Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки книга 1. Детство и юность Виктора Анатольевича Дудко

Сначала мы выполняли все его команды, а затем нам это надоело ходить – то строевым шагом, то простым, и мы стали левой ногой притоптывать – получился звук «шлёп – пусто – шлёп». Это делали все взводы. «Прекратить!!!» А у нас не получается прекратить. Тогда он велел пройти отдельно каждому взводу. Топот был у всех. Красный от крика и злой, подполковник заставил ходить по отделениям, а потом и отдельной шеренгой – топот сохранился и в этих случаях. Даже одиночный солдат – топот, хотя и слабый, сохранился. Даже, когда пели песню в строю, топот сохранялся! Подполковник в этот день гонял нас довольно долго, но своего не добился даже тем, что пригрозил, что все не пойдут ужинать. Ничего не получилось!

Притоптывание слышалось, даже, если мы пели строевую песню. Он гонял нас довольно долго, мы уже опаздывали в столовую, но он упорно хотел добиться своего – но молодые студенты уже нарочно не хотели уступить и продолжали притоптывать одной ногой. Подполковник сдался, а мы поняли, что масса – это сила, которую наказаниями не запугаешь. А потом на виду и смерть не страшна.

В первый день еда в столовой почти вся сохранилась. На второй – тоже. А на третий день – всё смели подчистую. А впоследствии, любая еда никогда не оставалась, а многие столы даже просили добавки. Так как Лопухин был ростом больше 2 метров, ему полагалась двойная норма, которую он, конечно, всегда поглощал.

Здесь я в первый и единственный раз стоял на посту. Кажется с 24 часов до 2-х ночи. Страшно хотелось спать, но я все-таки не заснул. По дороге, которая была где-то вверху, изредка проезжали машины, выхватывая фарами кусочек дороги. Было темно и немножечко страшно, хотя у меня в руках была настоящая винтовка, но были ли в ней патроны – я не помню.

Саша Смирнов напомнил мне эпизод с поиском пропавшего. Ночью нас всех подняли по тревоге: пропал наш товарищ. Его надо найти, а он не подавал условного сигнала. А мы целую ночь его искали: но и досталось ему на орехи, когда утром он появился в столовой. (Я этого не помню, но Саша напомнил.).

Приём присяги

К концу лагерей нас построили и в присутствии начальства части и наших офицеров мы поочередно в торжественной обстановке приняли присягу (перед строем прочитали текст присяги и расписались в ведомости). Однако, впоследствии её нам не зачли! (Это, вероятно, хорошо, так как нас можно было взять в армию в любой момент!)

Было у нас и еще одно мероприятие. Мы перед строем с винтовкой в руке и ещё раз торжественно принимали присягу, хотя нигде это не было зафиксировано, но имеется фото этого момента.

ПОСЛЕДНИЕ ЛАГЕРЯ

Последний раз мы ездили в лагеря после 4-го курса. Это было в 1956 году Кажется только наш факультет послали в действующую часть.

Она стояла непосредственно под Калининым, в верховье на берегу Волги. Со стороны летного поля берег был обрывистым, метров 30–50 резко вниз к реке. Говорили, что в этом месте снимали часть фильма про Чапаева, когда он переплывал реку Белая, погибая на ней. Несколько раз мы ходили на реку купаться, конечно, без спрос В принципе, нас должны были учить обслуживать оборудование самолетов, но кто отважится пустить необученных мальчишек к боевым самолетам. Поэтому старшина из местных, строил колонну и отводил нас в небольшую рощицу, где была травка и редкие березы, и отдавал приказ: отдыхать и никуда не разбредаться, а сам уходил по своим делам. Мы же в течение нескольких часов были предоставлены сами себе. Кто спал, благо от реки всегда дул ветерок, отгонявший комаров, кто читал книжку, кто травил анекдоты, которые быстро иссякли, кто играл в карты (правда, это было довольно редко почему-то). И никому не приходило в голову уйти в «самоволку», благо город был недалеко, вниз по течению всего несколько км..

Я у палатки

Наша группа: Борисов, Дудко, 2р-Иваньков,…, Васильев, 3р-Лопушихин, Филин, …(двое – не наши) – в лагерях под Калиныным. На отдыхе – лычки лётные.

На аэродроме базировались ИЛ-28 – истребители-бомбардировщики. В самолет садились: летчик, штурман и в хвосте стрелок-радист. Летали они днем и несколько раз были ночные полеты, когда и мы вынуждены были коротать время вместе со всеми. Самолеты, по тем временам, были уже устаревшей конструкции. У них было два реактивных двигателя. Некоторые ребята договаривались и летали на месте стрелка-радиста, иногда вместе с ним, иногда самостоятельно. Некоторых из них укачивало и они выбирались из самолета бледные и, иногда, облеванные.

Как и в первый раз, в первый день в столовой на столе осталась вся еда, но уже на третий день все съедалось подчистую, и, очень часто, мы стали просить добавки. За столом сидело обычно десять человек, а у нашего отделения (стола) нас было девять, так как Гере с его почти двухметровым ростом по армейским правилам положено было двойная норма. Когда мы входили в солдатскую столовую, на столах уже стояло две кастрюли (или другой посуды), с первым блюдом и со вторым. Дежурный раскладывал их по мискам, а мы, стараясь, перегнать друг друга, быстро опорожняли посуду, чтобы получить второе блюдо, а, иногда, и добавку.

Столовых в части было две: одна для технического состава, другая – для летного состава, в которой пища была разнообразней и намного вкусней.

В эту столовую нам запрещалось появляться, хотя в ней был буфет, в котором были вкусные вещи (и мясо, и курица жареная, и сметана, и сливочное масло и т. д.), и, особенно, для курящих – сигареты.

Я в ней был один раз с каким-то поручением, мне досталась белая булочка с летного стола и еще что-то. Летчиков кормили очень даже неплохо.

Часть 14

Защита

На фотографиях – я (Виктор Дудко) – со значком «МАИ» и поднимаю тост за окончание института с отличием!

Письмо из Москвы в Брест.

Бате от Виктора.

Здравствуй дорогой папа!

Извини, что так долго не писал: был очень занят первым проектом, а, когда сдал его, снова сейчас занят вторым проектом. Черчу дни и ночи. Сейчас выбрал время в момент передышки и пишу тебе. Живу по-прежнему. Деньги получил как первые, так и вторые. Питаюсь сравнительно неплохо.

Очень тебя прошу прислать костюм посылкой, если это можно, а то никуда нельзя выходить в коричневом костюме – он же летний. Так, что если сумеешь, то вышли его мне.

Напиши, как твои дела в отношении службы.

Как здоровье твое и Жени. Как погода? У нас здесь очень холодно было одно время. Сейчас всего 20 мороза.

У нас в комнате батарея отказала, так что у нас температура 0–50! Спим под 2 одеялами и пальто. Ну, ничего. У нас впереди трудные экзамены. Сейчас кончу проект, и будет уже 1– ое число нового года. А ещё нужно, кроме того, сдать 7 зачетов. Так что я кручусь, как белка в колесе.

Ну, вот пока и всё. Пиши, буду ждать. Передавай привет Жени.

    Крепко, крепко целую, твой сын – Виктор.

18/XII – 55 г.

Письмо в Брест из Москвы.

Бате от Виктора.

Дорогой папа, здравствуй!

Письмо твое получил и сейчас отвечаю на него. Поздравляю тебя, Женю и А. Л. с наступающим праздником 1-го мая и желаю здоровья и счастья всем вам.

Живу я по-прежнему. Трудно с деньгами и только-то осталось не больше года, как кончиться учеба и уже в это время я буду на работе. Где, как и над чем буду знать только на месте работы.

С 18 у меня начнутся экзамены и с 14 июля будут лагеря (военные), потом гос экзамен по ним.

Буду у тебя числа 16–14 августа. Практика у нас начинается 25 августа. С 1-го марта и по 1 апреля будет отпуск и потом работа.

Вот, и всё, что я знаю. Ну, кончаю. Пиши я жду.

С приветом крепко – крепко целую.

    Твой сын – Витя.

27/IV – 56 г.

Письмо в Брест Адамкова ул. Добрая дом 1 кв 1.

Москва, 80-Д, Ленинградское шоссе 161 кор 2, ком 43

Бате от Виктора.

Здравствуй дорогой папа!

Прежде всего, поздравляю тебя с наступающим праздником – Новым годом и желаю тебе всего наилучшего в жизни и хорошего здоровья.

Посылаю тебе в подарок свою фотокарточку.

Письмо твоё получил. Ты пишешь о яблоках. Но здесь их цена невысокая 15 руб. за 1 кг. Правда, яблоки, которые ты посылал, значительно лучше и крупнее, чем здесь у нас.