Предатель

Уже тогда у Грифона мелькнула мысль: а не намерено ли осведомитель приукрашивает способности киллера, чтобы завершить договор фразой «ставка повышается». Но основательно взвесив все за и против, барон согласился.

– И еще одно условие, – добавил Хаммер перед тем, как Грифон собрался дать отбой.

– Говори.

– Я должен видеть труп киллера. Это обязательное условие.

Если Грифона и удивили те слова, виду он не подал. Предъявить труп в качестве доказательства представлялось задачей несложной.

Как оказалось, интуиция на сей раз его подвела.

Для реализации заказного убийства, супер киллер выбрал весьма удачное время. День рождения Адели. Если бы Грифон не был предупрежден, возможно, это покушение стало бы последним в череде подобных, и поставило бы жирную точку на его карьере. Но у киллера не осталось шансов – его ждали.

С учетом сложившихся обстоятельств, вечеринка на «Кристине» не отличалась многолюдностью, организованная скорее для проформы, чтобы не вспугнуть убийцу. Как только гости разошлись, каждый квадрат семидесятиметровой красавицы был взят под наблюдение. И все равно, просматривая позже записи видеокамер, Грифон так и не смог точно уловить сам момент появления киллера: черной тенью тот возник на палубе. И опять, неизвестно, чем закончилось бы дело, даже, несмотря на беспрецедентные меры, если бы барон не перестраховался.

Грифон уже забыл, когда в последний раз обращался к услугам двойника, но в ту ночь шестое чувство словно толкнуло его под руку. И вместо барона на носу верхней палубы, ловя взглядом огни далекого острова, стоял Макарыч. Даже при свете дня, у Грифона неприятно сосало под ложечкой, стоило ему столкнуться с поджарым седовласым мужчиной лицом к лицу – а уж в полутьме южной ночи их бы спутала и мать родная. Пойди теперь, найди другого двойника!

Потому что Макарычем пришлось пожертвовать.

Охрана опоздала на долю секунды. А быть может, и нет. Выстрелы раздались одновременно. Беспристрастные камеры зафиксировали не только смерть Макарыча. Прошитый пулями, за борт падал супер киллер. Он был уже трупом, когда коснулся воды – сомнений у барона не было. Но… Аквалангисты, обшарившие дно, покойника не нашли. Тоже вполне объяснимо. В темноте ночи провести доскональный поиск не представлялось возможным. Течение в этих местах не то, чтобы сильное, но настойчивое. Скорее всего, под утро покойника вынесло в открытое море.

Так Грифон и сказал Хаммеру, накануне ночью посетившего яхту, чтобы без свидетелей получить причитающийся ему гонорар.

– Я могу показать тебе запись с камер. Он мертв, – твердо сказал Грифон, двигая по столу кейс, набитый купюрами –  осведомитель предпочитал наличку.

Хаммер сидел напротив, надвинув на лоб капюшон толстовки. Он всегда являлся ночью, оставаясь в тени до такой степени, что Грифон не смог бы описать его внешность. Однако крутому спецу было невдомек, что в распоряжении барона имелся один, вполне приличный снимок, сделанный случайно на заре их взаимоотношений. В противном случае, Грифону пришлось бы довольствоваться малым: бледная кожа, чуть выдвинутый вперед подбородок, да полоска вечно сжатых губ.

– Значит, когда ты сказал мне, что сделка состоялась, ты меня обманул. Труп так и не нашли. – Голос Хаммера звучал спокойно. Его рука коснулась ручки кейса. Чемоданчик подвинулся к новому владельцу и застыл на краю.

– Труп не нашли, – еще раз повторил Грифон, досадуя, что приходится признавать ошибку. – Но…

– Про записи я уже слышал, – перебил его осведомитель.

– Этого достаточно, чтобы убедиться – он мертв, – жестко сказал барон, пытаясь взять инициативу в свои руки.

– Я ведь предупреждал тебя, Грифон, что это необычный киллер. Я не зря сделал акцент на привлечении всех сил, имеющихся в твоем распоряжении.

– Ты собираешься меня учить, – против воли Грифон угрожающе понизил голос. Те, кто отправился на корм акулам с выпущенными наружу кишками, запомнили этот тон.

– Не собираюсь.

Хаммер сделал паузу, и пиратский барон собрался подвести итог, выпроводив осведомителя на палубу, где его ждал пришвартованный аквабайк. Положив руки на колени, Грифон привстал, и тут же услышал.

– Дело сделано. И дело сделано плохо.

Такие слова были дерзкими даже для их непростых взаимоотношений: за меньшую повинность люди отправлялись на тот свет. Контроль той сферы, что избрал Грифон, предполагал жесткую иерархию и абсолютное подчинение. А основой всего – тем, на чем зиждилась власть  – являлся страх. Он пронизывал сложную систему организации, расходился кругами по воде. А в центре круга стоял он. Барон. Дать слабину значило допустить промах, исправить который невозможно.

Кровь бросилась Грифону в голову. Его остановила мысль, что разбрасываться осведомителями такого уровня не стоит. Вот почему  барон наступил себе на горло, рассчитывая спустить дело на тормозах.

– Следи за словами, – едва сдерживаясь, сказал барон. – Я выполнил условия сделки. Киллер мертв. Ставка выросла в два раза. Как договорились.

Хаммер медленно качнул головой из стороны в сторону, выражая несогласие. Он подцепил кейс и поднялся. Одновременно с ним встал и Грифон.  Его опять одолело предчувствие, что встреча закончится миром.

И снова он просчитался.

– Я хочу сказать тебе кое-что, – негромко начал осведомитель. – Ты не выполнил условие сделки.  Как раньше говорили: нет тела, нет и дела. И еще – уговор дороже денег.

– Следи за базаром, Хаммер, – в голос барона прорвалась плохо сдерживаемая ярость.

– Это ты следи за базаром. Ты подставил меня. Я думал, что договариваюсь с деловым человеком, отвечающим за свои слова, а ты простой…

Что именно он добавил, Грифон не слышал – бешенство одолело его.  Он не помнил, чтобы кто-нибудь так разговаривал с ним.

– Это говоришь мне ты? – прошипел пиратский барон. – Как ты смеешь, продажный ублюдок? Ты  – который жрет с моей руки и получает бабки, продавая своих товарищей? Тварь…

– Не брызгай слюной, Грифон, – спокойно перебил его Хаммер. – Оставь слова для этой своей дешевки, Адели, для этой своей… – он добавил непечатное слово, повернулся спиной и, невзирая на красного от ярости барона, пошел к выходу. Но вдруг остановился и бросил через плечо. – Рассчитываешь, что новый дятел успеет тебе настучать? Так я тебя разочарую. Мочканут тебя нахрен. Я вообще, если хочешь знать, разговариваю с покойником.

Вот это была уже явная угроза и Грифон не выдержал. Он выхватил из-за пояса пистолет, мгновенно сняв с предохранителя, передернул затвор, досылая патрон в патронник. Одновременно с выстрелом Хаммер повернулся, взмахнув перед собой кейсом. Первая пуля угодила в замок. Дно у кожаного чемоданчика отвалилось, и зеленокрылыми бабочками выпорхнули из распахнутого чрева сотни купюр. Бумажным веером, мелькающим в свете многочисленных бра, скрыло Хаммера с глаз. Прямо в завораживающий круговорот Грифон выстрелил несколько раз. Раздался сдавленный крик и с одобрением барон заметил, что попал – кровавые брызги хлестнули влево, пачкая купюры.

Грифон бросился к выходу, отмечая, как мгновенно среагировала охрана: снаружи донеслись звуки выстрелов.

Когда он появился на палубе первое, что бросилось в глаза – пятна крови на досках и испачканный в красном борт.

– Догнать ублюдка! Убить!  – заорал Грифон, наблюдая за тем, как быстро уносится в темноту аквабайк с раненым бывшим осведомителем.

Не прошло и минуты, как десяток гидроциклов полетел в море, рассекая волны.

– Привезите мне его труп! Труп! Если взять живым не получится! – кричал им вслед Грифон, переваливаясь через борт.  – Слышите? Хочу видеть труп ублюдка! Иначе живыми не возвращайтесь!..

Так он кричал сегодняшней ночью, и собственный крик продолжал звенеть у него в ушах. Скоро сутки, как посланные вдогонку так и не объявились. Хотя утром Грифон отправил вслед еще с десяток проверенных людей на аквабайках и вертолет с профессиональными убийцами.

Солнце опускалось к морю, цепляя лучами гребни пенных волн. Пилот вертолета выходил на связь несколько раз – в океане все, связанное с радиоволнами, надежностью не отличалось. Сведения не утешали – ни следов Хаммера, ни группы, из тех, кто начинал погоню, обнаружить не удалось.

«Похоже, они перестарались, – подумал Грифон и криво улыбнулся, разглядывая длинные ноги Адели, которая тотчас приняла усмешку на свой счет. – Бестолковые олухи решили дословно выполнить приказ. Не возвращаться живыми»…

Глава 6

«Кастрация – казнь, применяемая в Древнем Китае к осужденным за насилие. Проводилась она прилюдно и была недолгой – приговоренный быстро умирал от потери крови».

Перед рассветом Кира сложила весла. Вернее, они выпали из обессиленных рук.

На посветлевшем небе гасли звезды, таял бледный диск луны. Отупевшая от запредельного напряжения, мало что понимающая от усталости, с кровавой мутью, дрожащей перед глазами, девушка прижала руки к груди, баюкая их как младенцев.

Поначалу она гребла от страха. В полной темноте, держа курс на россыпь звезд, которые Чегевара называл Ведром. Там, на горизонте, в абсолютном мраке прятался затопленный город. За два года многое изменилось. Однако Кира надеялась на то, что уцелели укромные места, в которых предусмотрительный Че прятал заначки на черный день. Она доберется до тайных убежищ, чего бы это ни стоило. Потому что она сильная.

Последняя мысль, основа самовнушения – спасательный круг, за который девушка цеплялась, когда силы оставляли ее. Снова и снова она черпала веслами темную воду, топила покрытые гнилью лопасти в вязкой темноте, чтобы заставить лодку сделать еще один отчаянный рывок.

Она сильная. Она сможет. Девушку удивляло то, что руки продолжают слушаться ее – онемевшие, бесчувственные до самых плеч.  Суставы пронзала жестокая боль при каждом движении, и только мысль, что каждый рывок отделяет ее от смерти, заставляла ее грести.