Звездная формула жизни. Силы земли

– Нет, это был не сон, я это точно знаю. Мои глаза были открыты, и я не лежал на кровати, а ходил по квартире. Какой же это сон?

Конечно, я попросила его рассказать мне обо всём, ничего не пропуская.

– Сегодня ночью я видел Луну, причём так, будто она была очень близко, на расстоянии соседнего дома в нашем дворе. Ты знаешь, фильмы врут, говоря, что там нет жизни. Я точно видел, что на Луне есть люди. Они выглядят как мы, но улыбаются так, будто боясь открыть рот и расплескать свет. Дело в том, что все они внутри состоят из света, который собирают у Солнца.

У них всюду расставлены специальные корзинки для сбора света, а потом они делают из него продукты, одежду, дома и другие вещи. Я сам видел. Котлеты из солнечного фарша, картошка – солнечные шарики, сок, чай, вода – всё из солнца.

Лунные люди очень добрые и умные. Мало говорят, но очень правильно. Среди них была милая девочка со светлыми волосами. Она позвала меня к себе, сказав, что мой дом – это Луна. Я не слышал, но почувствовал её слова где-то здесь, в области сердца. Мне очень хотелось к ней, и я встал и пошёл.

Лунный свет манил, он вовсе не был холодным, как обычно люди говорят. Напротив, Луна согревала меня каким-то мягким теплом, мне казалось, что этот свет защитит меня. А лунные люди, будто меня давно ждали, махали мне руками и звали к себе.

Девочка тоже звала. Она не была красивой, такой, как печатают в журналах или снимают в кино. Низкого роста, полновата, волосы забраны в пучок, какое-то непонятное платье, которое абсолютно не соответствовало нашей моде. При этом она показалась мне очень тёплой, я почувствовал, что могу ей доверять. Мне очень захотелось с ней дружить и обнять её.

Покинув свою комнату, я вышел в коридор, оделся, потом начал открывать входную дверь. Тут меня остановил папа. Он сильно тряс меня и хлестал по щекам, будто пытаясь разбудить, но я-то не спал. Отец взял меня на руки и отнёс на кровать, сказав, что я должен спать лёжа.

Мне так не хотелось спать. Когда он вышел, я прильнул к окну, пытаясь вновь увидеть Луну, лунных жителей и ту девочку, но небо было затянуто тучами и ничего не было видно.

Когда Артур закончил, я обратила внимание на то, что на его столе лежала энциклопедия по астрономии. Он увлекался этой наукой всё оставшееся время, что учился в школе. Он даже подумывал стать космонавтом и слетать на Луну. Возможно, мир бы узнал ещё одного великого космонавта, ведь Артур непременно бы стал таким, ведь всё, к чему он прикасался, становилось шедевром.

Космонавтом Артур не стал, потому что тягу к космосу перевесила детская мечта лечить людей. Он одновременно с астрономией увлекался химией, биологией, ночами читал энциклопедии по медицине. В десятом классе Артур с лёгкостью поступил на подготовительные курсы первого меда. Когда окончил школу, его с радостью приняли на лечебный факультет, предрекая славу великого врача.

Мне тоже очень-очень хотелось лечить людей и быть кому-то полезной. Только я мечтала работать с детишками, но потянулась за Артуром. Просто ещё больше мне хотелось, чтобы с ним вместе. Понимаете?

Я много занималась, но наука давалась очень тяжело. Экзамены в институт провалила, пришлось идти в колледж. Хорошо, что туда приняли, – это счастье. Но речь не обо мне.

Я спросила у мамы, есть ли жизнь на Луне. Она сказала, что нет.

Позднее мне родители рассказали, что Артур в подростковом возрасте часто ходил во сне, у этого заболевания есть специальный термин – сомнамбулизм.

Хэппиграммы

Когда Артур начал учиться в институте, мы почти не виделись. Он проводил целые дни или на лекциях, или в библиотеке, или дома за учебниками и чтением статей в интернете. Конечно, он учился лучше всех, потому что решил, что медицина – это дело его жизни, и вкладывал себя всего в то, чтобы стать настоящим профессионалом.

– Какие мы с тобой счастливые! – как-то сказал он, когда мы случайно пересеклись на лестничной клетке.

В тот момент я умирала без сна, отдыха и еды, готовясь к сессии, и никак не могла поддержать его настроения. Мне казалось, напротив, что я самый-самый несчастный человек на свете, потому что для меня было невозможным осилить и понять такое большое количество информации в столь короткий срок. Это как в пыльной воде купаться – вроде бы буквы все знакомые, но смысл не виден. Честно сказать, в такие моменты я радовалась, что не училась в институте, ведь там нагрузка во много-много-много раз больше. Ну, вы понимаете.

– Почему же мы счастливые, по-твоему? – сказала я, не сумев сдержать сарказма в голосе.

– Мы изучаем самую полезную в мире профессию! Мы будем помогать людям! – сказал он так же торжественно, как произносил свои речи во время детских игр в графа Дракулу.

Я выжала из себя улыбку и закрыла дверь, сказав, что должна готовиться к экзаменам. Тогда меня разрывали два чувства. С одной стороны, он был, безусловно, прав, медицина – это то, чем хочу заниматься. С другой стороны, в тот конкретный момент, ощущая груз предстоящей зубрёжки, я вовсе не чувствовала себя счастливой. Да, такое бывает. Что ещё сказать?

У Артура не было друзей в институте. В то время, когда студенты пили пиво в общаге и зажигали с девочками, он занимался. Тяга к знаниям – это лишь одна из причин, вторая, думаю, – это его недоверие к людям, которое не только не ослабло, но, наоборот, мне казалось, увеличилось.

При всём при этом однокурсники к нему относились хорошо, потому что он всегда был со всеми весел и приветлив, любил пошутить. Его даже приглашали в команду КВН, но он отказался, ему это было просто не интересно.

Я заметила ещё одну особенность. Все замолкали, когда Артур начинал говорить. Знаете, такое бывает, что в большой компании не всех слышат, просто потому, что много народа и каждый хочет высказаться. Очень сложно донести свою мысль. У меня такое бывает часто.

У многих такое бывает, но не у Артура. Когда он хотел что-то сказать, ничто, никто и никогда не могло ему помешать. Причём он не повышал голос, не прерывал, говорил не спеша и размеренно. При этом его невозможно было перебить или не дослушать до конца. Сила голоса, жесты и взгляд притягивали мистическим образом. Что-то холодное было в его взгляде – притягательное настолько, что невозможно отвести взгляд или вторгнуться в речь.

«Плутон – повелитель воли. Когда он говорит, все молчат. Когда он ведёт за собой, всё идут – все в его власти».

Несмотря на свою внешнюю общительность, Артур, как я сказала, никого к себе близко не подпускал и ни с кем не говорил по душам, особенно с девушками. Вероятно, свою роль в этом сыграла несчастная судьба отца.

Девушки же Артура очень любили. Я бы даже сказала, что они истекали слюнкой, когда его видели. Ну, понимаете.

Эх, плюшки-матрёшки! Их можно понять, ведь парень был просто красавцем. Его детское милое личико превратилось во в меру брутальное мужское лицо. Умные карие глаза и уверенный взгляд лишали рассудка всех красавиц института. Прибавьте к этому высокий рост, широкие плечи пловца, атлетическое сложение, и получится идеал мужчины для каждой. Прям Ален Делон! Я не раз видела, как девушки перешёптывались и кокетливо прятали глазки, глядя на него.

Мне всё-таки кажется, что он не знал о своей привлекательности. Ну понимаете, такое бывает. Я говорю так, потому что он не уделял внимания своему внешнему виду. Всегда ходил в джинсах, меняя лишь футболки или рубашки, которых у него было всего штуки четыре, не больше. Он даже на экзамен приходил в таком виде.

Преподаватели его сначала ругали, но не наказывали, потому что человек всегда идеально знал предмет и мог свободно поспорить с профессором прямо на экзамене. Через год весь институт уже знал про эту особенность Артура, и никто ничего ему не говорил.

Удивительно то, что Артур разбирался в женской моде и даже давал «стильные» советы. Надо мной он в этом смысле всегда подсмеивался – говорил, что я не уважаю моду и она на меня за это в обиде. Наверное, он прав, просто для меня одежда никогда не имела значения, да и денег в семье не было, чтобы тратить их на такие мелочи.

Однажды я попросила Артура помочь мне по учёбе. Тогда я уже готовилась к выпускным экзаменам и чувствовала, что могу завалить без его помощи. Я пришла к нему, когда он разговаривал с кем-то по телефону на кухне. Таким образом, осталась на некоторое время одна в его комнате.

Мой взгляд привлёк небольшой коричневый блокнот, лежащий на столе. Привлёк, потому что Артур никогда такими не пользовался. Он писал либо в больших толстых тетрадях, либо всё печатал сразу в ноутбуке.

Только я протянула руку к блокноту, как зашёл Артур.

– Никогда не бери мои вещи! – сурово сказал он и забрал блокнот. – Лучше просто попроси, если интересно.

Я, честно признаться, смутилась от того, что чуть не совершила преступление, но потом, заметив, что он не сердится, извинилась и попросила показать.

Артур это сделал с радостью.

– Это мой блокнот с эпиграммами.

– С чем?

– Помнишь, Лермонтов сочинял маленькие ироничные стишки про окружающих? Я тоже их сочиняю.

– Боже, да когда же ты на это берёшь время, ведь ты всё время учишься?

– А что тут писать-то? Это же просто. Вот заметил какое-то интересное качество и написал. Смотри.

Артур открыл блокнот и начал перелистывать странички.

– Вот, помнишь Петьку Дрыныча? Он с нами в поход на первом курсе ходил. Такой рыжий парень, умный, но любил ковыряться в носу.

Я с трудом вспомнила Петьку и тот единственный поход, в который меня взял с собой Артур. Мы ездили на электричке в Ивантеевку, разбивали там палатки и играли в разные смешные игры. Ребята бренчали на гитаре, а Артур пел песни Боба Марли. Причём у него прекрасно получалось.

Откуда он знал столько песен этого человека с Ямайки, который к тому же уже давно умер, я никак не могла понять. Для меня они звучали впервые. Тогда молодёжь из моего окружения больше слушала Цоя, «Сплин», Чижа, ну, или попсу. Тут же в лесу, в Ивантеевке, звучал хрипловатый голос Боба Марли, блестяще имитируемый Артуром. Мне казалось, что эти песни из другого мира, с другой планеты.

Я сказала, что вспомнила Дрыныча, и тогда Артур прочитал мне вот что:

Отчего наш Петька умный?