Мечта длиною в лето

Подперев щёку рукой, он принялся обдумывать, как узнать точно, где это самое Подболотье, и как уговорить родителей отправиться туда на каникулы…

* * *

– Что-то тихо у вас сегодня, – заметила мама, мельком заглянув в детскую комнату.

Длинная комнатка с одним окном была перегорожена книжным шкафом на две части – Юлину и Федину. На девичьей половине стояли: компьютерный стол, уютная тахта с грудой подушек и высокий шкаф-пенал. Обстановку мальчишечьей половины составляли лишь секретер и узкий диванчик с висящим над ним самолётом, привязанным к кольцу. Когда Фёдору исполнилось тринадцать, он собственными руками ввинтил это кольцо в потолок, а потом всю неделю выслушивал Юлькин зудёж про то, как он испортил комнату, в которую теперь стыдно пригласить друзей.

– И вообще, – часто любила повторять Юлька с недовольным видом, – из всех моих знакомых только наша семья ютится в двухкомнатной квартире. Все остальные живут как люди. У меня, например, будет не меньше четырёх комнат. Главное – удачно выйти замуж!

«Скорей бы», – бормотал про себя Федя, блаженно представляя чудный миг, когда Юлька соберёт вещи и на белом лимузине, украшенном воздушными шариками, отбудет к богатому жениху. Ради этого момента он покорно терпел разбросанные по комнате девчачьи мелочи – шарфики, гольфики, заколочки и пустые флакончики из-под лака, которые всегда некстати оказывались на его диване.

Вон у Даньки Малькова сестра уехала жить в Германию, так Даньке теперь раздолье! Никто не мешает, не трещит по телефону над ухом и, главное, не отпускает дурацкие шуточки и не даёт ненужные советы, когда не просят.

Мама задумчиво окинула взглядом сидящего на диване сына, который пристально разглядывал географический атлас, и, придав голосу твёрдость, обратилась к дочери:

– Юля, ты помнишь – уже девять?

Федя догадался, что на мамино замечание Юлька презрительно надует губы и изречёт:

– Как хорошо тем, кто один у мамы с папой!

Она всегда так говорила ровно в девять вечера, потому что по договорённости с двадцати одного ноль-ноль компьютер был в Федькином распоряжении тридцать минут.

Удивительно, как он сумел дождаться девяти! Вот что значит сила воли. От желания снова перечитать загадочное письмо у него пропал аппетит, а ноги отбивали чечётку.

Он покосился на сестру и сказал:

– Не заглядывай через плечо.

– Очень надо! Мне твои глупости неинтересны.

Сосредоточенно насупившись, Фёдор открыл письмо, бдительно отслеживая Юлькины передвижения, и вгляделся в короткие строчки, убедившись, что память его не подвела и текст он запомнил слово в слово:

Если хочешь успеть заполучить рукопись с крюками, ты должен срочно приехать в Подболотье и разыскать бабку.

    Будь здоров. Я.

Перекинув ногу на ногу, Юлька принялась смывать лак с ногтей, наполняя комнату удушливо-сладким запахом растворителя и делая вид, что полностью поглощена этим увлекательнейшим занятием.

Проводя ваткой по ногтю, сестра отставляла руку в сторону и любовалась результатом.

Как бы Юлька ни делала вид, что занята, Федя знал, что одним глазом она всё равно косит на экран монитора. Поэтому он постарался сесть так, чтобы прикрыть собой светящиеся строчки.

Открывать письмо повторно Федя не стал, решив, что завтра, когда сестры не будет дома, он скопирует текст в запароленный файл и отправит письмо в корзину. Тайну надо хранить по всем правилам. На сегодняшний сеанс хватит того, что он поищет, где находится это Подболотье.

Подболотье…

Результат оказался неутешительным. Поисковик выдал по меньшей мере десять Подболотий во всех концах страны. Попробуй-ка угадай, какое имелось в виду. Если бы знать, из какого края пришло письмо… А так…

Подболотье Рязанской, Брянской, Вологодской, Новгородской…

А уж сколько живёт во всех этих Подболотьях бабок, и сосчитать невозможно. И ведь хранится же у какой-то из них старинная рукопись. Да не простая, а с крюками!

Эти крюки никак не выходили у Феди из головы. Он так хотел заполучить таинственную рукопись, что ночью спал урывками, то просыпаясь, то снова забредая в своё сонное царство, наполненное свитками манускриптов и ярко блестящим металлом, ввинченным в протез страшной руки капитана Крюка.

Между пятью и шестью часами утра Федька пожалел, что его дед не повёрнут на инопланетянах, как бабушка Даньки Малькова. Даньке поехать в Подболотье (или в любую другую точку России) легко: надо лишь заикнуться бабушке Свете, что, по слухам, в тех краях приземлилась летающая тарелка или местная продавщица встретила в лесу светящуюся фиолетовую гусеницу размером с корову, и готово! Бабуля, схватив внука, рванёт туда на всех парусах, не забыв прихватить с собой фотокамеру и каску.

– Для соблюдения техники безопасности, – как объяснила она мальчишкам.

В отличие от Данькиной бабули, Федькин дед Николай Петрович в инопланетян не верит, НЛО по ночам не отслеживает, да и вообще человек он серьёзный, инженер на заслуженной пенсии.

Немного повздыхав и попив кваса из холодильника, Фёдор решил заболеть. Самое простое – начать кашлять. Не закатываться, хватая ртом воздух, а негромко покашливать, настойчиво и регулярно. Кхе-кхе. Так, чтобы заметили все без исключения. Даже Юлька.

Что за этим последует, он мог легко просчитать.

– Ребёнка необходимо вывезти летом на свежий воздух, – твёрдо скажет мама.

– Делай как знаешь, – ответит папа и, в знак полного согласия с женой, уляжется на диван перед телевизором.

– Николай Петрович, – обратится мама к деду, – нет ли у вас на примете лесного местечка со здоровым климатом?

– Я знаю такое местечко! – вмешается в разговор Фёдор и обстоятельно расскажет, какой необыкновенно здоровый климат в деревне Подболотье и что все его одноклассники на каникулы ездят исключительно в Подболотье и никуда больше.

Обдумав идею со всех сторон, Фёдор решил взять её на вооружение и для репетиции хрипло покашлял, изо всех сил раздувая щёки и морща нос как для чихания.

Спектакль удался на славу, потому что из комнаты тут же послышался мамин сонный голос:

– Сколько я говорила не пить квас из холодильника!

«Сработало! Ура!»

Подпрыгнув от радости, Федька сгорбился и, волоча ноги по полу, потащился к своей кровати, не забывая еле слышно постанывать и покашливать так, чтоб у мамы не осталось сомнений в том, что сын тяжело заболел.

Пересмотрев при свете ночника список Подболотий сверху донизу, Федя остановился на ближайшей области, честно признавшись себе, что на Рязанскую или Хабаровскую область он маму уговорить не сможет, как бы ни кашлял, а максимум чего добьётся – это банки на спину и курс уколов в одно место. Оставалось надеяться, что нужная бабка с рукописью сидит где-нибудь недалеко и из избы ни ногой.

Узкая Федькина кровать с продавленным в середине матрасом легонько скрипнула под коленкой, вызвав ответный шорох из-за перегородки.

Юлька ворочалась шумно, скороговоркой бормоча во сне что-то неразборчивое и грозное.

Дождавшись, когда сестра затихнет, Фёдор свернулся под одеялом, как кот, и заснул. Проспал он почти до обеда, потому что наступила суббота и школа была закрыта на три замка.

* * *

Проснулся Фёдор как от зубной боли, точнее, не от самой боли, а от завывания бормашины, проникающей в самую душу. Бормашиной оказалась сестра.

Лети со мной выше неба, выше неба,
Лети со мной, мы вместе любим делать это, —