Мир-Ок. Люди в моей голове

– Милая, – очень ласково обратился он к Крис, механически пережёвывающей свою долю, – давай спокойно обдумаем ситуацию.

Кристи подняла на него свои тёмные, до не давнего времени такие яркие и живые, а сейчас совершенно потухшие глаза, наполненные до краёв смертельной тоской. Вся чернота этого треклятого Мир-Ока была светлее той бездны отчаянья, что распахнулась навстречу его взгляду. Сердце Эдуарда готово было разорваться от жалости, он понимал всю глубину переживаний любимой, но не позволил себе поддаться эмоциям и, взяв себя в руки, продолжил свою мысль:

– Крис, теперь мы знаем, что помощи ждать неоткуда. Дина, как и мы, является жертвой, а её покровительница из высших сфер на поверку оказалась ведьмой. Возможно, я никогда не смогу покинуть этот жуткий Первомир, ну что же, видно, такова моя судьба, но в тебе растёт наш ребёнок, поэтому мы должны сделать всё возможное, чтобы ты во что бы то ни стало выбралась отсюда и подарила ему жизнь. Пока у меня ещё будет достаточно сил, я буду сопровождать тебя и поддерживать, как сумею, несмотря на моё незапланированное старение. Но как только почувствую, что становлюсь тебе обременением в движении к свету, то прекращу борьбу и сольюсь в вечном экстазе с этой мглой, – видя, как возмущённо вспорхнули ресницы жены, Эд продолжил с нажимом, – и, пожалуйста, не возражай сейчас. Просто сделай так, чтобы наши с Диной жизни были отданы не напрасно. Хочу, чтобы наш сын увидел солнце!

С этими словами он вложил в её ладонь свой кусочек провизии: – Возьми, к сожалению, это всё, чем я сейчас реально могу помочь вам.

Его слова звучали так искренне и убеждённо, что Кристина прониклась каким-то священным трепетом и преклонением перед жертвенностью своего мужчины. Она почувствовала его внутреннюю просветлённость, его несгибаемую силу духа, он словно уже шагнул из тьмы к солнцу и превратился в ангела-хранителя для своего будущего ребёнка. Она готова была поклясться, что на мгновение увидела его голову в светящемся ореоле. Готовые сорваться с её языка возражения замерли, так и не прозвучав, и Крис, не проронив ни слова, крепко обняла любимого, стремясь вложить в это объятье всю гамму чувств, что теснились у неё в груди. Справившись с обуревающими её эмоциями, Кристи тихо прошептала: – Спасибо, родной! Я буду сильной, и наш сын будет жить…

Для себя Кристи давно всё твёрдо решила, и у неё не было ни малейших сомнений, что свою жизнь, если понадобится, она тоже без колебаний отдаст взамен той крохотной, что бьётся у неё под сердцем.

У меня затуманилось зрение от навернувшихся слёз. Я смотрела на этих беззаветно любящих друг друга людей, и мне было ужасно обидно осознавать, что они будут вскорости разлучены этим холодным беспристрастным и безжалостным Мир-Оком. В этот миг я поняла, что готова ещё раз отдать свою жизнь в обмен на их спасение. Мне так хотелось взять их под крыло своей защиты, но всё, что я могла сейчас, это только неуклюже обнять их и всем сердцем пожелать им, не сдаваясь, идти до конца. Известно, если чего-то очень сильно желаешь и отдаёшь все силы для достижения цели, то всё, о чём мечтал, обязательно исполнится. И я надеялась, что Мир-Ок в этом не исключение и здесь это правило тоже действует.

Сколько мы простояли, обнявшись, я затрудняюсь ответить. Время словно остановилось. Но мы чувствовали всё равно его бег, потому что с каждым мгновением наши тройные объятия становились всё теснее и всё осознаннее. Наши души внезапно начали наполняться спокойствием и ощущением того, что ещё не всё потеряно и втроём мы ещё сможем победить.

Наверное, со стороны мы представляли сейчас очень несуразную скульптуру: старик, девушка, да вдобавок полупрозрачный силуэт дамы бальзаковского возраста стоят, сжав друг друга в крепких объятиях, и на лицах «святой троицы» застыло выражение единения, любви и отчаянной готовности к самопожертвованию. Ну, по крайней мере, лица Эда и Крис были именно такими, какое выражение застыло в эту минуту на моём лице, я, естественно, видеть не могла, но надо полагать, оно не сильно от них отличалось. Мы словно слились в едином порыве, в стремлении спасти ту кроху, которая продолжит наш род. Наши глаза горели сейчас так же ярко, как и наши сердца. Вернее, это пламя сердец выплёскивалось из наших глазниц. Оно было столь мощным и неистовым, что не могло оставаться в тесных границах грудных клеток. Мы были похожи на фанатиков, впавших в экстаз при исполнении какого-то ритуала. До наших ушей долетел голос Захария, но так, словно его от нас отделяла толща воды, таким слабым и плоским мы его услышали. Кажется, он опять насмехался, стараясь смутить нас и этим добиться, чтобы мы поскорее вышли из транса и разрушили, наконец, монолит из наших тел. Но почему-то в этот момент его слова нас совершенно не трогали, более того, мы даже не пытались их понять и воспринимали только интонацию. Никто не повернул головы в его сторону, а наши руки инстинктивно сжались ещё крепче. Вдруг я почувствовала, что мои ладони начали раскаляться, передавая тепло моей души телам вновь обретённых родственников. Энергия буквально заструилась с кончиков моих пальцев, перетекая к Кристине и её супругу. Однако я была не одинока в этом странном проявлении любви, моё призрачное тело также ощутило жар, исходивший и от их рук. Тон речей Захария резко сменился, в нём послышались тревожные нотки, краем глаза я уловила, что он подходит всё ближе, но странным образом его голос вопреки законам физики доносился до нас всё глуше. Крис тоже заметила, что происходит что-то необычное, женское любопытство победило, и она, нехотя оторвав взгляд от любимого, метнула его на Захария. Её глаза расширились от удивления. Этот злодей выглядел сейчас крайне комично. Лицо побагровело от натуги и злости, рот был искажён яростным криком, но наших барабанных перепонок касались лишь слабые звуки. Он пыхтел и старался добраться до нас как можно быстрее, но движения его были замедлены, словно он преодолевал густой кисель одного из щупалец Мир-Ока. Кристи фыркнула от смеха, и тут Эд тоже поневоле обратил взор на ненавистного Захара. Тот замедлился ещё больше и с трудом передвигал ноги, видно было, что он выбивается из последних сил, но расстояние между нашей сплочённой группой и им сокращалось очень медленно. И чем ближе он продвигался к нам, тем сложнее давался ему каждый шаг. Его лицо выражало нечеловеческую ярость и вместе с тем смертельный испуг. Это было что-то новенькое. Мы стояли, также крепко сцепив наши руки, и вполоборота изумлённо наблюдали за его тщетными попытками подойти к нам вплотную. Нас словно окружала невидимая стена. И если раньше Эд не мог дотронуться до Захария, отбрасываемый неведомой силой, то сейчас всё происходило в точности наоборот. Захарий сучил ножками, дрыгал ручками, судя по открывающемуся рту и мимике, осыпал нас проклятиями, но это не помогало ему ни на метр приблизиться к нам. Это была ещё не победа, но, безусловно, в наших злоключениях произошёл какой-то перелом. Мы чувствовали это всем сердцем, а когда осознали, то на наших лицах блеснули робкие улыбки. Захарий представлялся теперь нам кукольным Карабасом, мы перестали его бояться, понимая, что стали для него недосягаемы. Отвернувшись от этого пыхтящего и брызгающего слюной клоуна, мы вновь обратили свои взгляды друг на друга. Один враг был уже не так страшен, но вокруг по-прежнему был враждебный Мир-Ок.

– Дина, смотри: ты больше не призрак, – неожиданно воскликнула Кристи.

И действительно от моей прозрачности не осталось и следа. Теперь даже в свете звёзд я выглядела как нормальный человек из плоти и крови, и их голубоватый отблеск никоим образом не мог скрыть моего здорового румянца. Эд одобрительно хмыкнул, а Крис радостно засмеялась, сбрасывая с себя всё напряжение, накопившееся у неё за время этих невероятных испытаний. В первое мгновение моей реакцией тоже была радость, но тут же она омрачилась догадкой, что это означает лишь одно – я становлюсь законным гражданином Мир-Ока и прописываюсь здесь навсегда… Или всё же нет? Ведь все местные обитатели призрачны… Однако я не успела понять, радоваться мне или грустить, как в уши ударил голос Захария, прорвавшийся через все препоны. Его крик был так ужасен и полон отчаянья, что мы вновь разом обернулись на этого мерзавца. То, что мы увидели, повергло нас в шок: черты его исказились до неузнаваемости. Это было уже не человеческое лицо, а жуткая звериная морда, обрамлённая чёрной гривой. Он напоминал животное, вытянувшееся на задних лапах в смертельном прыжке, старающееся достать добычу, которая ускользает от него навсегда. Его пасть разверзлась, с клыков текла слюна, глаза, налитые кровью, были готовы нас испепелить, но до нас донёсся лишь его раскатистый то ли вой, то ли рёв. Это был вопль, который соединил в себе слепую ярость, всепоглощающую ненависть и одновременно полное разочарование, крушение надежд и глухую тоску от собственной беспомощности и невозможности уже что-либо изменить. В нём было столько неистовства, что по нашим телам побежали мурашки, но звук его голоса внезапно завибрировал, задрожал и осыпался, словно осколки стекла. Вместе с дребезжанием звука мы заметили нарастающую вибрацию окружающего пространства. Звёзды, окружающие нас, стали похожи не на яркие точки, а на росчерки молний. Тот, кто был раньше Захаром Александровичем, стал покрываться рябью, как изображение на экране испорченного телевизора, и как-то истончаться, и бледнеть, становясь всё больше и больше похожим на постоянных обитателей этого мира. Поверхность под нашими ногами закачалась из стороны в сторону, и мы, шатаясь, крепче ухватились друг за друга, чтобы не упасть. Но страха мы не испытывали, это была лишь естественная реакция организма, напротив, мы были готовы отдать свои жизни во имя спасения одной маленькой и уже ничего не боялись. Секундное замешательство на наших лицах сменилось радостным возбуждением, когда мы почувствовали, что под нами разверзлась пропасть и нас стало неумолимо в неё затягивать. Даже после этого мы не разомкнули рук, и нас троих понесло всех вместе по звёздному туннелю. Где мы окажемся, этого мы знать не могли, но надеялись, что хуже быть уже не может. Мы боялись верить в удачу, но в наших душах постепенно поднималась волна ликования. Нас закружило, словно в танце, и мы летели в неведомые дали. На лицах появились робкие улыбки, и надежда снова зажгла огонёк наших сердец.

Внезапно Эдуард мощно дёрнул нас вниз, хоровод звёзд на наших глазах замер и распался на отдельные сверкающие точки. Мы с Кристиной почувствовали, что наш полёт резко прекратился, и с изумлением уставились на Эда, пытаясь понять не только причину такого поступка, но и безмерно удивляясь, как измождённому старику удалось проявить столь недюжинную силу. Но наши взгляды неожиданно натолкнулись на его искажённое болью лицо. Боже, что случилось?

Он опустил глаза на свои ноги, и мы, следуя за его взглядом, с ужасом увидели, что в его ступни вцепился какой-то жуткий монстр. Мы с трудом узнали в нём прежнего Захара Александровича, и поняли наконец, что это он прервал наш полёт. Как ему удалось догнать нас, преодолев отторжение, осталось загадкой. Понятно было лишь то, что Эдуард был выше нас с Кристи и его ступни оказались самой ближней мишенью для захвата. Более того, Захарий, по-видимому, вкладывая всю свою звериную мощь, стал медленно, сантиметр за сантиметром, тянуть нас обратно. Это было несправедливо! В то время как мы поверили в чудесное спасение, он вновь пытался вернуть нас в центр Мир-Ока! Наши крепкие объятия разрывали в разные стороны две противоположные силы: туннель тянул нас вперёд, а Захарий – назад. Кристи завизжала и поджала ноги, то же самое инстинктивно сделала я. Эд всеми силами старался стряхнуть непрошеного пассажира, но это ему, увы, не удавалось. Монстр вцепился в него мёртвой хваткой. Эд мужественно боролся, и его искажённое лицо мгновенно покрылось испариной. Было видно, как тяжело даётся ему этот неравный бой. Его объятия стали слабеть, и мы с Крис, опомнившись, крепче обхватили его своими руками, не давая разрушить наш волшебный круг. Время шло, и оно опять работало не на Эдуарда, его силы таяли, а проклятый Захарий, сверкая глазами, начал тянуться к ногам Кристины. Она с отчаянием взирала на эту приближающуюся свирепую морду с развевающейся гривой черных как сажа волос. Я тоже была в ужасе и не знала, что предпринять, но быстро обуздала свой страх и, разогнув колени, хотела достать до Захария, стараясь двинуть его как следует пяткой, но… Эдуард, разгадав мой замысел, наверное, испугался, что Захарий вцепится и в меня и тогда быстрее доберётся до Крис, и принял единственно верное решение для нашего спасения.

– Живи, любимая! – воскликнул он, и прежде, чем мы с Кристи успели что-то сообразить, разомкнул руки и выскользнул из наших объятий. Он словно скалолаз, сорвавшийся в пропасть, решил не рисковать теми, кто был с ним в связке и не испытывать судьбу, пытаясь спастись, а просто перерезал страховку.

В следующую секунду две наши группы разлетелись в разные стороны. Нас с сестрёнкой вновь понесло вперёд по туннелю, а бедный Эд вместе с Захарием полетел обратно в трясину Мир-Ока!

– Н-е-е-е-т! – одновременно закричали трое, и наши голоса слились, отдаляясь друг от друга. В голосе Кристины была боль утраты, в моём – отчаянье и сострадание, в голосе Захария – звериная злость и разочарование. И только Эдуард молчал, а на его устах застыла победоносная улыбка.

Эпилог

Первое, что я увидела, это яркий луч солнца, который ослепил меня сразу, как только я открыла глаза. Пришлось зажмуриться и смахнуть рукой выступившие слёзы. Через некоторое время мне всё же удалось разлепить веки и осмотреться. Кристи, слава всем богам сразу, была жива. Долгое пребывание в темноте, освещённой лишь мерцанием звёзд, сыграло с ней злую шутку, и её глаза, отвыкшие от света, оказались не готовы к столь резким переменам, слезились и совершенно отказывались открываться. Поэтому она пыталась исследовать новую территорию на ощупь. Но вдруг мой взгляд натолкнулся на ещё одну движущуюся фигуру. И я с изумлением и огромной радостью узнала в ней Эдуарда. Невероятно, но он тоже был здесь. Наш затяжной полёт или падение не было слишком мягким, и как мы ни старались держаться друг за друга, в итоге оказались раскиданными на довольно приличное расстояние. Но это было не важно, главное, что здесь светило яркое солнце, а значит, мы каким-то образом, все вместе покинули, наконец, унылый и противный Мир-Ок. Ура!

– Эдик, где ты? – жалобно позвала Кристи не в силах ещё открыть глаза. Видно, у неё немного отшибло память о последних событиях или она не могла верить в его гибель и надеялась на чудо.

– Я здесь! С тобой всё в порядке? – жизнерадостно отозвался Эд, повернув голову на голос супруги.

– Ребята, мы живы! – радостно констатировала я сей факт. – И здесь голубое небо! – заорала уже во всё горло.

На лицах Кристины и её супруга заиграли счастливые улыбки. Превозмогая резь в глазах, они смогли поднять веки и убедились в правдивости моих слов.

Нашему ликованию не было предела, мы бросились навстречу друг другу и, обнявшись, смеялись и прыгали, как сумасшедшие, пока не выплеснули наружу переполнявшие нас эмоции. И нам было уже не важно, как Эд освободился из лап Захария, главное, что мы были все вместе. Нас окружало жаркое лето. Вокруг было просто божественно. Под ногами темнела не прозрачная твердь Мир-Ока, сквозь которую зияла сосущая вечная чернота, а самая что ни на есть обычная земля, покрытая мягкой сочной зелёной травой, в которую мы блаженно повалились, с наслаждением вдыхая её ароматы. Перед нами раскинулся приятный глазу пейзаж, напоминающий родные российские просторы. Мы лежали на цветочном лугу, рядом шумела листвой берёзовая рощица, и до ушей доносилось журчание воды. Наверное, где-то неподалёку бил родник. Немного отдышавшись и придя в себя, мы внимательно огляделись по сторонам, пытаясь понять: куда же нас занесло. Хотя мысль о том, что наши злоключения окончены, назойливо сверлила мозг, но до конца поверить в это мы всё же не решались.

– Неужели всё завершилось хорошо? – с надеждой прошептала Кристи. Она осторожно погладила себя по животу, радостно ощутив там лёгкое движение. Значит, малыш жив, и они выбрались вместе из этого треклятого Мира. При взгляде на супруга её глаза слегка затуманились из-за набежавших слёз: молодость к Эду, к сожалению, не вернулась. Но затем она вновь улыбнулась. Да, её любимый был уже практически старик, но он жив, и это было сейчас главное. Он увидит, как появится на свет их ребёнок, и они втроём проживут в любви и согласии все оставшиеся ему годы. Они ещё смогут быть счастливы…

– Так в какой же мир мы попали? – начал рассуждать Эдуард, сосредоточенно морща лоб. – Помнится: вы, девочки, не можете одновременно находиться в реальности Дины.

– Кажется, и в вашу реальность нам вместе путь заказан, – я была озадачена.

– И почему тут лето? У нас была зима, – подала голос Крис.

– У меня тоже вроде шёл снег, – удивлённо протянула я.

– Ладно, пока это только гадание на кофейной гуще. Нужно подняться и отправиться на поиски людей, чтобы всё выяснить, – взял на себя инициативу Эд, – конечно, если они здесь есть, – добавил он с сомнением.

Слово «гадание» всколыхнуло во мне неприятные чувства. Сейчас оно ассоциировалось в моей голове почему-то не с моей прабабушкой, а с лицемеркой Ларой. Кем бы она там ни была на самом деле, но со мной эта фифа играла, как кошка с мышкой, и меня просто передёрнуло от воспоминаний о ней.

– Да, нам ни в коем случае нельзя расслабляться! – подхватила Кристи мысль своего мужа. – Здесь, конечно, лучше, чем в Мир-Оке, и не маячит противная физиономия Захара, но мы измотаны, и нужно для начала подумать о поисках еды и надёжного убежища на ночь. Вдруг здесь людей нет, а хищников хоть отбавляй, – она с опаской оглянулась по сторонам.

Но окружающая действительность дышала покоем и безмятежностью, так что Крис облегчённо вздохнула, но всё же придвинулась ближе к Эдуарду. Он решительно поднялся на ноги, хотя это получилось у него не так резво, как он ожидал, и протянул руки мне и Кристи.

– Подъём, девочки, привал окончен, – жизнерадостно пробасил он.

– С тобой хоть на край света! – обворожительно улыбнулась Кристина и, ухватившись за его руку, легко вспорхнула на ноги.

Я не замедлила последовать её примеру и тоже поднялась.

– Куда направимся, проводник? – шутливо поинтересовался Эд, обращаясь к супруге.

– К сожалению, здесь мы в равных условиях, по-видимому. Мой внутренний компас молчит, – вздохнула Кристина.

– Тогда пойдём вперёд! – уверенно заявил Эд и действительно сделал несколько бодрых шагов.

– Подожди! – запротестовала Крис и, ухватившись за Эда, остановила его. – Может, для начала пойдем на звук журчащей воды и напьёмся вдоволь. Я умираю от жажды.

– Пожалуй, ты права, дорогая, – с лёгкостью согласился Эд, – замечательная идея.

Только сейчас я осознала, что произошло. Мгновенное завершение скитаний в Мир-Оке было подарком для Крис. Хотя она могла бы, наверное, выбраться из него своим ходом, но шансов было 50 на 50. Для Эда выбраться живым из бесконечных звёздных пустынь было просто чудом, хотя маленький шанс на это и у него тоже сохранялся. Но для меня это было чем-то совсем невероятным. Я добровольно попрощалась со своим миром и была готова скитаться в виде привидения по тёмным коридорам-щупальцам до тех пор, пока не растворилась бы в них полностью. Однако вместо этого я жива, совершенно материальна, да ещё нахожусь в рядом с Кристи, моей сестрёнкой, которую хотела спасти ценой своей жизни. А значит, как говорила Крис, смогу воспитывать вместе с ней её малютку. «Нет, нашу малютку!» – мысленно поправила я себя. Слёзы умиления и восторга брызнули из моих глаз.

– Ты плачешь? – встревожилась Крис.

– Не переживай, это от счастья, – успокоила я её, поспешно вытирая предательскую влагу. Боже, как же я сентиментальна! А что же будет, когда состарюсь? – задалась я риторическим вопросом.

После мрачного однообразного пейзажа Мир-Ока окружающее нас великолепие кружило голову. Пьянящий чистый воздух, щебетание птиц, жужжание насекомых, шёпот листьев и разноцветье лета удесятеряли наши силы, словно волшебный эликсир. Идти было радостно и приятно. Шум воды доносился со стороны молодой рощицы, и вскоре мы достигли первых деревьев. Несмотря на то, что наша радость по поводу солнечного света была безмерна и похожа на щенячий восторг, мы не смогли не оценить прелести лесной прохлады. Солнце палило на всю катушку, и укрытие от жары в виде листвы деревьев пришлось как нельзя кстати. На нас будто накинули ажурное покрывало, сплетённое из света и тени, и мы смогли перевести дух и отдышаться. Хотя поначалу не заметили, как солнце напекло нам головы, и вроде крона молодых деревьев была редка, но мы ощутили, насколько лесная прогулка даётся нам легче, чем марш под открытым небом. Журчание воды слышалось теперь очень громко, и через непродолжительное время нашим взорам открылась идиллическая картина. Несколько серо-белых камней живописно примостились на небольшой полянке, образуя естественную очаровательную композицию, которую оценил бы любой ландшафтный дизайнер. Ручеёк бойко струился между валунов и, срываясь с последнего, представлял собой маленький водопад. У подножья этой каменной груды вода пробила небольшое углубление и, наполняя его своей свежестью, превратила для нас в драгоценный сосуд. Вода не задерживалась в нём надолго, вытесненная новыми порциями, выплёскивалась через край и бежала дальше, теряясь в траве. Возможно, этот ручеёк, сливаясь с другими, спешит к морю и служит истоком какой-то величественной бурной реки, а здесь он ещё мал и слаб. Но его прозрачные воды так искрились и переливались в прорывавшихся сквозь листву солнечных лучах, что манили нас сейчас сильнее, чем самые знаменитые водоёмы мира. Мы невольно залюбовались этой красотой, но жажда взяла своё, и нам пришлось нарушить девственную чистоту источника, опустив свои запёкшиеся губы в его прохладную гладь. На вкус вода оказалась просто волшебной. Мы никак не могли насладиться ей и продолжали жадно глотать прохладный живительный нектар, в котором удивительным образом переплелись нотки мяты, лаванды, мёда и чего-то ещё очень знакомого с детства. Но вкусовой букет был столь тонок и изящен, что определить все его составляющие не было никакой возможности. Этот лесной источник сотворил чудо и восстановил наши силы. Мы умылись и умиротворённые расположились поодаль на полянке, чтобы обсудить наши дальнейшие действия.

– Как замечательно, что мы нашли этот родничок! Вот найти бы ещё, во что взять с собой этой чудесной водицы, – защебетала Крис и начала озираться по сторонам в поисках подходящей тары. – Ой, – вдруг сказала она испуганно и замолчала.

Эд повернул голову, чтобы узнать, что так испугало супругу: – Да мы здесь не одни, вот, кажется, и представительница местного населения, и прехорошенькая, – присвистнул мужчина. Его реакция абсолютно не понравилась Крис, и она ткнула мужа локтем в бок. Мне тоже стало крайне любопытно взглянуть на туземку. Я вскинула глаза и ожидала увидеть всё что угодно, но только не это. На краю полянки, прислонившись к стволу молодой берёзки, стояла… Лара.

– Опять вы! – только и смогла выдохнуть я, задохнувшись от нахлынувшего на меня чувства негодования.

– Дина, ты её знаешь? – изумлённо подняла брови Крис.

– Знакомьтесь, это Лара собственной персоной, – выдавила я из себя. Это известие привело моих спутников в лёгкое замешательство, и они ошарашенно уставились на моего «ангела-хранителя». А посмотреть было на что. Она выглядела безукоризненно: статную фигуру облегало стильное летнее платье, которое смотрелось в этой роще очень уместно и, кстати сказать, прекрасно сидело на Ларе. Лицо сияло как после похода в салон красоты – молодо и свежо, причёска казалась нарочито небрежной, но намётанным взглядом Крис определила, что она уложена волосок к волоску, а довершали образ лёгкие кожаные босоножки и соломенная шляпка. Просто дачница с подиума, да и только.

– Здравствуй, Дина! И познакомь меня скорее со своими родственниками, – нарушила молчание Лара, протягивая руки в нашу сторону и широко улыбаясь.