Хранитель Королевского Букета

Эвелин собиралась протиснуться на указанное бортпроводницей место, когда заметила знакомую ярко-рыжую шапку волос в одном из кресел.

Не может быть! Надя летит в самолете? Не может быть!

– Добрый день! – не сдержала Эвелин радость.

– Скорее добрая ночь! – Ольга Казимировна удивленно улыбалась, переводя взгляд с Эвелин на стоявшего рядом, слегка пригнувшегося высокого Григория.

– Эвелин! – радостно выдохнула Надя, сидевшая у иллюминатора. – Т-ты летишь с нами? Ура!

Надя попыталась вскочить, но пристегнутый ремень безопасности удержал ее на месте, и она энергично замахала ладошками.

– А я думаю, кого ты мне все время напоминала? – Ольга Казимировна хлопнула себя по лбу кончиками пальцев. – А ты оказывается внучка самой Розалинды…– но не закончила фразу под предостерегающим взглядом Григория.

– Ура! Мамочка, т-ты понимаешь, что это значит? Эвелин? – Надя радостно захлопала в ладоши. – Мы будем с т-тобой учиться в одной школе и мы, конечно, будем подружками.

Григорий помог Эвелин снять рюкзак с котенком, пропустил к иллюминатору, поднял наверх рюкзак с вещами и умостился рядом, протянув длинные ноги под переднее кресло.

По маленькому, уютному салону сновали две бортпроводницы, словно сестры-близнецы: в одинаковых костюмах, одинаковые прически, губы накрашены красной помадой. Они одинаково открывали рот и говорили похожими голосами. Даже кивали и улыбались в унисон, проговаривая правила безопасности полета.

– Приятного полета! – пожелала первая стюардесса, мило улыбаясь пассажирам.

– И успешной посадки! – подмигнула Эвелин вторая.

Они прошли по салону, проверили ремни и скрылись за занавеской в конце салона.

Наконец-то послышалось легкое гудение, и самолет тронулся с места.

Эвелин прилипла иллюминатору и смотрела, как проплывали мимо белоснежный лайнер и серый аэропорт, мелькали огни над землей на границе аэродрома. Самолет вырулил на взлетную полосу, и в тишине салона было слышно, как шуршат колеса по покрытию, постукивали, считали бетонные плиты. Эвелин впервые находилась в самолете. Пахло резиной, фиалками и металлом. Почти как в аэропорту. А еще было страшно, но она никогда бы не призналась об этом никому, даже себе.

Эвелин стало грустно, но это была светлая грусть. Она ощутила момент, когда самолет встряхнуло, и он оторвался от земли, взмыл в небо. Эвелин вздрогнула и сжала пальцы на рюкзаке с котенком, прижала его к груди. Кровь зашумела в ушах.

Я не верю! Мы летим! Летим! И это мне точно не снится!

Немного успокоившись, Эвелин повернула голову и взглянула на Григория. Он невозмутимо смотрел перед собой, задумавшись. Эвелин передалось его спокойствие.

Когда самолет достиг нужной высоты, им разрешили ослабить ремни.

– Прошу. – Стюардесса везла по салону тележку с закрытыми стаканчиками. – Вам чай, кофе или лимонад? – Остановилась она рядом.

– Ой, а можно мне лимонад? – Эвелин протянула руку за стаканчиком.

– Конечно, – бортпроводница, улыбнувшись, подала напиток.

Григорий взял чай.

Утолив жажду, Эвелин продолжила смотреть в иллюминатор. В темноте она лишь иногда различала огоньки далеко внизу. Они быстро мелькали, то появлялись, то исчезали. Вскоре, уставшая от всего, что на нее свалилось, Эвелин заснула.

Во сне она по-прежнему находилась в самолете. Но самолет остановился. Разве такое возможно, чтобы самолет остановился в воздухе? Но ведь во сне все возможно! Она, конечно, понимала, что это всего лишь сон, но все было так реально.

Стюардесса открыла люк, откинула в сторону шторку, и Эвелин увидела нишу, в которой стояли метлы. Пассажиры встали со своих мест, подошли к выходу, взяли метлы и вылетели в открытый люк.

– Перевозчики? Где перевозчики? – голос стюардессы доносился до Эвелин, словно через наушники, в которых играла музыка.

– Мы здесь!

Парень в спортивном костюме и мальчик встали и пошли к выходу. Им вручили двухместную метлу с детским креслом, перевозчик усадил мальчика впереди себя и пристегнул ремнем безопасности к сиденью. Григорий тоже встал в освободившемся проходе и помог выйти удивленной Эвелин. Рюкзак с вещами закинул за спину, а с котенком надел на плечи Эвелин.

–Только ничего не бойся. – Подмигнул он ей и подтолкнул к выходу. Получив из рук бортпроводницы такую же двухместную метлу с детским креслом, он предложил Эвелин сесть в него. Пристегнул ее страховочными ремнями, уселся сзади сам.

– Счастливой посадки, – пожелала им бортпроводница.

– И вам не хворать, – ответил Григорий и, обхватив одной рукой Эвелин за плечи, он крепко схватился другой за древко метлы. Григорий оттолкнулся от края люка, и они нырнули в темноту.

В первые минуты полета у Эвелин перехватило дыхание, но она никогда не боялась высоты и, успокоившись, даже смогла осмотреться.

Далеко внизу мерцали фонари большого города. Иногда были видны крыши и даже светящиеся окна. Над головой плыла яркая луна, вокруг нее рассыпались в темноте далекие звезды.

Справа и слева мелькали огоньки. Это светились фонари на метлах.

– Йоху-у-у! – Совсем рядом пронеслись на такой же как у них метле Надя с мамой.

У Эвелин захватило дух от восторга. Она вцепилась мертвой хваткой за ствол метлы и лишь смотрела, как резвились вокруг нее возбужденные недавние пассажиры, как сверкали в темноте зеленым перламутром их глаза и развевались волосы. Свежий ветер холодил лицо, выбивал из глаз слезы. Это же сон? Всего лишь сон?! А во сне может происходить любое волшебство. А там внизу сейчас, возможно, воспитательницы восхищались фейерверками, а это вовсе и не фейерверки и не «шоу огоньков», а она… они.

Но вдруг городские огни перестали светиться, и пространство под Эвелин и Григорием затянул густой туман. Он стал плотным, почти твердым, и Эвелин могла поклясться, что ей послышался плеск морских волн, когда туман принял форму круга. Светящаяся полоска разрезала круг пополам, превратила два полукружия в створки. Они распахнулись, образовали вход, похожий на огромную яркую прорубь, и летуны с летуньями по очереди нырнули в образовавшееся окно. Григорий направил метлу в центр круга, и они тоже понеслись вниз.

Яркий свет ослепил Эвелин, и она зажмурила глаза. Какое-то время она летела с закрытыми глазами.

– Открывай уже, – услышала она голос Григория, – пропустишь самое интересное и ничего не увидишь.

Открыв глаза, Эвелин не сразу поняла, где находится. События последних дней сменялись так быстро, и все было таким необычным и непредсказуемым: расставание с привычной жизнью в приюте, с друзьями, родным городом и домом, письмо от бабушки, странный сон, который оказался и не сном вовсе.

Недалеко парили на метлах пассажиры. Ниже Эвелин заметила рыжую шевелюру Нади.

– Надя! – позвала она подругу, но ветер потушил крик.

Оглянувшись, Эвелин увидела, как огромное круглое окно затягивало белым густым туманом. Врата закрывались. Опустив голову, Эвелин рассматривала долину, раскинувшуюся до самого горизонта.

Вдалеке показался город. Мелкие коробки домов на окраине с каждым мгновением увеличивались, и Эвелин уже могла рассмотреть их серебристые крыши, отражавшие яркие лучи. Григорий приземлился на поляну у крайнего дома, и Эвелин коснулась ногами мягкой травы. Над головой пронеслась стая мелких птиц. Их радостный щебет развеселил Эвелин, и она стала с любопытством смотреть по сторонам. Остальные пассажиры рассыпались по всей поляне.

“Посадочная площадка, наверное”, – подумала Эвелин.

– Дальше пройдемся пешком, – объявил Григорий. Он улыбался, снимая рюкзак с кошечкой и выпуская Эвелин из плена ремней.

Фенечка в рюкзаке беспокойно замурлыкала, попросилась на руки.

Эвелин присела, постучала по окошечку на переноске.

– Потерпи. – Провела она ладошкой по прозрачному пластику. – Мы скоро будем на месте.