Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь

– Да. Это я.

– Добрый день, миссис Кремер. Меня зовут Максимилиан Ландвер. Я адвокат и веду дела по розыску наследниц Самоэля Штокмана. – Очень четко, без эканья и меканья, произнес он.

Так, началось! Что-то мне все это не нравится, – подумала я. Видимо, подозрения перевесили надежды.

– Здравствуйте! Вы не могли бы еще раз повторить, кто вы?

– Адвокат, Максимилиан Ландвер. Я звоню вам из Лондона.

– Вы англичанин или эмигрант?

– Я – подданный Ее Величества и пребываю в этом качестве всю жизнь. А почему вас интересует мое гражданство? Разве это имеет отношение к наследству?

Мое ухо резануло то, как он произнес свое имя и, особенно, слово «Лондон». У него оно звучало точно так же, как у любого русского человека.

– Не дурите мне голову! Я не люблю глупых шуток! – Стала я возмущаться. Ничего, пускай не думают, что на дурочку нарвались.

– Я не шучу.

– Вы бы хоть для виду акцент себе усилили.

– А-а! Вам не нравится мой русский?! Хорошо. – И он затараторил по-английски. С этим языком проблем у него не было, как и с русским. По крайней мере, мой слух не уловил в нем никаких акцентов.

– Ладно, ладно, господин адвокат, убедили, – прервала я его.

– А как у вас с английским? – Вежливо поинтересовался он.

– Не есть очень хорошо. – Съёрничала я.

– Тогда, миссис Кремер, вам придется терпеть мой русский. Я звоню, чтобы сообщить, что все юридические формальности улажены, и вы признаны законной наследницей Самоэля Штокмана. Мои поздравления. Но для вступления в свои права, вам необходимо прибыть в Лондон. Мне бы хотелось уточнить время вашего приезда…

И все завертелось: виза, билет, деньги на карманные расходы… Адвокат работал, как часы.

– Миссис Кремер, я хочу поставить вас в известность, что в прессе появились сообщения о вашем счастливом обнаружении. – «Он еще шутит!» – мелькнуло вначале у меня в голове. Но мистер Ландвер продолжил извиняющимся тоном – Утечка информации произошла из посольства. Меня уже атакуют по вашему поводу. Может быть, вы хотите выступить с заявлением?

– Нет, нет, что вы!..

– Окей. Тогда сделаем так…

И вот я лечу в новую жизнь. Меня рады приветствовать на борту лайнера Британских авиалиний. Рядом респектабельные господа, говорящие по-русски, почти все в сопровождении молодых, очень интересных женщин. Кто они, меня мало интересует. Я давно приучила себя никого не обсуждать. Каждому – свое. Вот только как они одеты! Какой стиль! Как будто на каждой, даже на самой малюсенькой вещичке, огромными буквами написано: «фирма, фирма, фирма», с ударением на последнем слоге. А на мне: «Турция. Вещевой рынок «Кузьминки», с ударением на меня. Зачем я позволила себя уговорить лететь бизнес-классом? Теперь вот сижу и комплексую.

Когда закончится эта суета? Прохладительные напитки, горячительные напитки, пресса, ланч. Кажется, все стихло. Можно расслабиться.

Закрываю глаза и вижу перед собой лицо Нины.

Бабушка, бабулечка, родная моя. Я всегда знала, что ты рядом со мной. Помнишь, в самом начале моих эзотерических изысканий, когда я увлеклась методом Хозе Сильвы, группе, в которой я занималась, предложили создать себе помощников из Тонкого мира? Согласно методикам, нужно представить в своем воображении близких или хорошо всем известных людей, актеров, политиков. Одно из главных условий – эти люди должны вызывать полное доверие, так что политики отпадают сразу. Мне не надо было ничего специально придумывать – я сразу увидела тебя.

Преподавательница, спокойная и доброжелательная женщина, подробно объяснявшая кому-то, почему у него не получается, подойдя ко мне, сказала:

– Я вижу рядом с вами очень светлое существо.

– Это мой ангел-хранитель? – С замиранием в сердце спросила я.

– Нет, это душа умершего человека, очень тесно связанная с вами кармически. Вы знаете, кто это?

– Да. Это моя бабушка.

– Сейчас проверим. Как ее звали?

– Надежда.

– Нет, это не она. Свет сразу потускнел.

– Не может быть. Я же отчетливо представляю ее. Ой, как же я забыла, ей при рождении дали другое имя – Нина.

– Да-да, именно так. Вы знаете, она что-то хочет от вас. У вас какие были отношения?

– Доверительные.

– Замечательно. Но, может быть, между вами были ссоры, конфликты? Вспомните. Думаю, вам надо просить у нее прощения. Очень светлая душа и бережет вас, как может.

Но как же без конфликтов? Конечно, были. Просто я не придавала им большого значения, ведь я же любила тебя, бабушка, а ты меня. Подумаешь, что-то не так сказала, не так ответила, не позвонила, не зашла. Я же молодая была: институт, зачеты, экзамены, курсовые, иногда свидания. Конфликты отцов и детей – закон естественного развития человечества. А вот по кармическим законам, оказывается, ничего естественного в этом нет.

И я просила… просила прощения, как могла.

Нина. Первый этюд в революционных тонах

Согласно эзотерическим учениям, первые 7 лет своей жизни ребенок отрабатывает карму за свои прошлые воплощения, потому что за эту еще ничего не успел совершить. Если так, то Нина отработала ее сполна. Может быть, поэтому оставшуюся жизнь она прожила светло и красиво, находя в любой ситуации правильное решение, что позволяло ей справиться с каждодневными проблемами и даже отвести беду, которая в те страшные времена стучалась во многие двери, но ее порога так и не переступила.

Она родилась в конце 1902 года в Кишиневе. Тот, кто хотя бы немного знаком с историей Государства Российского, это время сразу охарактеризует двумя словами: «кишиневский погром». Какое это отношение имеет к полугодовалому младенцу? Самое прямое.

Мне трудно описывать события того времени, не только потому, что я не очевидец, но и потому, что бабушка, непосредственный их участник, знала о них тоже только со слов родителей, и мне передавала их ощущения и переживания. Хотя современному человеку, не славянской внешности, эти ощущения близки и понятны. Тогда, как и сейчас, по улицам не бегали вооруженные люди и не кричали: «Граждане, евреи. Мы вас завтра будем немножко резать, поэтому разбегайтесь, кто куда может!». Нет. Ситуация зрела постепенно, исподволь, умело нагнеталась при полном попустительстве властей, и в один прекрасный день грамотно проведенная провокация вылилась в кровавую бойню.

А евреи все это время решали один и тот же вопрос, тот самый, какой решали и их предки, и предки их предков, а в дальнейшем и мы: «ехать или не ехать?». Куда? Да все туда же: на землю обетованную, в Палестину или в Америку. Но в те времена был еще один вариант: в ближайшие еврейские местечки – Бендеры, Бельцы, Сороки. А кто-то решил остаться, боясь за нажитое имущество и надеясь на русский авось. Но не пронесло.

Мои прабабка и прадед ушли из города, можно сказать, в последнюю ночь перед началом погрома. И не потому, что они были без царя в голове и не понимали всего ужаса надвигающейся беды, а потому что полугодовалая Нина заболела воспалением легких. Брать с собой в дорогу означало ее верную смерть, а оставаться – смерть всей семье.

Но тут без Провидения не обошлось. Соседка, русская женщина, уговорила родителей оставить девочку у нее, пока все успокоится. У нее младший уже подрос, и она может в люльку вместо него положить Ниночку. И выходит ее, своих-то сама лечила, и ничего, все живы-здоровы. Представляю, с каким сердцем покидали они город, как молились за свою дочь, за свою первенькую, прося у Бога сберечь ей жизнь. Представляю смелость этой женщины.

Потом им рассказывали, что в их дом неоднократно врывались вооруженные люди, круша и грабя все, что попадалось под руку. В надежде найти «пархатых жидов» рыскали по соседям, осматривая сараи, залезая под пол и на чердаки. В такие моменты соседка только крепче прижимала к себе крохотную девочку и подсовывала ей свою грудь. Смерть дважды обошла Нину. Она не погибла ни от болезни, ни от руки убийцы.

После тех страшный событий Бенцион, мой прадед, поставил перед собой цель, во что бы то ни стало перебраться из Кишинева в Москву. Как и сейчас, дело это было непростое и хлопотное. Следовало решить сложнейший вопрос: как обойти препятствие, главное для всех евреев Российской Империи – черту оседлости. Был найден надежный легальный способ: получить профессию, с какою евреям дозволялось селиться в столицах. Бенцион решил выучиться на зубного техника.

Не знаю, по каким причинам именно на него, может быть, это было дешевле, а может, потому, что этой профессии можно было обучиться в Кишиневе, не уезжая далеко от семьи, которую он должен был кормить. Но ясно одно: делать зубные протезы он не собирался. Дело в том, что его старшая сестра удачно вышла замуж, за фабриканта, владельца ткацкой мануфактуры, что позволило Бенциону заниматься продажей тканей у себя в лавке и оптовыми поставками по всему городу и в ближайших местечках.

Весь процесс обучения новой профессии и бумажная волокита заняли восемь лет, поэтому только в 1911 году семья наконец-то перебралась в Москву. Поселились на Волхонке. А в 1912-м году бабушка с родителями была в толпе ликующих москвичей, которые приветствовали на улицах города царскую семью, прибывшую в старую столицу для празднования столетия Бородинской битвы. Как же я любила у нее расспрашивать, как выглядели царь с царицей, их дочери, во что они были одеты, в какой карете ехали, какая их сопровождала свита.

Училась она в настоящей гимназии, в одном классе с настоящими княжнами. Была отличницей. Но что особенно умиляло ее родителей, так это терпимость преподавателей школы и ее соучениц к иному вероисповеданию. Она ведь была единственной из класса, кто не посещал урока Закона Божьего, то есть, не ходила в церковь. И ни у кого это не вызывало раздражения или непонимания.