Обернись!.. Часть третья

– Подожди, девочка. Ты уже была в Аршансе? Не тогда, не в Мрачные дни, сейчас?

Теперь и я смотрела на неё растерянно и непонимающе.

– Ну да. Я вчера только сюда вернулась. Я ничего не понимаю… Вы этого не знаете? Но Вы же сами звонили Зинке, мне. И сказали всё ей рассказать. Потом сказали сюда приехать. Мы приехали. Она и дядя Дима в машине ждут, а я…

– Амари, помолчи минуту.

Знакомая картина: разговор без звука и собеседника, прямая линия с кем-то из Высших. А эльфийская королева в гневе – это ой! Но как же они похожи с Алдаром! Просто до слёз. Хочу в Аршанс, к нему, к Тайрину, к Младшим…

– Да, девочка, признаться, это несколько неожиданно, – королева вернулась к общению со мной, от её растерянности не осталось следа, в глазах поселились задумчивость и грусть. – Всё должно было быть совершенно не так. Ты каким-то невероятным образом умудрилась спутать все планы.

– Я? Я ничего не делала!

– Зачем тебе на Озере понадобилось платье? – кажется, мою эпопею ей уже изложили в общих чертах, от меня требовались лишь объяснения и детали.

– Я его утопить хотела.

– Утопить вместе с собой? Амари, для эльфов неприемлемо даже помышлять о лишении себя жизни.

– Я тогда не знала, что я эльф. Я и сейчас не эльф. Не эльфийка. Снаружи, по крайней мере. И что я – Амарриэлли, тоже не знала. Просто не хотела, чтобы оно напоминало, что у меня не та свадьба не с тем и не в этом платье. Вот и… А дальше всё само получилось. Хотела посмотреть последний раз на себя, упала, а там вода и рыба, а Озеро меня выбросило, оно всё время меня выбрасывает, ещё и пинается, тропа так же сначала пиналась, а теперь только если долго, а Озеро всегда. Вот. А на берегу меня селяне испугались и Младшие пришли. Ну, Фаарр и Ваади, только сначала Ваади, а Фаарра он потом сам позвал. И они… А как должно было быть?

Не знаю, что можно было разобрать в моём сумбуре, складно изъясняться у меня и в спокойном состоянии не очень получалось, а уж на нервах… Но слушала королева внимательно и ответила мягко:

– В обратном порядке. Сначала воспоминания, потом Аршанс. У тебя должен был быть свободный выбор, право принять взвешенное решение, зная, что ждёт впереди.

– И Вы бы мне всё рассказали?

– Не всё. Многого я сама не знаю. Но хотя бы о твоих способностях, чтобы не стали шоком, об особенностях платья, направила к Пророчеству, ещё кое-что.

В её глазах мелькнуло то выражение, что бывает у Алдара, когда он собирается признать себя ответственным за всё на свете. Я срочно поспешила успокоить:

– Пророчество мы прочитали, Младшие знали, где оно, и частично разобрались. Нам даже Старший подтвердил, что правильно. Способности – это про лечение? Тоже нормально. Сначала… – ой, нет, про то, что было сначала говорить не стоило, незачем расстраивать тем, что давно прошло. – Сначала немножко подумали и тоже всё поняли, – меняя тему, перешла к вопросу, действительно, нужному и полезному. – А о том, как управлять моей магией расскажете?

– Не совсем тебя поняла. Как обычно. Ах, да! Этого ты не вспомнила, верно?

– Не-а.

– И Дар не напомнил, не научил? – она удивилась и тут же заволновалась. – Подожди, ты с Даром успела встретиться?

– Успела. И встретиться, – я сморгнула не замедлившие явиться слёзы. – И расстаться. И мне нужно назад!

– Амари, скажи мне, девочка, до какого этапа Пророчества вы дошли? – в вопросе вдруг скользнули нотки уже не грусти – тоски, и меня захлестнуло предчувствием чего-то недоброго. –Можешь не отвечать. Раз ты здесь… Алдариэль не вспомнил тебя, Амари?

– Вспомнил? А он и не забывал. Только он помнит ту Амарриэлли, настоящую, а не эту, в человеческой обёртке.

– Извини, неверно выразилась. Он тебя не узнал. Так?

– А это возможно? – я просто поразилась такому предположению. – Как Вы себе представляете такое? Вот сами скажите, кто поверит в то, что внутри Маши Ольховской живёт Амарриэлли Ольшаэн?

– Амарриэлли Ашаториэн.

– Что? А, да. Не успела привыкнуть. Так смогли бы? Я сама это до сих пор не могу понять. Как? И никто не сможет, ни Младшие, ни Тайрин. Тайрин даже за Гранью меня две видел. Вот как это?

– Где тебя видел Тайриниэль? Ты сказала: за Гранью?

В который раз несдержанный язык меня подвёл. Да ещё так, что не выкрутиться, только объяснять теперь.

– Так получилось. Но это я тоже не понимаю. Флэр… Флэарри сказала, что я туда не дошла, что это только дорога, а Алдар и Тайрин говорят, что дождь идёт только за Гранью. Вот и получается, что ничего не ясно. Ладно, это я у Флэарри спрошу, если не забуду. А саму Грань я не помню, ребята считают, что Великие мне её из памяти убрали, чтобы никому не рассказала сдуру. Но…

– Подожди, девочка моя, не так быстро. Как получилось, что ты оказалась за Гранью? Этого не должно было случиться.

– Я с Тайрином поменялась. Великие согласились и вернули его. А потом вернули меня. И знаете, – я сама не поняла, защищала ли Алдариэля от несуществующих обвинений, гордилась тем, какой он, или доказывала что-то самой себе. – Может Алдар и не узнал во мне Амарриэлли, но и Арри не была ему безразлична. Он меня и тогда спасал, и по тропам со мной три дня бегал, чтобы Моринда меня не нашла, и в Стамбрю защищал, и на Озере собой закрывал, и… – и меня накрыло запоздалым озарением, кошмарным до всё-таки прорвавшихся слёз. – Ой, мамочки! Бли-ин! Он меня два раза по два раза терял! Вот же… Один раз меня, которая она, на Озере и меня, которая я, на Озере. Второй раз – только эту меня, когда с Тайрином и когда на Озере. Вот как это можно? За что с ним так? Вы представляете, что он чувствует? Разве можно так жестоко?

– Амари, успокойся, не кричи. Хочешь водички?

А я кричала? Бли-ин! Я кричала на маму Алдариэля, на эльфийскую королеву. Нет, не на неё, при ней, но это ненамного лучше. Совсем психом стала.

– Извините, Орбикаэлли-а-ша, я не хотела. Просто… Алдар, он… Он такой… такой… А с ним… А его… За что? Почему так?

– Я понимаю тебя, девочка, – передо мной появился стакан с водой, изящная рука легко коснулась волос, погладила успокаивающе. – И то, что за моего сына ты готова на всё, ценю. Да, Дару пришлось бы потерять тебя второй раз, но лишь затем, чтобы тут же найти. Если бы он узнал тебя, Озеро вернуло бы ему его Амарриэлли.

– Прямо ту, настоящую? – у меня даже слёзы высохли.

– А ты какая? – и снова улыбка Алдариэля, это невозможно видеть и невозможно не видеть. – Игрушечная?

– Человеческая. Ещё и с примесью Моринды, – прозвучало по-детски обиженно. – Вот как я такая получилась? Как меня… сделали?

Честно говоря, сейчас меня это не слишком волновало, но помогало отвлечься, не дать себе утонуть в разочаровании от не случившегося чуда. Я могла бы быть сейчас рядом с Алдаром, и не Машей, Маррией, а Амарриэлли, той, которая может быть с ним всегда. Нет, нельзя думать об этом, пока не останусь одна, тогда можно будет кричать, рыдать, биться в истерике… А сейчас взять себя в руки и говорить о чём угодно, лишь бы не сорваться, лишь бы не разбудить свою магию…

– Нет, Амари, ты не просто человек, ты уникальная.

– Ага, единственная во всех мирах. Ходячая аномалия.

– Приблизительно так. Пророчество помнишь?

– Да. Пересказать? Мы придумали, как его можно всем запомнить, если подобрать синонимы и поменять слова местами…

– Не нужно, мне знаком текст. Три матери. Твоя мать, я и мать Младших, как ты их называешь. Итак, твоя мама, настоящая мама Амари, от самого рождения дала тебе свою защиту, это обычная практика для всех наших женщин, но Ольтаниэлли одна из немногих, кто в Мрачные дни успел передать почти весь свой спектр детям.

– Поэтому у Амарриэлли… у меня появился белый цвет?

– Нет, то, что было отдано, могло защитить, но не усилить.

– Тогда откуда он?

– Ты знаешь ответ

– Алдар.