Оценить:
 Рейтинг: 2

Жёлтая книга

Жанр
Год написания книги
2020
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 24 >>
На страницу:
6 из 24
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Когда, после очередной экскурсии, Маша подвела нас к продавцу итальянского мягкого мороженого (змерзлино[10 - Мороженое]!), вся группа, как один, закатила глаза от восторга. А я попробовала и совершенно честно сказала, что «наше вкуснее», после чего выкинула рожок со слащавой холодной пенкой в урну. Педагоги и комсомольские работники возмутились «кощунству», а парень из КГБ… Сомнительно, чтобы он не описал это в своём отчёте.

Готические замки, мощёные улочки… Но у меня был ещё один интерес. Перед отъездом я срезала уголки суперобложки с томиков «Похождений бравого солдата Швейка». Там был обычный книжный лотерейный билет. Продавцы сбились смотрели во все глаза на человека, приехавшего из СССР, чтобы зайти в книжный. В первую же минуту разговора выяснилось, что розыгрыш уже прошёл.

– Да? Ну, хорошо, пусть так, не страшно. – В отличие от работников магазина, я не была раздосадована или расстроена. Им не хотелось отпускать меня с пустыми руками. Они пошептались, захотели вручить что-то от себя… Но… Я ушла. Улыбаясь и благодаря. Честно, было приятно выйти из магазина просто так, с радостью в сердце и хорошим настроением. Хотя, предпоследний вечер в Чехословакии чуть было не испортил общее впечатление от поездки.

– Сбор в автобусе ровно в двадцать один ноль- ноль, не опаздывайте, пожалуйста! – попросила Маша.

Мы вышли и «Икарус» опустел. Водитель привычно откинулся на сидение и невнимательно задремал. Нас ждал «Вечер дружбы», организованный местной молодёжной организацией. Приветственные речи, банкет и танцы, сдобренные большим количеством сливовицы, крепкого пива, заспиртованных фруктов, апельсинового ликёра и шпикачек[11 - колбаски]. На десерт – разговоры на изломанном русском и шлагачки[12 - пирожные].

Неловкость, кутаясь в алкогольных парах, ушла, не оглядываясь на то, как скоро пьянеют комсомольцы и беспартийные педагоги. Нам, спортсменам, было неинтересно наблюдать за этим. Впрочем, принимающая сторона воздержанностью тоже не отличалась. Со всех сторон слышались предложения пойти, «поучить чешскому языку» где-то в укромном уголке.

Меня это здорово смешило. Всего пару дней тому назад удалось отделаться от воздыхателя из Канакри. Высоченный негр, на смеси чешского и английского, сделал недвусмысленное предложение. Песня Дина Рида, случайно исполненная в его присутствии, поразила нежное французское сердце. Он плёлся до комнаты и канючил:

– Будь моя манжелка[13 - супруга по-чешски]! Тут же напросился в гости и, не стесняясь семи пар глаз соседок по комнате, пал на одно колено.

Вежливый, но категоричный отказ изумил парня. Он безутешно и искренне рыдал до утра под дверью комнаты. А после, – долго бежал за автобусом, обещая непременно отыскать свою «единственную навсегда любовь» и добиться её расположения. Спустя много лет, могу засвидетельствовать, что этого так и не произошло, но очевидцы событий по сию пору интересуются, «как там в Канакри».

Итак, наскучив обществом нетрезвых соотечественников и пьяных в драбадан активистов чешской молодёжной организации, мы ушли в автобус. Примерно через час туда же вбежала Маша и с криком: «Помогите! Я не могу их поднять!!!», разрыдалась.

Пришлось идти выручать. Преодолевая сопротивление обеих сторон, разлучая стихийно образовавшиеся пары, мы загрузили подгулявших сограждан в салон. Когда Маша пересчитала поголовье, водитель нажал кнопку закрытия дверей и включил освещение. Оказалось, что женская половина сидит в вывернутых наизнанку брюках, а беспорядок в одежде мужчин менее заметен, но не менее банален, чем это случается обыкновенно. Сконфуженные и весёлые, туристы глядели в тёмные окна, но наутро к завтраку вышли не все. Собрались быстро, до вокзала ехали молча. Больше всех нашему отъезду радовалась Маша.

– Тадым-тадым… тадым-тадым… – жаловался купейный вагон соседнему, мягкому, сетуя на узость европейской колеи, – а наша-то, и душа широкая,

и …

– Молчи уж лучше, – сердился тот. – Всё у них просторное, ни в чём меры не знают…

По вагону пробежались чешские пограничники, следом вошёл наш, родной, советский. С его плащ-палатки, как с крыши дома, в несколько ручьёв стекала дождевая вода, но он не казался мокрым и несчастным. А был, как тот человек, что решил проверить, всё ли в порядке во дворе его дома. Обстоятельно, по-хозяйски.

Я не могла оторвать взор от его плащ-палатки. Точно в такой же пришёл с войны дед. Бегло осмотрев пассажиров, пограничник задержал свой взгляд на мне, понял, о чём я.… и улыбнулся. Когда поезд тронулся, через изрезанное дождём окно было видно, как, немного нарушая устав, он машет на прощание…

Оставив за полосатым столбом пережитой стыд, попутчики скоро позабыли о нём.

– Там – не считается, – шептали они и шелестели разноцветными пакетами, хвастаясь обновками, наперебой завидовали друг другу и мечтали о том, что переберутся туда, где много всего этого… барахла.

А мне… мне не надо было ничего такого. Я просто ехала… возвращалась на Родину, которая всегда одна, но лишь до той поры, пока не прильнёшь к ней сердцем, чтобы быть рядом, в горе и радости, навсегда.

Здравствуй!

Вздутые вены деревьев проступают на коже неба в солнечный день.

Разношенные оттепелью следы, как события, что сильно раскачивают память. Трудно докопать до истины. Да и была ли она.

Счастье позднего материнства закончилось через три месяца после рождения ребёнка. Оставив младенца на попечении супруга, я принялась бегать по редакциям, пытаясь заработать. Переписывая одну новость по нескольку раз, чтобы продать её в разные издания, не сетовала, а даже гордилась слегка собственной изобретательностью. Но, это было, как разбег перед прыжком, не казалось жизнью. Хотелось что-то делать, а не просто – описывать побеги чужих побед. Встретив на очередном брифинге старого приятеля, мы обнаружили, что время не изменило нас, по-прежнему хочется быть полезными, а раз так:

– Давай выпускать свою газету?!

– А ты сможешь? – обрадовался он.

– Почему нет?! – ответила я, и.… дело завертелось.

Уже дома, уплетая приготовленные мужем оладьи, настиг испуг:

– Слушай, а вдруг не получится? Да и ребёнка я совсем не вижу, он меня уже не узнаёт.

– Не дрейфь, всё получится. А что касается сына… Подрастёт – всё наладится, не расстраивайся, ты его мама, этого не изменить.

– Спасибо тебе. И.. давай, придумаем название газеты, тебе так удаются заголовки!

С лёгкой руки супруга, газета обрела простое и звучное имя «Здравствуй!».

Газета с нуля… Как это? И сложно, и просто. Но, в конечном итоге, дело не в испачканных типографской краской листах бумаги, а в том, – для чего они.

Мне с детства по сердцу «Боевой листок» военного времени. Он поднимал дух солдат, и мог сгодится после. «Здравствуй!» задумывалась для поддержки и помощи тем, кому хуже прочих, для людей, о существовании которых предпочитают не думать. Но… они- таки живут на белом свете. Через стенку, или в соседнем доме. Рядом! Не стараясь никого обременить, пытаются выжить. Простое, вроде бы дело. Обычное, ибо – все так-то вот, но им намного сложнее.

Озлобляет ли боль?… Иногда замираешь рядом с собой, и ждёшь, когда отпустит, до самой ночи. И сидишь после в тишине один, рад только тем, что просто не больно. И не завидуешь иным, у кого не так. Просто не верится, что бывает не как у тебя, но не думаешь о том. Заставляешь себя не думать.

Ровно двадцать пять лет минуло… Время от времени встречая родителей, чьи дети в ту пору были крошками, видно, что кто-то из них смирился, кто-то нет, но почти все перестали пытаться жить по правилам мира здоровых. Это раньше они… Теперь-то их уже не обманешь. Глубоко несчастливые, скрывают этот факт не только от окружающих, но и от себя самих.

"Конкретная помощь и искреннее сострадание"– газета рождалась и делала первые шаги под этим девизом. Редакция договорилась о двух курсах ежегодно в санатории, а пока… бассейн! Родители не верили, что такое возможно.

– Дети – инвалиды!!? Это же очень не эстетично! – твердил администратор. – Они мне всех посетителей распугают!

– Вы себя слышите?! Как вам не совестно!

– Ну… если пройдут медкомиссию, в физкультурном диспансере, так и быть…

– Но ведь это же не спортсмены! Это…

– Вот, вы сами всё и сказали! У нас спортивное сооружение, а не благотворительная организация!

– Ни за какие деньги из стала бы работать с такими детьми, – брезгливо морщась, сказала одна спортивный врач, но другие согласились: и посмотреть ребятишек, и дать «добро» на уроки плавания.

… Медкомиссия. Кого-то ведут за руку, кого-то несут. Ребятишки радуются друг другу. Неловкие и искренние их порывы трогают и пугают. Им непонятно пока, что они другие. Для любого, самого простого движения, у них свой путь. Поворот головы, взмах рукой, бег. Одни, неодинаковыми ножками, переваливаются с бока на бок, другие, улыбаясь широко, ползут вдоль стены, некоторые общаются в сидячем положении – глазами обнимают всех вокруг…

А вот этот малыш сносно ходит, но никак не может обуздать руки. Хочет одеться сам. Непослушные пальцы неловко пытаются втиснуть пластмассовый кружочек на нитяной ноге в прорез ткани. Не получается. Ярость сминает детское личико в грубую гримасу. Руку сжимает судорога и волна восторженного наслаждения охватывает ребенка в процессе не раз повторенного действия.

Получилось! Но это удар, еще и еще… по материнскому боку… Любящие глаза с состраданием наблюдают за тем, как распадается маска удовлетворения сотворенным до конца движением… "Ма-ма! Что я наделал?.." «Ну ничего, не плач, мой милый…у тебя же получилось…»

Факт появления на свет нездорового человека тешит надеждой, что вот теперь-то исчерпан, наконец, лимит чудовищной несправедливости по отношению к нему. Увы! Запасы этого у нас безграничны.

Занятия в бассейне не похожи на уроки плавания. Скорее, это возвращение к состоянию покоя у мамы в животике. Вода помогает забыть о силе притяжения земли, успокаивает движения, ослабляет боль. И, всего через пару недель, как подарок:

– Вы знаете, сын восемь лет спал у меня на животе, и вот, после бассейна, он стал засыпать сам, на кровати!

– А мы теперь понемногу сами ходим!

– У нас тоже…
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 24 >>
На страницу:
6 из 24