделает лучше. Казаться несчастным
Или быть, пережив? Догадайся, что лучше.
Обескровлен. И пыл, превращаемый в пыль,
В ноль ушедшие футы, проржавленный киль…
Всё вернётся назад, пожелай только, ну же!..
Ты сам не свой…
Ты сам не свой. Банальности прелестны
В их горсти так уютно. Даже лестно.
Несёт тебя, как перед тем, по волнам
Баюкали, под звуки той валторны
Иных, сполна познавших негу лени,
И патоку. Сиропы поколений
Прозрачны, льются из небесной ложки.
Мы недовольны этим? Так, немножко.
Себя занять стараемся. А нас – взаймы. Тем днём,
Когда мы это, вдруг, осознаём,
Пожалуй, ты пожертвуешь, но вскоре
Возьмёшь назад. Тихонько. Так же море
Берёт с отливом, как всегда, украдкой.
И всё, что было. Чтобы жизнь казалась краткой.
Огорченья
Неизбежны они, как мельканье столбов придорожных. -
Ими вспаханы дни, безалаберных и осторожных.
Огорченья горчат, как печенье на полке буфета.
С них и стоит начать, как с песочных куличиков летом.
Кроны гордо стоят, но срывает им ветер короны.
День-другой и подряд, и обидчик отыщется оный[29 - тот самый].
Мы его – пеленать, вырывается он, непоседа.
Нам его не догнать, и его в лунь седого соседа.
Линий матовых синь, и кудрявый навязчивый иней.
Огорчение, сгинь! Мир вокруг несравненно красивей
Сквозь прищур доброты, и улыбку с перчинкой лукавства.
Я с природой "на ты", пусть простится моё постоянство.
Мельтешений огней, как мельканью столбов придорожных.
Мы завидуем ей, на иное рассчитывать сложно.