Смертник

– Кровососы, кто же еще? – отозвался Грек. – Территорию метят. Чтобы чужая семья знала, кто здесь хозяин.

Грек положил в боковой карман рюкзака бинокль и поднялся.

– Будем уходить. Первым идет…

– Подожди, Грек. – Макс сделал шаг вплотную к проводнику. – Мы что, его здесь бросим? Он же еще живой!

И в глазах столько требовательной тоски, что Грек умилился. Точно, не ошибся он в пареньке.

– Вот за это и скажи ему спасибо, – прошипел Грек. – За то, что пока он жив, тебе жизнь сегодня в подарок досталась.

– Не понимаю. Если спасти нельзя, то хотя бы пулю ему, чтобы не мучился. Я с такого расстояния не промахнусь…

– Тебе, дураку, отдельно объясняю: ни один кровосос не отойдет далеко от еще живой добычи. Инстинкт такой у него, сынок. Кончится пища, тогда и будет суетиться. Ты думаешь, один такой тут стоишь и в ту сторону пялишься? Кровососы всей семьей, втроем, у шестов стоят и тебя, дурака, разглядывают.

– Где? – Невольно обернулся в сторону лесопилки Макс.

– В…, – добавил ругательство в рифму Грек. – Мозгами шевели, придурок. Как их увидеть можно, если они в невидимом режиме? Слыхал о таком?

– Да… но… я думал, там мираж будет какой-нибудь, или воздух колыхаться… Нельзя же, в самом деле, чтобы совсем не было видно тела.

– Ты не пугай меня, сынок, – голосом, полным скрытой угрозы, сказал Грек. – Мне убогих в отряде не надо. Забыл, где находишься? Так я тебе напомню, – он аккуратно, но убедительно взял Макса за отвороты куртки и вплотную приблизил лицо. – Трех матерых кровососов в четыре автомата не положим. Первое. Если на свою голову тебе плевать, то у товарищей поинтересуйся, согласны ли они вместо Лешего помучиться… А если решил действовать – вперед. Дождись, пока мы отойдем на безопасное расстояние – и давай. Это второе. А если раздумал, дуй без глупостей вперед. И моли Зону… или бога, кого угодно моли, чтобы Леший, – он кивнул в сторону лесопилки, – еще пожил хотя бы пять минут. Потому что его смерть – это сигнал для кровососов, что пища кончилась и пора начинать новую охоту…

– Грек! – взмолился Краб. – Хватит разговоров, а?

Уже отойдя от гнезда кровососов на безопасное расстояние, Грек продолжал ругаться про себя.

Обязательно в команде такой Робин Гуд найдется. Будет на нервы капать. "Разве мы его бросим… он же еще живой" – мысленно передразнил Макса Грек. Трех кровососов в четыре автомата! Додумался, говнюк. Как будто Грека не волновало, что свой брат сталкер так погибает. Но выхода нет. Лешего не спасти, а вот добавить голов на свободных шестах – это запросто.

Тоже, новички, твою мать. Прутся в Зону, ничего не зная о тех тварях, которых в худшем случае предстоит увидеть в первый – а с такой подготовкой – в последний раз. Да Грек на первой ходке знал о повадках здешних обитателей если не все, то многое! А в то время информация была на вес золота. Не то, что сейчас. Когда все, кому не лень, о Зоне пишут.

Умник, – Грек зло сплюнул под ноги, – не удосужился узнать заранее, можно ли убить кровососа вообще и туда же, в Зону лезет. На доброго дядю надеется, который вместо того, чтобы жизнь такому засранцу спасать, между делом еще лекции возьмется читать.

Каждый дурак – как выяснилось, кроме обормотов, идущих следом, знал, что убить одного кровососа в три автомата еще возможно. Самый верный способ, и то, учитывая, что он уже как минимум ранен, и в силу чего потерял способность становиться невидимкой. Тогда автоматную очередь ему прямо в рыло, еще лучше – прямо в раздувшиеся как у осьминога кровососущие щупальца. Туда, в самую середину.

Грек плотоядно прищурился. Тогда тварь получит по заслугам.

Встретить сытую семью кровососов и остаться в живых – таких случаев немало. Гораздо опаснее тварь, потерявшая семью. Выскочит из ниоткуда и уйдет в никуда. А от тебя останется высушенная оболочка.

Макс сопел так громко, что Грек несколько раз порывался сделать ему замечание, но всякий раз передумывал. Что ни говори, лучше иметь дело с десятком Максов, чем с одним Крабом.

Так было и будет. Любит Зона равновесие. Сколько новичков сюда переводил, а всегда такой вот Краб попадется. Однажды, помнится, не так давно, напросились в Зону сразу три таких Краба. Все слова при знакомстве на лету ловили, в рот заглядывали. "Да, командир", "как скажешь, командир". А глаза как у раненого кровососа – злые, безжалостные. Думают, одни они на свете такие умники и все как надо рассчитали: старый придурок в Зону их отведет, места грибные покажет, артефактов дорогих под завязку наберет, а на обратном пути у кордона мы его и грохнем. Втроем для верности – как ни справиться?

Греку в тот раз и головы ломать не пришлось, новичков разгадывая. Все у них на мордах было написано. Психология, она, брат сталкер, годами нарабатывается. Ее не то, что не пропьешь – после стакана водки чутье только обостряется. До такой степени, что гнилье издалека чуешь.

Каждый такой Краб самым умным себя считает, будто никто до него до такой штуки не додумался. Все мародеры сталкеров на выходе встречают, чаще у купленной с потрохами "таможни" – есть такой КПП. А этот считает: а на хрена мне под пули подставляться, неизвестно еще кто кого. Пойду я с проводником как новичок. На выходе с Зоны всяко можно уловить момент, когда заснет старый пень и ножиком его по горлу. Риск нулевой, и деньги в кармане. Ему и невдомек, что не он сталкера, а сталкер его использовать будет. Только не слепой случай решает, кому из новичков отмычкой стать, а Грек и решает – какое дерьмо Зоне отдать. На, тебе, Зона, не жалко. Есть у выхода участочек неприятный, где аномалии в чехарду играют. Вот для этого Краб и сгодится.

К слову сказать, в тот раз Грек взялся трех Крабов с Зону вести. Не повезло, мужикам, не удался у них план. Один сразу загнулся – на колючку наступил. И не пряталась она особенно, по всем правилам ямка, как стаканом вырезанная, с ровными краями. Прочный как металл росток и проткнул его насквозь. Не повезло парню, в самое интимное место попал. Так и остался навеки "бабочкой".

Второй Краб после этого вроде как не в себе стал. И однажды ночью они с оставшимся в живых Крабом его лишились. Встал чудак, и в Зону ушел. И оружие свое оставил, вплоть до ножа. Тоже в полку убогих прибыло.

Третий потом собачонкой преданной за Греком бегал. Однако, поздно, Вася, пить Боржоми. Веры не было. Хотя и повинился он перед смертью, пока на мельнице вертелся…

Не хотелось идти через кладбище старой техники, копившейся, казалось, со времен Второй Мировой. Грек пришел к выводу, что из двух зол: идти по болоту или по сухому, выбирает свалку. На болоте после каждого выброса такое творится – лишь Зона знает что. К тому же Грек ненавидел болото с детства и ходил туда только в самом крайнем случае. Если риск для жизни одинаков, то уж лучше справляться с опасностями, имея под ногами твердую почву.

На свалку и двинулись, соблюдая максимум осторожности.

Однако нехорошее предчувствие затаилось где-то в районе живота. Сколько ни пытался отвлечься, развлекая себя воспоминаниями о прошлой ходке, все без толку.

И как в воду глядел.

КРАСАВЧИК

Красавчик подавил в себе острое желание разбить мобильный телефон о стену мыльного пузыря. Подумать только, каких-нибудь двое суток назад он воспринимал чертов мобильник как часть прежнего мира, оставленного за кордоном. Всего ничего и понадобилось для того, чтобы поменять мнение на противоположное – посидеть в мышеловке.

Сжимая в руках ненужный мобильник, Красавчик с тоской посмотрел на черный экран. Больше всего эта вещь походила на насмешку. Мертвая. Такая же мертвая как Зона. Это она, хитрая, продажная, перекроила всех по своему образу и подобию. Все у нее шиворот – навыворот. Мертвое в живом, живое в мертвом.

Да будет свет, да будет тьма…

Здесь свой творец – Зона. Да будут твари дрожащие… И создала по образу и подобию своему… человека? Кто сказал – человека? Может кровосос – по образу и подобию. Или контролер. Пожалуй, Красавчик рискнул бы поставить именно на контролера.

И будет каждому по вере его. Точно. А тут в Зоне и ходить далеко не надо. Хочешь, чтобы воздалось сразу и при жизни? Тогда топай к "исполнителю желаний". Говорят, самый сильный артефакт в Зоне, любое желание исполняет, что бы ни попросил. Многие ходили туда. Никто живым не вернулся. По всей видимости, расщедрилась Зона – столько отсыпала, что не унесли.

И ему по вере воздалось. Что хотел, то и получал. Хотел артефактов редких – пожалуйста. Хотелось везенья – и тут слова поперек никто не сказал. Чутья побольше, чтобы ловушки издалека чувствовать – и это без проблем.

И смерть досталась на славу. Мышеловка. Для мыши серой, чтоб много на себя не брала. Кто ты? Тварь дрожащая. Хлоп – и нет тебя. И никогда не было.

Сталкер глубоко вздохнул, чтобы привести в порядок мысли, и опять ему показалось, что воздух на исходе. Он задержал дыхание. И не дышал до тех пор, пока не потемнело в глазах. Потом осторожно выдохнул и стал дышать расчетливо и экономно.

Так уже случалось не раз. Вдруг начинало казаться, что воздуха нет. Внутри нарастала волна не отчаянья, скорее бешенства. Пока он гасил в себе очередной приступ, постепенно успокаивался. Время шло, Красавчик забывался, и дышалось по-прежнему легко.

А через пару часов все начиналось сначала.

Вода капала. Сначала пауза длилась пять секунд, потом десять, потом пятнадцать. И опять все возвращалось к началу.

Оттого, что не было возможности заткнуть неизвестный источник, сталкер смирился со звуком. Стук капель о каменный пол вскоре перестал его раздражать.

Есть не хотелось. Он заставил себя раскрыть пачку галет и долго жевал, уставившись в земляной пол. Потом достал флягу и запил несколькими глотками воды. Не потому, что больше не хотелось – с жаждой дело обстояло с точностью до наоборот. Пить хотелось отчаянно.

Впервые испытав приступ жажды, Красавчик поймал себя на мысли, что воды при самой строгой экономии хватит максимум на два дня. Дальше будет плохо. И тогда он подумал о том, что звук капающей воды послан ему в наказание, чтобы напоследок помучился. Как там был наказан Тантал? Стоя по колено в воде, он не мог напиться? Похоже.

Да, практически, то же самое.

Он задавил мысль на корню и больше к ней не возвращался. Пока вода булькала во фляге, вопрос о наказании снимался с повестки дня.

Мочевой пузырь не напоминал о себе часов десять. О большем и думать не приходилось. Голодный паек, он и в мышеловке голодный паек.

Как ни странно, но в ловушке запах долго не держался, а ведь Красавчику пришлось несколько раз пользовать мышеловку в качестве туалета. А может и держался, только со временем он к нему привык.