Сварожий круг

– Жениться бы тебе, хватит по Людке сохнуть.

– Да я уж давно не сохну…

– А что такой смурной?

– Мне тут девушка одна понравилась. К нам с экскурсией приезжала на Ляльник.

– И что? Ты у нее телефон взял?

– Нет.

– Почему?

– Неудобно как-то…

– Ой, Ваня, в кого ж ты такой робкий-то!

– Я ее к нам летом пригласил. Может, приедет…

– А если нет?

– Значит не судьба…

– Так просто?

– Да. В жизни вообще все просто.

– Помню, ты маленький был, такой же упрямый – бывало провинишься в чем, никогда не признаешься, губки сожмешь и молчишь упрямо, набычишься и все. Отец тебя и лупил, а все без толку.

– Что выросло, то выросло, сама знаешь. Ты сама замуж не собираешься?

– Я Валентина жду. Обещал приехать, замуж взять.

– Думаешь, приедет?

– Не думала, не ждала бы.

– Это правильно. – Иван задумался.

Невольно налетели мысли, воспоминания о прошлом, о том времени, когда он только познакомился с Людмилой, пленившей его своими роскошными русыми кудрями и милыми ямочками на щеках. Ему потребовалось достаточно много времени, чтобы понять, что ее детская невинность – просто женские «штучки», что это все наиграно и рассчитано только на то, чтобы охомутать подходящего мужика. Он долго удивлялся потом тому факту, что именно его она сочла подходящим – ни престижной работы, ни богатого наследства у него не было. Чем прельстилась Людочка? Или взаправду полюбила, а потом, почуяв желанную близость заветной Москвы, ушла искать своего настоящего женского счастья? Может просто хотелось выскочить замуж, чтобы не отставать от подружек, ехидно обзывающих старой девой? Да какая старая дева в двадцать один год?! Но если что вбилось девице в голову, то и не выбьешь, как ни старайся. Они тогда жили в Старом Осколе – большой город по нынешним временам, и работы хватало. Да Людочку все тянуло в Москву. Поехали. Одно время перебивались, как могли, он работал то грузчиком, то шофером, а Люда – торговала цветами или сидела в продуктовой палатке. Откладывали каждую копеечку, в надежде купить квартиру, если не в Москве, то хотя бы в ближайшем Подмосковье: в Щербинке, Чехове, Одинцове… Плохо, конечно, перебиваться случайными заработками, – в родном городе Иван работал учителем истории в школе, а кроме того увлекался историей славянского язычества, искренне считая, что богам надо поклоняться своим, исконным, не завезенным извне и насажденным насильно. Историю Крещения Руси он знал досконально.

Как-то раз Людочка пришла домой, в ту съемную квартиру, где они жили, счастливая.

– Я нашла замечательную работу! – с порога заявила она.

– Поздравляю! Расскажи! Вижу, тебе самой не терпится!

– Я теперь буду домработницей и няней в одной очень богатой семье! Жить буду в их собственном доме.

– А как же я? Ты про меня подумала? Я тут один останусь?

– Ну, Ваня, нам же нужны деньги! А там зарплата огромная, тысяча долларов в месяц, да еще кормить будут бесплатно! А видеться будем по выходным.

– Мне это не нравится, Мила.

– Вань, только не начинай, а? Нам деньги нужны. Что ты зудишь как старик! Нравится – не нравится! Надо быть реалистом, а ты куксишься.

– Попробуй. В принципе, всегда можно уйти, если не понравится.

– Вот-вот! Таким ты мне больше нравишься. – Люда поцеловала его в щеку и принялась готовить ужин.

На следующий день она собрала свой чемоданчик и уехала, оставив телефон работодателей, причем, строго наказала мужу звонить только в экстренных случаях. В пятницу она притворно жалобным тоном сообщила Ивану, что никак не может приехать на выходные, потому что хозяева улетели на уикэнд в Париж, а ее оставили с их маленькой дочкой Машей. На предложение Ивана приехать туда самому, она с испугом отказалась, сославшись на охрану и то, что ее просто уволят. Не приехала она и через неделю, и через две.

Увиделись они только через два с половиной месяца. Сначала он ее не узнал – так сильно изменилась жена. Фирменные дорогие вещи идеально обтягивали фигуру, новая прическа подчеркивала изящность лебединой шеи, а изысканные духи благоухали таким ароматом, что сразу становилось понятно – перед вами успешная молодая леди. Рядом с ней Иван почувствовал себя нищим гастарбайтером, которому явно рядом с ней места не было.

– Ты похорошела. Вещи красивые…

– Хозяйка со своего плеча отдала. Сказала – иначе стыдно, у них гости бывают солидные, а я в обносках. Она свой гардероб часто обновляет, ей не жалко: что мне, что на помойку. В таких помойках знаешь сколько народу одевается! В очередях стоят, чтобы порыться. Кстати, если хочешь, я тебе что-нибудь приличное подберу, ну там пару свитерков, рубашек… У ее мужа тоже добра навалом…

– Нет, Люд, спасибо. Мне как-то не с руки в помойке одеваться.

– Да не в помойке, я тебе из дома принесу!

– Все равно, не нужно. Знаешь, грузчику или шоферу ходить в таких вещах неприлично, еще свои побьют, скажут – пижон.

– Ну как хочешь, была бы честь предложить.

– Спасибо.

– Знаешь, – Люда посмотрела на изящные и явно недешевые часики, – у меня встреча назначена, побегу я. – она заторопилась.

– Мил… я так понимаю, что это все?

– В смысле?

– У нас с тобой все кончено?

– Не знаю…

– Понятно. Значит, кончено.

– Ну, если ты так считаешь…

– Ты сама так считаешь, просто боишься это озвучить. Не правда ли?

– В общем, ты прав.

– Ну ладно… Ты звони все-таки…