Старый дом на краю счастья

Мы долго разговаривали, сидя на маленькой темной кухне.

Он упрашивал меня отказаться от всей этой затеи. И было там и «люблю не могу», и «давай начнем сначала», и «вот жизнь моя, возьми ж ее», и даже «так не доставайся же ты никому».

Он уговаривал, просил, умолял. Убеждал, что без меня и детей его жизнь не имеет смысла: он только-только обрел его, как вдруг я собираюсь уезжать, бросая его и лишая последней радости.

Я ничего не отвечала. Задыхалась почти буквально от переполнявших меня противоречивых эмоций, от живых еще чувств к этому человеку. Они были заморожены, отодвинуты в сторону суетой приготовлений, и тут внезапно боль проступила снова, будто закончилось действие анестезии. Казалось, что сердце ухает в черноту, пропуская по два-три удара.

Время от времени кивала или мычала нечто невразумительное.

Психологи (а их я сменила несколько за этот месяц) в один голос утверждали, что спасать там нечего. Что если в браке произошло такое, то пытаться его реанимировать – все равно что оживлять полуразложившийся труп.

Конечно, я хваталась за любую возможность спасти свой брак и искала такого специалиста, который даст мне надежду и «разрешит» к нему вернуться, потому что этого я хотела больше всего. Отмотать время назад, когда он был добрым и нежным, когда мы держались за руки и вместе строили нашу красивую жизнь.

Но самый оптимистично настроенный из специалистов сказал, что надо минимум год прожить отдельно, а потом уже начинать строить все с нуля, будто с чистого листа.

Об этом мы и договорились.

Что минимум год мы живем порознь и пытаемся понять, что было не так, работаем над ошибками. Но не бросаемся очертя голову в новые отношения и не рушим окончательно то, что было построено. Просто живем и разбираемся в себе. И жизнь за границей – это идеальный вариант, чтобы не было соблазна снова съехаться.

Заодно сможем узнать – получится ли у нас устроить там жизнь, а когда пройдет год, он приедет к нам, и мы снова будем вместе.

Ну и в качестве свеколки на винегрете – он предложил отвезти нас на машине. Туда, куда мы, собственно, от него и сбегаем. «Почему бы и да», – подумала я. Логика и последовательность всегда были моей слабой стороной.

Картонные крылышки

Когда мы оказались уже по эту сторону от пограничного шлагбаума (или по ту – если смотреть с точки старта), и я наконец-то написала пост в соцсеточках с просьбой не терять меня, один из комментаторов не то с восхищением, не то с сочувствием протянул: «Ну ты дае-е-ешь… как на крыльях с обрыва: так-так, спиногрызы, держитесь за хвост и полетели!»

Примерно так я и ощущала себя. Вот только не сильные орлиные крылья развернулись у меня за спиной, а будто наспех сделанные картонные крылышки. И я машу ими изо всех сил, пытаюсь улыбаться и удерживать высоту, но знаю, что второго шанса взлететь не будет, поэтому машу яростно. Выглядит немного карикатурно, но работает!

Решено было ехать через Прибалтику – из Питера это самая короткая дорога.

Мы погрузились в машину и тронулись в путь.

– Ма-а-ам, а когда мы приедем?

– Ма-а-ам, а мы уже приехали?

– А это уже Польша?

– Ма-а-ам, я хочу пить!

– А я – есть!

– А можно мне выйти? Мне срочно надо в туалет!

– А я уже не могу сидеть, можно остановиться? – раздавалось нестройное многоголосье.

– А давайте поиграем! – предложила я. Игра в города быстро себя исчерпала, попробовали в имена, но они тоже как-то внезапно закончились.

– О, а я еще одну игру знаю! Монофоны! Нужно придумывать рассказ, где все слова начинаются с одной и той же буквы – ну как «однажды отец Онуфрий обходил окрестности огорода. Обнаружил отсутствие огромного огурца…»

– Давайте! На все буквы подряд!

– О-о-о, сложная задачка! Только плохих слов, чур, не говорить!

Мы дурачились, хохотали над поворотами сюжета – даже жалею, что не записала эти шедевры, где были брутальный брадобрей Борис, горделивый гусь Григорий и жирный жандарм Жером, жаривший желуди.

За окном мелькали густые зеленые леса, стремительно проносились серенькие деревушки, полыхали фиолетовым огнем поля люпинов.

Мы жевали бутерброды и запивали газировкой, наплевав на режим и правильное питание, пели, играли и веселились… Как будто не было этих щемяще злых месяцев, когда мы вгрызались друг в друга, откусывая куски живой плоти. Будто бы вернулись тепло и уют, ощущение, что мы одна команда.

Наконец наш пепелац подъехал к латвийской границе.

Вот здесь и случилось наше первое приключение.

Если вы когда-нибудь пересекали границу на машине или автобусе, то знаете, что устроена она просто: два контрольно-пропускных пункта, а между ними нейтральная полоса, то есть вас сначала выпускают из одной страны, а потом на втором пункте уже решают впустить или нет в другую страну.

Получается что-то вроде тамбура: одна дверь за вами закрывается, и вы стоите в тесном закутке, ожидая, когда же откроется вторая.

Представьте: вечер, КПП, усталые и голодные дети… За спиной уже сотни километров, все измучены, каждый минимум по три раза попросился поесть, попить, пописать и погулять, во Вроцлаве нас ждут забронированные апартаменты…

Мы прошли первый КПП, то есть формально, уже покинули территорию России.

Подошли ко второму и протянули паспорта в окошечко будки. Пограничник забрал их и куда-то ушел.

Время тянется, в соседних очередях дело идет куда быстрее.

Все заметно нервничают, дети капризничают, пограничник не возвращается.

Потом приходит второй, и они начинают что-то бурно обсуждать на латышском, жестикулируя и показывая в нашу сторону.

Мы внутренне напряглись – что там? Мы попали в список международных преступников? Пытаемся провезти контрабандой кусочек запрещенного к ввозу сала? Наши физиономии не внушают доверия?

Наконец выходит молодой красавчик в форме. Он похож на настоящего арийца, какими их рисовали на плакатах – голубоглазый блондин с белоснежной улыбкой.

Характер нордический, беспощаден к врагам…

…и сообщает, что въехать мы ну никак не можем, потому что доку?ментов нет.

Ну, вернее, формулирует он как-то вежливо, с милым прибалтийским акцентом:

– Фы не мошете ехать, фам нелзья. То ест этим детьям мошно, этим нелзья. – И показывает на взъерошенных детей, жмущихся друг к другу, как воробьи под дождем.

– Ну как же так? У нас все дети пачкой, то есть кучкой.

– Этьи могут толко за три днья. – И протягивает паспорта, тыкая безупречным пальцем в страничку с визой.

Помните спойлер с визами, да? Так вот двоим из четверых детей (а именно первому и третьему) почему-то датой въезда поставили не 6-е число, а 9-е.