Анаконда

– Приглашаю вас на танец, – Игорь, не дожидаясь согласия, вывел Ирку на середину танцпола и решительно повёл за собой.

Ирка отдалась ему всецело и погрузилась в объятия мелодии и мужского шёпота. О чём говорил ей тогда Игорь, она не могла вспомнить точно. Но, кажется, речь шла о теории происхождения женщин, удивительным образом возникших от каких-то волшебных рыб.

Игорь не говорил Ирке банальных комплиментов, отметил лишь её изумительную бриллиантовую капельку на великолепной шее.

Уже после полуночи он проводил Ирку до дома, но не остался, хотя она была не против продолжить знакомство, и это надо признать, немного огорчило её. Он обещал позвонить в ближайшее время, даже не попросив номера телефона. Поэтому Ирка уже мысленно распрощалась с ним. Однако на этот раз всё пошло по-другому. Игорь звонил не часто, но каждый раз устраивал сюрпризы: приглашал на выставки, концерты, а однажды они даже поехали в Московский планетарий. Ирка не заметила, как всего за какой-то неполный месяц он приучил её к себе и приручил.

Поэтому когда он встретил её после работы, вложив в руку две путёвки, и сказал, что в ближайшие выходные они едут в Париж, она нисколько не удивилась и, не задавая лишних вопросов, начала собирать чемодан.

На путёвках было крупно выведено: «Здесь каждый может прикоснуться к французской и мировой истории. Если у вас есть свободный уик-энд, не сомневайтесь и посетите Париж!»

«Что же мне взять с собой? – Ирка долго стояла перед открытым плательным шкафом, разглядывая вещи. – И с Галкой не посоветуешься, и у мамы не спросишь. Игорь просил никому не рассказывать о предстоящей поездке… – И она дала слово. – Придётся самой…»

Она отложила пару брючных костюмов для прогулок, коктейльное чёрное платье, песочного цвета кашемировый кардиган и беретик в тон. Нижнее бельё долго рассматривала и положила в чемодан откровенно-сексуальное, по случаю купленное, но так и ни разу не надетое и хранившееся в упаковке. Атласная ночная сорочка молочного цвета с кружевной вставкой почти до пупка тоже отправилась в чемодан. «Может, в Париже всё это пригодится, – шальная мысль промелькнула в Иркиной голове, щёки запылали, грудь неожиданно выдала непреодолимое желание выделившимися через футболку затвердевшими сосками. – Странно, но Игорь ни разу не остался у меня на ночь. Возможно, он отложил нашу близость до поездки. Он – романтик, тут не поспоришь». – И она легко провела руками по футболке, как будто что-то стряхнула, чтобы успокоить выдавшую волнение грудь.

С этими мыслями она закончила укладывать вещи и легла спать. Ночью ей впервые за последние годы снились эротические сны, и она проснулась с ощущением тяжести внизу живота и какой-то растерянности. Разбитая и неразговорчивая она села в такси, которое везло её на встречу с Парижем.

Париж – самый романтический город. Не зря в литературе и искусстве его представляют городом богемы и любовников.

Точно таким его представляла по рассказам матери и Ирка, видя его через годы и расстояния глазами Ольги Валентиновны. Та после окончания иняза долгие годы работала во Внешторге. И когда её однажды командировали в город великого Клода Моне, которого она боготворила и по праву считала, как и все остальные, отцом-основателем импрессионизма во Франции, счастливое лицо женщины говорило о нескончаемой радости. И даже Иркин отец не посмел сказать и слова против, хотя командировка была рассчитана на целых два месяца, да и Ирка была ещё слишком мала, чтобы так надолго отпустить от себя мать.

Где только за эти два месяца не побывала Ольга! Она потом часто рассказывала и сослуживцам, и домочадцам о символе Франции – Эйфелевой башне, которая ей с первого взгляда не понравилась, но дань уважения она ей всё-таки отдала, пройдя туда и обратно под её аркой.

В Лувре она провела примерно половину свободного от переговоров и подписания контрактов на доставку промышленного оборудования времени. Ольга считала, что каждый любитель и знаток искусства обязательно должен был увидеть Лувр воочию. Сама она обладала огромными энциклопедическими знаниями по теории мирового искусства.

Ирка, слушая эти рассказы, мысленно бродила по залам Лувра, восхищаясь и всматриваясь в мельчайшие детали скульптур, полотен и украшений. Ещё в школе она могла дать краткую информацию по многим музеям, но о Лувре могла говорить и днём, и ночью.

– Лувр в переводе с французского языка означает «волчий лес»: своё название он унаследовал от бывших охотничьих угодий, на месте которых был заложен. Другая версия гласит, что название возникло от древнесаксонского «lower», означающего «крепость», – говорила она заученными фразами, и около неё собирались не только одноклассники, но и ученики старших классов. Так она привыкла быть в центре внимания.

– В основе музея лежит замок-крепость – Большая башня Лувра, возведённая королём Филиппом-Августом: долгое время этот дворец был резиденцией французских монархов. – Продолжала Ирка, видя восхищённые взгляды слушателей. – Наполеон расширил коллекцию Лувра на 5000 экземпляров: его армия регулярно пополняла её трофеями из разграбленных стран. Однако после свержения императора все они были возвращены обратно законным владельцам. Во время его правления музей был переименован из Лувра в Музей Наполеона.

Позже Ирка стала приносить в школу толстенные альбомы с фотографиями из домашней коллекции, и теперь её рассказы сопровождались показом экспонатов музея.

– В залах выставлена лишь десятая часть сокровищ Лувра: львиная доля произведений хранится в запасниках музея либо входит в часть временных экспозиций галерейных пространств в разных уголках планеты. Лувр – самый большой по территории музей в мире: его площадь составляет 160 тысяч квадратных метров. Потребуется около 100 дней, чтобы совершить полный тур по нему и осветить каждую из картин. – Она делала длинную паузу, чтобы усилить впечатление.

– Главный экспонат Лувра – «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. – Склонённые над картиной головы не позволяли увидеть таинственный портрет всем желающим, и Ирка создавала очередь, чтобы загадочной улыбкой смогли полюбоваться все.

– Международную славу картина обрела только в начале ХХ века после похищения. Позже полотно вернули в музей.

Все школьные годы Ирка оставалась главным «экскурсоводом».

И вот теперь благодаря Игорю её тайная мечта побывать в Париже и увидеть его своими глазами сбылась. Самолёт приземлился, и Ирка полной грудью вдохнула французский воздух, напитанный чувствами, красотой и особым шармом.

Не зря Париж во все времена считали и считают городом любви. В этом Ирка убедилась сразу, как только ступила на землю Анжелики и Жоффрея.

Она прижалась к Игорю, который обнимал её во время полёта и сейчас не выпускал из крепких рук. Стюардесса, наблюдая за целующейся парой, откровенно завидовала и любовалась: влюблённые были красивы внутренним счастьем, которое распространялось по салону. В конце полёта она преподнесла Ирке маленький букетик синих ирисов со словами: «Добро пожаловать в Париж!» и одарила Игоря одобряющим взглядом.

– Какая услужливая девушка! – удовлетворённо произнёс мужчина.

– В Москве ещё только проклюнулась первая травка! А здесь вовсю весна. Где они только добыли этот символ Франции? – удивлялась Ирка. – И почему именно мне подарили цветы? – Она прижала холодные, хрусткие бутоны к лицу и почувствовала едва уловимый тонкий аромат, который у весенних цветов бывает именно таким.

– А ты не догадываешься? Нет? От тебя пахнет любовью!!! – И Игорь ещё крепче обнял её, вдохнув запах распущенных волос.

Они позавтракали в отеле. Что может быть чудеснее, чем утро в Париже с чашечкой ароматного кофе и настоящим французским круассаном?

Берёшь его в руки, немного сжимаешь пальцами и сразу чувствуешь, как из него выходит воздух, и шелестят, сминаясь, слои изумительного теста. Это истинное произведение пекарского искусства: нежное, мягкое внутри, золотистое и хрустящее снаружи. А запах и вкус кофе только дополняют и усиливают это, ни с чем несравнимое удовольствие.

Ирка ни разу в жизни не наслаждалась едой так, как в это утро. «Наверное, это воздух Парижа или присутствие Игоря…» – размышляла она.

Запланированная экскурсия по Монмартру заняла у них весь день. Было по-весеннему тепло и солнечно, и они не стали надевать верхней одежды, ограничившись лёгкими костюмами. Иркин модный брючный ансамбль выделял её из толпы: французы более сдержаны в выборе цветов, этот же был ярко-красным, свободного кроя и поэтому, словно светофор, привлекал взгляды прохожих. Игорь облачился в серые брюки и такую же водолазку. Поверх он накинул мягкий, ручной вязки джемпер на пуговицах. Вместе они составляли мягкую и уютную композицию. Взявшись за руки, влюблённая парочка двинулась по Монмартру – колыбели богемы, художников и поэтов. Здесь когда-то жил и работал ещё неизвестный миру художник Пикассо, останавливался Сальвадор Дали, жил и умер писатель Марсель Эме. Этот район – самое экстравагантное и колоритное место Парижа.

А вот и знаменитая площадь Тертр, и художники с мольбертами, готовые нарисовать портрет или шарж, и загадочные уличные артисты – мимы, тенями скользящие среди прохожих. Портретисты спокойно подходят к туристам, которых сразу вычленяют из общего людского потока, и предлагают свои услуги. Ирка сразу согласилась, и Игорь со стороны любовался, как она позирует художнику, глядя на неё его глазами. Она была удивительной. За месяц их знакомства он видел её всякой, но такой яркой, страстной, призывной – впервые. Этому старому, с длинными седыми растрёпанными волосами и длинным носом художнику удалось отразить на портрете Иркино нынешнее настроение: горящие глаза, струящиеся локоны, припухлые губы, изящный изгиб шеи, в которую хотелось впиться жадным поцелуем и выпить всю до донышка. Бриллиантовая капля, вздрогнув, застыла на шее, словно это была капелька пота после бурного секса. Её хотелось тут же слизнуть языком. Игорь не мог оторвать взгляда от этой подвески… И отключиться от своих греховных мыслей тоже.

Мастер стянул с головы мягкий и весьма поношенный берет огромных размеров – обязательный атрибут живописцев, уважительно поклонился даме, галантно поцеловал руку и отдал свою работу.

Утренний перелёт и долгая прогулка по Монмартру сделали своё дело: Ирка не чувствовала ног, хотя надела удобные на низкой подошве туфли. Ходить по мощёным улочкам оказалось с непривычки непростой задачей.

Она очень расстроилась, что посмотреть на Мулен Руж удалось только снаружи: все билеты на ближайшие дни были раскуплены. Но Игорь пообещал, что в следующий раз они будут предусмотрительней и заранее закажут билеты в это знаменитое на весь мир кабаре. Завернув в сувенирную лавку и несколько маленьких магазинчиков, в том числе и букинистический, они купили объёмный шарф крупной вязки для Ирки, набор открыток с видами Парижа, коробку разноцветных пирожных-макарон для Иркиных родителей, бутылку вина для друга Игоря и шоколадные конфеты в праздничной упаковке для себя.

Вечер решено было провести в отеле. После душа Ирка почувствовала себя гораздо лучше. В махровом белом халате, с мокрыми волосами она выглядела по-детски наивной и беззащитной. Игорь подхватил её на руки и отнёс на диван. Низкий столик был сервирован для романтического ужина: горели свечи, закуски и напитки были соответствующими замыслу. Игорь заказал шампанское и необъяснимое количество блюд-афродизиаков: свежую клубнику, устриц, украшенных ломтиками лимона, креветочный салат в высоких прозрачных бокалах, сырные крекеры-канапе с красной икрой, меренговый десерт. Ирка сразу отметила это для себя, как только увидела стол. «Как он не понимает, что мне уже никаких возбудителей не нужно, – Ирка готова была прямо сейчас притянуть Игоря к себе и не отпускать всю ночь. – Но пусть до конца побудет романтическим героем, раз ему это важно». – Она усмирила свою распалённую фантазию и разгоравшуюся страсть, понимая, что Игорь хочет произвести на неё впечатление, и удобно устроилась на диване.

– Давай устроим по-настоящему диванную вечеринку, – предложил он. – Без всяких платьев и рубашек.

– Давай, – согласилась Ирка, рассматривая обнажённый торс Игоря, который тут же сбросил с себя джемпер и остался в мягких трикотажных брюках. Под брюками не прослеживалось нижнего белья: мужское достоинство выпирало и указывало на желание. Она, не скрывая, любовалась его телом, впервые увидев так близко без одежды. Не удержавшись, она погладила его по груди и заметила, как кожа покрылась крупными «мурашками».

– Ириша, не торопи меня, – он почти умолял, остановив её руку, взял в свою и перецеловал один за другим все пальцы.

Потом они пили шампанское, кормили друг друга клубникой и купленным шоколадом, смакуя начинки конфет, начиная с ликёрных и заканчивая коньячными. Дегустировали новые блюда и белковый десерт, обсуждали увиденное на прогулке. Тихо играла музыка. Хмель легко разливался по телу, расслабляя каждую клетку, и наконец добрался до нейронов и отключил кнопку управления.

Игорь отодвинул столик, подсел к Ирке и, перебирая трепетными пальцами её влажные волосы, тихонько запел. У него был хороший слух, а голос обволакивал Ирку нежным восхищением и тянул за собой куда-то в космическую бесконечность.

Это была известная песня Михаила Круга «Мой Бог». Ирка её слышала раньше, и тогда она поразила её своей чувственностью. Но Игорь пел её по-своему, иногда переходя на шёпот, а иногда проговаривая слова речитативом. Казалось, что его внутренний огонь разгорается от каждого произнесённого слова.

Аккорд, еле струны дрожат на гитаре…

Молчит фортепиано, оборвана флейта.

Вы песню мне сами собой наиграли

О том, что я раньше не знал, жалею.

Вы – дождь, промочивший бродягу до нитки.

Вы – солнце, которое тут же согреет,

Струна у Паганини на скрипке.

Вы – мёд, от которого быстро пьянеют.