Завирусились

– Никому не говорить о подпольной галерее.

– Верно. Ну что же. Раздевайтесь, вот ваш номерок.

Хотя на вешалке было всего пять или шесть курток (и вряд ли поместилось бы больше десяти), но ритуал с номерками соблюдался неукоснительно.

– Бахилки надевайте. Уборная налево, касса прямо.

У Аркадия на сердце потеплело. Все здесь было как в настоящем музее, только в мини-формате. Торжественная, затхлая атмосфера, номерки, бахилки, билеты, щелястый паркет и значки со стрелками.

– С вас тысяча рублей.

Что ж, искусство всегда было дорогим удовольствием. А учитывая то, на какой риск шел этот пожилой бунтарь…

Хозяин выдал Курину распечатанный на черно-белом принтере билет и аккуратно оторвал квиток.

– В нашей галерее три зала, фотографировать только без вспышки, экспонаты и мебель руками не трогать: ведется наблюдение. Начало экспозиции прямо, а налево до конца – буфет, где вы можете приобрести чай, кофе и легкие закуски. В 20:00 встреча с художниками и автограф-сессия. Насчет приобретения картин можете уточнить у меня.

У бахил Курина будто выросли крылья. Глаза зачесались, захотелось расцеловать этого чопорного старикашку. Но Аркадий сдержался и прошел по стрелке к началу экспозиции.

Ценитель искусства оказался в старомодной гостиной – интерьер будто выдернули из восьмидесятых. Тихо гудел единственный анахронизм – кондиционер. В углу сидела бдительная благообразная старушка в черном платье с кружевным воротничком. На груди ее был распечатанный на принтере бейджик. Несколько посетителей разглядывали полотна, почти уткнувшись носами в стекло. Аркадий умилился и приступил к осмотру.

В Питере каждый третий – художник (а если не художник, то музыкант), так что местные таланты для подпольной выставки нашлись без проблем. Картины на манер паззла заполняли почти каждый квадратный сантиметр стен, красовались на столах и стульях. В углу была повешена скромная распечатка с биографией автора. Аркадий под бдительным оком смотрительницы сфотографировал биографию, чтобы прочитать позднее. Некий Сухорук. В основном, натюрморты в наивной манере, с густыми мазками и яркими красками. Приблизившись к картине вплотную, Аркадий следил за движением руки художника, видел малейшие щетинки, выпавшие из кисти и навсегда застывшие на полотне.

В следующем зале (аккуратной спаленке) было значительно меньше работ, но они пришлись Курину по сердцу. Сияющие пейзажи в духе Куинджи, пасторальные родные просторы, церковки на горизонте.

В последней комнате, совсем крошечной, были представлены работы двух авторов, которые перепробовали все стили живописи, не в силах остановиться на чем-то одном. Их картины слились в некую визуальную кашу, о чем Курин достаточно громко бурчал себе под нос, надеясь завести дискуссию с другим посетителем подпольной галереи, молодым мужчиной в свитере с ромбами и с порядочной такой плешью.

В конце концов, плешивый откликнулся, завязалась долгая, пространная беседа, плавно перешедшая в кухню-буфет. О, какое это было блаженство! Какой бальзам на душу! Как прекрасно вот так, на ровном месте поделиться своими впечатлениями об увиденном с незнакомцем, выслушать его мнение, глубже осмыслить пиршество цвета, форм и образов, открывшееся сегодня их изголодавшимся глазам!

На встрече с художниками Аркадий едва слушал. Он сидел рядом со своим новым знакомым и, прыская в кулак, обменивался с ним записочками, будто школьник. Под конец они чинно подставили свои черно-белые билетики под автографы местных талантов. Живописцы надулись от собственной важности и светились от удовольствия. Сухонький хозяин галереи трогательно приобнял супругу в кружевном воротничке и пригласил ценителей прекрасного заходить еще: экспозиция менялась каждые две недели.

Одеваясь в «гардеробе», новый знакомый протянул Аркадию бумажку:

– Вот мой номер. Знаю место, где послезавтра будут ахматовские чтения. И еще хожу на квартирники семейного квинтета, изумительные таланты! Младшенькая – просто виртуоз, на европейских конкурсах призовые места брала! Но денег стоит, конечно. И секретность – строжайшая. А то на днях подпольный шахматный клуб накрыли. И клуб любителей настольных игр.

– Я не выдам, – горячо прошептал Курин. – Деньги найду. Деньги – мусор, а искусство – мой воздух!

По пути домой бумажка с номером и адресами жгла Аркадию карман. «Неужели это я? Я преступаю закон? Я крадусь по темным улицам из нелегальной организации? Мне доверена тайна, я знаю пароль на сегодня?» Где теперь тот тихий, интеллигентный молодой человек, которым он был несколько часов назад? Теперь он бесстрашный шпион, отважный разведчик, Джеймс Бонд и Штирлиц в одном лице! Когда это на то, чтобы смотреть на картины и слушать живые концерты, требовалось столько хитрости, ловкости и смекалки? Когда искусство привносило в его жизнь столько опасности и адреналина?

Благополучно добравшись до дома, Курин записал имя нового знакомого в телефон как «Влад ремонт обуви», а записку запомнил наизусть и съел (перед зеркалом). Вглядываясь в свое дерзкое лицо и бесстыжие глаза, Аркадий усмехнулся и тихонько сказал сам себе:

– Это еще что. Вот хоть в лепешку расшибусь – но на Успение буду слушать литургию в храме!

Что и говорить, искусство преображает человека.

Барьер

Эля была глупа и миловидна. Она работала секретарем в небольшом отделении крупной компании. Когда сняли карантин и отменили масочный режим, Эля ощутила панику.

Если бы это было в ее силах, она, как кошка, которую пытаются запихнуть в переноску, уцепилась бы всеми когтями, шипела и орала благим матом, защищая свою свободу оставаться в родных четырех стенах. Но Эля не была кошкой, и никто не тащил ее к ветеринару. Она сама себя тащила на работу.

Через силу накрасившись и выпив кофе, Эля дрожащей рукой открыла дверь. Выглянула в подъезд. Никого. Натянула маску и перчатки, стараясь хоть немного побыть в безопасности. Самую капельку. Пожалуйста.

На улице навстречу ей шла толпа людей: человек пятнадцать. Эля вскрикнула и обежала их по широкой дуге, вдавливая тонкие шпильки в мягкую влажную почву газона.

В автобусе сидело человек десять. Эля забилась на свободное сиденье и раскрыла неподатливое окно, чтобы дышать свежим воздухом, а не душным, пронизанным угрозой смрадом. Водитель сделал замечание и велел девушке закрыть окно, потому что в салоне работает кондиционер. Та отказалась, потом была перепалка. В итоге она минут пять шла до метро пешком.

В метро ждали новые непередаваемые ужасы. Внутренне дрожа, Эля встала у самой двери, чтобы побыстрее сбежать. Когда один из пассажиров чихнул, она еле дождалась станции, выпрыгнула и села в следующий поезд. «А что если кто-то здесь тоже чихнул?..» – похолодела Эля.

Кое-как доехав до бизнес-центра, девушка поднялась на свой этаж, отперла двери офиса. Проверила воду в кулерах, разобрала входящие документы, сделала заказ чая, кофе и канцтоваров. Села ждать.

А посетители валили валом. И все без масок. И она без маски: как же, карантин сняли, секретарь не может встречать людей в маске. И все без перчаток. И она без перчаток. Столешница под ладонью Эли покрылась легким туманчиком влаги.

Люди шли к ней бесконечной чередой, улыбались, дышали своими бактериями и вирусами. И она должна была улыбаться в ответ. Какое счастье, карантин же сняли, улыбайтесь все, смейтесь, дышите друг на друга…

Когда поток посетителей на минуту прекращался, Эля брызгала на ладони антисептик, протирала салфеткой стол и ручки двери. Напрасно. Это ее не успокаивало. Как она жалела, что живет не в Эмиратах и не может ходить в хиджабе!

Время подходило к шести. Девушка подпрыгивала на кресле, будто на фитболе, и неотрывно смотрела на стрелки часов.

Без пяти шесть в двери вошел симпатичный молодой курьер. Никого противнее и настырнее Эля в жизни не видела. Он отдал свою корреспонденцию, но уходить не собирался. Нагло заигрывал, хотя Эля уже вовсю паковала вещи в сумку и бренчала ключами.

Ровно в шесть девушка демонстративно протерла свое рабочее место антисептиком, выключила все лампочки и компьютеры, натянула перчатки и маску, закрыла офис. А завтра снова эта пытка! Как ее вынести?!

Молодой курьер не отставал, пытался Элю разговорить.

– Держите дистанцию два метра! – истерически вскрикнула она и от избытка чувств разрыдалась.

Парень поставил на землю свою огромную сумку и приблизился к девушке, чтобы утешить. Та отскочила, сломала шпильку и чуть не упала. Курьер поддержал ее и прижал к себе. Тушь оставляла на голубой маске уродливые корявые потеки. Парень обнимал сопротивляющуюся Элю, а той казалось, что смерть неминуема.

– Девушка, ну что вы, я же на госпредприятии работаю. Нам каждое утро экспресс-тест делают и еще две недели будут делать.

– Мало ли что было утром! Вы курьер, вы разносчик заразы, вы целый день неизвестно где шатались!

Эле было гадко и стыдно, и казалось, что все прохожие пялятся только на нее.

– Но вот вы даже этого теста не делали, откуда я знаю, вдруг вы бессимптомный носитель?

Секретарша одеревенела от ужаса, даже плакать перестала. Ну кто так девушек утешает-то?

– Знаете что, тут в пяти минутах, во дворе, есть ремонт обуви. Я думаю, вам туда надо срочно зайти.

Не слушая возражений, парень подставил руку калачиком и взял Элю на буксир.

Ожидая, пока починят туфлю, она болтала босой ногой на обшарпанной скамейке. Курьеру разрешила сесть рядом. Чего уж там. Если наглоталась вируса, то уж наглоталась.

Тот рассказывал ей всякие забавные истории и даже умудрился пару раз рассмешить.

– Я не пущу вас в таком состоянии. Вы едва на ногах держитесь. А еще на шпильках. Как хотите, а я вас провожу.