Чингисхан

Чингисхан
Иона Ризнич

Самая полная биография
Современники считали Чингисхана создателем Монголии, объединившим кочевые племена. При Чингисхане Великий шелковый путь стал единой политической средой, а монгольские завоевания значительно облегчили общение и торговлю между Северо-Восточной Азией, мусульманской Юго-Западной Азией и христианской Европой, расширив и культурные горизонты евразийских цивилизаций.

Но в то же время Чингисхан – один из самых жестоких завоевателей в истории. Его походы привели к резкому сокращению населения в некоторых регионах – во многом из-за массовых убийств и голода. По разным оценкам, число погибших в результате военных кампаний Чингисхана составляет от четырех до шестидесяти миллионов человек.

Самые страшные страницы биографии великого военачальника читайте в новой книге серии «Самая полная биография».

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Иона Ризнич

Чингисхан

© Иона Ризнич, 2024

© ООО Издательство АСТ, 2024

«Билики», или избранные изречения Чингисхана

Слово «билик» переводится как «знание». Это «знание» давалось подданным в виде изречений хана, которые записывались или запоминались и таким образом обнародовались. Обычай этот монголы позаимствовали у покоренных китайцев. Билики почитались наравне с Ясой – законом.

Персидский историк XIII века Рашид ад-Дин записал многие из биликов Чингисхана уже после его смерти, предварив их следующим вступлением:

Чингисхан сказал: дети их не слушали нравоучительных мыслей отцов, младшие братья не обращали внимания на слова старших; муж не имел доверия к жене, а жена не следовала повелению мужа, свекры смотрели неблагосклонно на невесток, а невестки не уважали свекров, большие не воспитывали малых, а малые не соблюдали наставления старших; вельможи стояли близко к сердцу служителей, а не приводили под власть людей внешних, люди богатые видели добро, но не делали могущественными правительствующих лиц и не давали укрепления; язык и путь разума и довольства не был известен. По той причине были противники верховной власти, воры, лжецы, возмутители и разбойники. Таким людям в собственном их жилище не являлось солнце, т. е. они грабили; лошади и табуны не имели покоя; лошади, на которых ездили в авангарде, не имели отдыха, пока неизбежно те лошади не умирали, издыхали, сгнивали и уничтожались. Таково было это племя без порядка, без смысла. Когда явилось счастье Чингисхана, они пришли под его приказ, и он управлял ими посредством твердо укрепленного закона. Тех, которые были умны и молодцы, сделал беками [1 - Начальниками (монг.).] войска; тем, которые были проворны и ловки, дав на руки их принадлежности, сделал табунщиками; глупых, давши им небольшую плеть, послал в пастухи. По этой-то причине дело его (Чингисхана), словно молодой месяц, возрастает со дня на день; от Неба, силою Всевышнего Бога, нисходит победоносная помощь, а на земле помощью его явилось благоденствие; летние кочевки его стали местом ликованья и пированья, а зимние кочевки приходились приятные и соответственные. Когда благостью Великого Бога я обрел эти значения и изыскал сам собой эти мысли, то по этой причине спокойствие, ликованье и пированье достигли и до сего времени. После этого и до пятисот лет, до тысячи, десяти тысяч лет, если потомки, которые родятся и займут мое место, сохранят и не изменят таковой закон Чингисхана, который от народа ко всему пригоден, то от Неба придет им помощь благоденствия, непрерывно они будут в веселье и пированье; Господь мира (Вселенной) ниспошлет им благоденствие; люди будут молиться за них, они будут долговечны и будут наслаждаться благами. На это следуют следующие изречения:

От добротности, строгости – прочность государства.

Ведь и вреда же бывает от многих так много; а от немногих – немного!

Вещь можно назвать хорошей только после того, как она закончена.

Если великие люди, багатуры и эмиры, которые будут при многих детях государей, что появятся на свет после сего, не будут крепко держаться закона, то дело государства потрясется и прервется, будут страстно искать Чингиcхана, но не найдут!

Только те эмиры туманов, тысяч и сотен, которые в начале и конце года приходят и внимают биликам Чингиcхана и возвращаются назад, могут стоять во главе войск. Те же, которые сидят в своем юрте и не внимают биликам, уподобляются камню, упавшему в глубокую воду, либо стреле, выпущенной в заросли тростника, и тот и другая бесследно исчезают. Такие люди не годятся в качестве начальников!

Каждый, кто в состоянии содержать в порядке свой дом, в состоянии содержать в порядке и целое владение; каждый, кто может так, как это положено, выстроить к бою десять человек, достоин того, чтобы ему дали тысячу или туман: он сможет выстроить их к бою.

Можно в любом месте повторить любое слово, в оценке которого согласны три мудреца, в противном случае на него полагаться нельзя. Сравнивай и свое слово, и слово любого со словами мудрых; если оно будет им соответствовать, то может быть сказано, в противном случае его не надо произносить!

Каждому, кто пойдет к старшему, не должно ничего говорить до тех пор, пока этот старший не задаст вопроса. И тогда пусть он согласно этому вопросу даст должный ответ, потому что если он произнесет свое слово прежде вопроса, то хорошо, если его услышат, в противном случае он будет ковать холодное железо.

Добрым можно назвать только такого коня, который хорошо идет и откормленным и в полтеле и одинаково идет, будучи истощенным. Коня же, который хорошо идет только в одном из этих трех состояний, добрым назвать нельзя!

Среди мирного населения будьте смирны, как малый теленок, а во время войны кидайтесь в бой, как голодный ястреб, бросающийся на дичину.

Слово, которое сказали, подумав, хорошее ли оно, – раз сказано всерьез или в шутку, все равно его нельзя вернуть.

Мужчина – не солнце, чтобы одновременно показываться людям всюду. Жена, когда ее муж уезжает на охоту или на войну, должна содержать дом в порядке и прибранным с тем, чтобы, когда посол либо гость остановится в доме, он увидел бы все в порядке, а она сделала хорошее кушанье и приготовила все, что нужно гостю. Такая жена естественно создает хорошую репутацию мужу, подымает его имя, и муж ее на общественных собраниях возвысится, словно гора. Хорошие качества мужа узнаются по xopoшим качествам жены. Если жена дурна и неразумна, беспутна и непорядлива, то и муж по ней познается!

Мы отправляемся на охоту и убиваем много изюбрей, мы выступаем в походы и уничтожаем много врагов. Поскольку всевышний господь указует нам путь, это нам легко удается, люди же забывают это и видят здесь другое.

Нет батыра, подобного Есунбаю, и нет человека, подобного ему по дарованиям! Но так как он не страдает от тягот похода и не ведает голода и жажды, то считает всех прочих людей, нукеров и ратников, находящихся с ним, подобными себе в способности переносить тяготы походов, они же не в силах их переносить. По этой причине он не годен быть начальником. Достоин же быть таковым лишь тот человек, который сам знает, что такое голод и жажда, и судит поэтому о состоянии других, тот, который в пути идет с расчетом и не допускает, чтобы его войско голодало и испытывало жажду, а скот отощал.

После нас члены нашего уруга [2 - Род (монг.).] оденутся в затканные золотом одежды и будут вкушать вкусные и жирные яства, будут садиться на красивых коней и обнимать прекрасноликих жен, но они не скажут: «Все это собрали наши отцы и старшие братья», а забудут и нас, и этот великий день!

Когда человек, пьющий вино и водку, напьется, он становится слеп, – ничего не в состоянии видеть; он становится глух – не слышит, когда его зовут; он становится нем, – когда с ним говорят, – не в состоянии ответить. Когда он напьется, то похож на человека при смерти: если он захочет сесть прямо, то не будет в состоянии этого сделать, точно так, как оцепенел бы и обалдел человек, которого хватили по голове. В вине и водке нет ни пользы, ни разума, ни доблестей, и нет также доброго поведения и доброго нрава: в хмелю люди совершают дурные дела, убивают и ссорятся. Вино удерживает человека от того, что он знает, и от искусств, которыми он обладает, оно становится завесою на его пути и для его дела. […] Государь, который пристрастен к вину и водке, не в состоянии вершить великих дел и издавать билики и устанавливать важные обычаи; эмир, пристрастный к вину и водке, не в состоянии держать в порядке ни дела тысячи, ни сотни, ни десятка своего войска и не в состоянии завершить их благополучно. Телохранителю, который пристрастен к вину, строжайше воздастся, его постигнет великая кара.

Люди карачу, иначе говоря, простонародье, пристрастные к хмельным напиткам, пропивают полностью коня, стадо и все, что у них есть, и становятся нищими; служилых людей, пристрастных к винопитию, судьба непрерывно мучает и тревожит. Эти хмельные напитки не смотрят на лицо и на сердце: они одинаково дурманят и добрых, и злых и не спрашивают, плох человек или хорош. Они дурманят руки, так что те лишаются способности схватить и искусности в своих действиях; они дурманят ноги, и те перестают двигаться и ходить; они дурманят сердце, и оно не в состоянии здраво мыслить, они выводят из строя все чувства и орудия мышления.

Если уж нет средства против питья, то человеку нужно напиться три раза в месяц. Как только он перейдет за три раза – совершит наказуемый проступок. Если же в течение месяца он напьется только дважды – это лучше, а если один раз – еще похвальнее, если же он совсем не будет пить, что может быть лучше этого?! Но где же найти такого человека, который совсем бы не пил, а если уж таковой найдется, то он должен быть ценим!

Владыка людей управляет Поднебесною, как правая рука держит тяжелую вещь непременно с помощью левой руки – т. е. министра.

Величайшее наслаждение и удовольствие для мужа состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его с корнем и захватить все, что тот имеет; заставить его замужних женщин рыдать и обливаться слезами; в том, чтобы сесть на его хорошего хода с гладкими крупами меринов; в том, чтобы превратить животы его прекрасноликих супруг в ночное платье для сна и подстилку, смотреть на их розоцветные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета грудной ягоды – сосать!

Яса – законы Чингисхана

Дошедшие до нас фрагменты Ясы гласят следующее:

Любить друг друга, не прелюбодействовать, не красть, не лжесвидетельствовать, не быть предателем, почитать старших и нищих, за нарушение – смертная казнь.

Прелюбодей предается смерти без всякого различия, будет ли он женат или нет.

Кто повинен в содомии, тот также наказывается смертью.

Шпионы, лжесвидетели, все люди, подверженные постыдным порокам, и колдуны приговариваются к смерти.

Кто лжет с намерением или волхованием, или кто подсматривает за поведением другого, или вступается между двух спорящих и помогает одному против другого, также предается смерти.

Тот, кто мочится в воду или на пепел, также предается смерти.

Кто возьмет товар и обанкротится, потом опять возьмет товар и опять обанкротится, потом опять возьмет товар и опять обанкротится, того предать смерти после третьего раза.

Кто даст пищу или одежду полоненному без позволения полонивших, тот предается смерти.

Кто найдет бежавшего раба или убежавшего пленника и не возвратит его тому, у кого он был в руках, подвергается смерти.

Когда хотят есть животное, должно связать ему ноги, распороть брюхо и сжать рукой сердце, пока животное умрет, и тогда можно есть мясо его; но если кто зарежет животное, как режут мусульмане, того зарезать самого.

Он постановил уважать все исповедания, не отдавая предпочтения ни одному. Все это он предписал как средство быть угодным Богу.

Он запретил своему народу есть из рук другого, пока представляющий сначала не вкусит сам от предлагаемого, хотя бы он был князь (эмир), а получающий – пленник; он запретил им есть что бы ни было в присутствии другого, не пригласив его принять участие в еде; он запретил насыщаться одному более товарищей и шагать через огонь трапезный и чрез блюдо, на котором едят.

Если кто проезжает подле людей, когда они едят, он должен сойти с лошади, есть с ними без их позволения, и никто из них не должен запрещать ему это.

Он запретил им опускать руку в воду и велел употреблять что-нибудь из посуды для черпания воды.