Мата Хари. Танец любви и смерти

«Как это я раньше не замечала, что он похож на кастрированного кота», – это сравнение показалось Маргарете столь забавным, что она не удержалась и глупо хихикнула. Но ее покровителю было не до женских глупостей. Он уже представлял себе золотой ручей, да что там – реку, которая хлынет ему в карман, если правильно распорядиться тем немногим, что дала природа его очаровательной спутнице.

– О, моя дорогая, ты покорила всех без исключения. Мадам Киреевская зовет тебя к гостям, а прямо за этими дверями стоит толпа мужчин, готовых устроить ради тебя второй Термидор, – схватив ее узкие ладони, он прижал их к сердцу.

– Это праздник? – Небрежно поинтересовалась красавица, отнимая у него руку, чтобы поправить локоны.

– Это переворот, моя прелесть… Прости, это я так, от радости ляпнул. Ты готова? Тогда пойдем, а то боюсь, что наши галантные парижане разнесут особняк милейшей мадам Киреевской, и она нам это никогда не простит. Слышишь, какой там стоит шум?

В коридоре, судя по гвалту, в котором звучали только мужские голоса, действительно творилось что-то неописуемое.

Маргарета грациозно поднялась из-за стола и, приняв царственный вид (как-никак леди!), кивнула торжествующему Молье. Тот, засуетившись, распахнул перед ней дверь, и в комнату тут же хлынули нетерпеливые визитеры, едва не сбив с ног объект своего обожания. Конфуза удалось избежать с большим трудом: в последний момент мужчины успели расступиться, и молодая женщина вышла к своим поклонникам с таким выражением лица, точно ажиотаж вокруг ее персоны был делом привычным и само собой разумеющимся.

Ее чуть ли не на руках внесли в зал, где начинающая танцовщица только что произвела фурор. Слуги успели убрать декорации, и свет заливал все его уголки. Наблюдательная Маргарета краем глаза заметила, с каким презрительным изумлением поглядывают на нее некоторые дамы, но ее успех у мужчин был столь оглушающим, что самые злобные мегеры посчитали за благо расплываться в улыбке, когда девушка проходила мимо в толпе своих обожателей.

Приглашения на ужин в самых лучших ресторанах Парижа сыпались одно за другим, но она только смеялась в ответ. О, она не настолько глупа, чтобы кидаться в объятия первому попавшемуся мужчине, позвавшему ее вкусно поесть. Абы что у нее и так есть в лице милейшего Молье, которого оттерли от предмета его обожания, и он только кидал издали то ревнивые, то восхищенные взгляды.

К возбужденной успехом Маргарете подошла хозяйка салона, и хитрая гостья рассыпалась в многословных благодарностях, чем порадовала хозяйское самолюбие.

Мадам Киреевская внимательно следила за своей протеже. Эта голландка далеко пойдет! Впрочем, девочка заслужила успех, и не стоило обижаться на то, что все мужчины вьются вокруг нее. В конце концов, она-то не в накладе: завтра о выступлении прекрасной танцовщицы будет говорить весь Париж. Какая реклама ее приемам!

Маргарета оказалась не только неплохой актрисой, но и умной женщиной. Правильно истолковав неприязненные взгляды дамской половины гостей, она довольно быстро покинула салон, отправившись по приглашению верного Молье ужинать в «Максим». Не стоит восстанавливать против себя парижских дам, если хочешь сделать карьеру. Кроме того, таинственность всегда возбуждает интерес. А пока ее первые поклонники приходят в чувство, она может позволить себе Лукуллов пир за счет Молье. Она всегда мечтала посетить роскошный мир «высокой кухни», сотканный из бархата, света, цветного стекла, музыки и изысканных французских яств, и сейчас для этого был самый подходящий момент.

Что касается денег, то они от нее не уйдут. Не может быть, чтобы никто из ее сегодняшних обожателей не захотел продолжения знакомства. Завтрашний день все расставит по своим местам.

Маргарета, как всегда, была права. Не успела она закончить завтрак, принесенный горничной в постель, как к ней потянулись визитеры. Занятый в своей школе Молье отсутствовал весь день, и у нее была возможность без суеты ознакомиться со всеми претендентами на ее благосклонность. Результат устроенных экспромтом «смотрин» порадовал: три офицера, один крупный торговец и один биржевой маклер! Если так дальше пойдут дела, то голодные дни канут в вечность. Пожалуй, стоит начать с маклера – он просто лопается от денег, а ей так хочется норковую шубку! И потом, должен же кто-то платить за ее проживание в дорогущем отеле, раз она решила расстаться со своим прежним любовником. Она подняла на маклера томные бархатные глаза и согласилась осчастливить его своим присутствием на ужине. На следующее утро коварная красавица получила в качестве благодарности роскошную шубу из русского соболя, а бедняга Молье – окончательную отставку.

Прошло еще несколько дней, и тот же маклер торжественно вручил ей английский еженедельник «Кинг», в котором репортер, захлебываясь от восторга, писал о роскошной женщине с Дальнего Востока, приехавшей покорять Париж. Если это и не слава, то, безусловно, первый шаг по лестнице успеха. Оставшись одна, Маргарета аккуратно вырезала заметку и вклеила в альбом, который ей перед премьерой подарил Молье. Бедняга! Он слишком близко к сердцу принял свое поражение, но не могла же она продолжить их связь после того, как сделала столь решительный шаг по направлению к высшему обществу. Правильно говорил Милый Друг в одноименном романе Мопассана «свет никогда не примет вас, если вы учили его верховой езде». А этот мужчина знал, о чем писал. Впрочем, может быть, он говорил и не такими словами, но суть Маргарета запомнила точно: общество не пустит тебя в свой круг, если ты когда-либо ему служил. Нет, она будет хитрее и умнее, она будет снисходить до своих зрителей, точно богиня к простым смертным, раздавая крупинки внимания словно ордена Почетного легиона. Видел бы ее сейчас Джон! Впрочем, он ей совершенно ни к чему. Пусть сидит в своем захолустном Амстердаме и кусает локти. Он еще пожалеет, что потерял такую роскошную женщину!

Гиме зажигает звезду

Париж. 13 марта 1905 года.

У каждой Сандрильоны есть своя добрая фея. У Маргареты это была мадам Киреевская. После дебюта в ее особняке приглашения продемонстрировать свое искусство в лучших парижских салонах посыпались на нее как из рога изобилия. Мужчины лежали у ног «леди МакЛеод». Я сам был среди тех, кто торчал у нее под дверью, мечтая прикоснуться к богине хотя бы пальцем. Конечно, обращение «леди» было не по чину для голландки Маргареты Зелле, но она как бы случайно обронила, что ее подлинными родителями были Эдуард VII (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%B4%D1%83%D0%B0%D1%80%D0%B4_VII) и индийская княжна, которой пришлось отдать свое дитя в храм, и неудобные вопросы отпали сами собой. Самое интересное, что сама Маргарета почти поверила в свои сказки! Она уже не разделяла Маргарету МакЛеод, урожденную Зелле, и Мата Хари, исполнявшую псевдовосточные танцы в самом сердце Европы. Ежедневно сочиняя биографию своей девадаси, она постоянно придумывала новые подробности, которые зачастую не совпадали с предыдущими рассказами.

Возможно, все бы ограничилось выступлениями на домашних сценах, которые вскоре сошли бы на нет, но судьба преподнесла ей еще один королевский подарок.

Спустя неделю или две после дебюта Маргарета лежала в номере с приступом головной боли. На лбу – мокрое полотенце, глаза закрыты, плотные шторы почти не пропускали света. Ее камеристка Анна беззвучно бродила по номеру, исполняя любое желание госпожи, которая со стонами клялась, что не переживет этот день. И тут в дверь тихо постучалась сама Судьба в лице холеного мужчины трудно определяемого возраста, которому можно было дать и пятьдесят лет, и семьдесят, представившегося Эмилем Гиме. Маргарете было знакомо это имя. Гиме – богатый промышленник и коллекционер – слыл большим знатоком и ценителем Востока, и у молодой женщины пробежал по спине холодок: вдруг гость пришел, чтобы вывести ее на чистую воду?

Но восхищенный выступлением таинственной девадаси Гиме меньше всего хотел чем-то расстроить очаровательную танцовщицу. Когда на стук ему открыла горничная и сообщила, что мадам не может принять визитера по причине мигрени, он пришел в ужас от того, что позволил себе явиться в столь неподходящий момент. Он большой поклонник леди МакЛеод, и был бы счастлив пригласить ее продемонстрировать свой неземной талант его гостям. Не могла бы девушка передать его визитную карточку мадам, и если та соблаговолит с ним связаться, то он будет счастлив объяснить ей свою просьбу более подробно. Цветы, разумеется, тоже для ее хозяйки – и он протянул горничной вместе со своей визиткой букет роз.

Услышав о приглашении такого знатока Востока как Гиме, Маргарет воспряла духом. Значит, она сдала экзамен на «ориентальность» и может больше не бояться разоблачений! Боже, какой он душка! Конечно, она рада будет станцевать для него все что угодно!

Уже на следующий день они встретились в кофейне на Елисейских полях недалеко от бывшего особняка мадам Помпадур.

Девушка чувствовала себя почти счастливой: мягкое солнце, прячась за редкими облаками, ласкало ее щеку, маклер был чертовски мил и пообещал вскоре подарить красивый автомобиль, а пока прислал очень симпатичное шелковое платье, в котором она чувствовала себя светской дамой.

Пригубив кофе со сливками, «девадаси» подняла на своего визави томные глаза.

– Месье Гиме, Анна сказала, что у вас есть ко мне какое-то предложение?

Приверженца изящных манер немного покоробил деловой настрой очаровательной дамы, с которой он планировал провести приятный вечер. Но, с другой стороны, дело есть дело, и лучше покончить с ним сразу, чтобы потом спокойно предаться светской болтовне.

– Леди МакЛеод, разрешите мне выказать вам свой восторг по поводу вашего выступления. Это было нечто фантастическое! Я потрясен до глубины души и хотел бы пригласить вас к себе. Мы с друзьями мечтаем насладиться вашим искусством. Возможно, вы слышали обо мне? Я построил Музей восточного искусства на площади Иены.

– Но месье Гиме…

– Нет-нет, я не принимаю отказов. Я сделаю для вас феерическую сцену, приглашу журналистов ведущих парижских и зарубежных изданий. О вашем выступлении будет говорить весь Париж, ручаюсь вам в этом.

– Но месье Гиме, я не…

– Мы создадим маленькую копию храма, усыплем пол розами. В качестве одного из атрибутов поставим древнюю скульптуру Шивы. У меня одна есть. Весьма древняя, кстати. Поверьте, мадам, это будет гвоздь сезона! Ваше имя будет у всех на устах… Кстати, к вопросу об имени… Вам не кажется, что леди МакЛеод звучит слишком уж по-европейски? Вы не думали над тем, чтобы взять псевдоним? Ручаюсь, что «ориентализация» имени пойдет вам на пользу.

Ну, разве можно было сопротивляться такому напору? Это же не человек, а форменное цунами! Да и почему бы не выступить перед друзьями милейшего знатока Востока? Судя по всему, он не будет скупиться, и можно будет неплохо заработать. И по поводу имени он прав. Молье несколько раз предлагала ей разные псевдонимы, но она все не удосуживался подумать над ними серьезно.

Помешивая ложечкой остывший кофе, Маргарета потупила глаза.

– В храме меня звали Мата Хари – «око дня», то есть «солнце». Вам нравится это имя?

– Очаровательно! – Месье Гиме даже поцеловал кончики сложенных щепотью пальцев. – В нем так и чувствуется аромат Индии.

– Но это малайское имя.

Маргарета напряглась, ожидая, что ее собеседник откажется от «непрофильного» псевдонима, но тот после небольшой паузы махнул рукой.

– Будем считать, что вы мне этого не говорили. Поверьте, мадам, во всем Париже едва ли найдется два десятка людей, которые знают, что Индия и Ост-Индия не одно и то же, а уж этимология вашего имени даже для них останется тайной. Ну так что, договорились? Что вы скажете по поводу тринадцатого марта? Времени еще много. Мы вполне успеем подготовиться, чтобы сделать вечер незабываемым! Договорились, мадам Мата Хари?

Она улыбнулась ему так, что даже мертвые восстали бы из могил.

– Хорошо, месье Гиме. Я принимаю ваше приглашение.

Мягкие губы сибарита чуть дрогнули в улыбке.

– Ну вот и прекрасно… Скажите, пожалуйста, мадам, если не секрет, почему вы приехали в Париж? Почему именно он, а не Вена, Берлин или Прага?

Маргарета медленно огляделась по сторонам. Ну как ему объяснить, что города, как и люди, обладают сексуальностью? С каким-то сразу возникает взаимная влюбленность, а в каком-то чувствуешь себя чужаком всю жизнь. Париж – ее любовь, и с этим ничего поделать невозможно.

За соседним столиком сидели две старушки и, чопорно поглядывая по сторонам, лакомились пирожными и кофе. Одна была одета во все розовое, и сама походила на пирожное, а у второй голубое платье дополнялось такого же цвета шляпкой и ридикюлем. Маргарета встретилась глазами с той, что в розовом, и чуть улыбнулась, но старая дама, занятая разговором с «голубой» приятельницей, не обратила на незнакомку никакого внимания.

У самого края тротуара примостился чистильщик обуви. Его смуглое лицо лучше любого паспорта говорило об арабской крови. Поглядывая по сторонам, он ждал клиента, словно Ромео запропастившуюся Джульетту.

По улице сновало множество разных людей – богатых и бедных, самодовольных и грустных, старых и молодых. Мимо проехал элегантный автомобиль, на заднем сидении которого раскинулась в непринужденной позе изящно одетая темноволосая дама.

Проследив за взглядом своей собеседницы, Гиме пояснил:

– Это великая актриса Элеонора Дузе. Итальянка, кажется. Вечная соперница нашей Сары Бернар.

Маргарета смущенно потупилась:

– Мне очень стыдно, что я ее не узнала. Извинением может послужить только тот факт, что я недавно приехала в Европу и еще не научилась узнавать знаменитых людей.